Диана и ее рыцарь - Рэй Морган

Но ведь жизнь не всегда красива. Разве не так?

Он расправил плечи:

— Не будет никаких праздников. В семье больше нет денег.

Диана не сразу осознала смысл его слов. Дженни намекала, что с деньгами могут возникнуть проблемы, но чтобы их не было вовсе... Бред какой-то. Ван Кирки всегда считались самой богатой семьей в городе.

— Что ты такое говоришь?

— Я был у деда. Хотел понять, насколько плохи дела. Он сказал мне кое-что по телефону несколько недель назад. Поэтому я и приехал. А теперь узнал всю правду. — Кэм тяжело вздохнул. — Понимаешь, наша семья вот-вот лишится всего.

Диана подняла голову. Трудно было поверить, что дело зашло так далеко.

— Хочешь сказать, вы разорены?

Он кивнул:

— Ди, я приехал домой с одной целью — постараться сделать так, чтобы мои родители не лишились своего дома.

Он продолжал говорить, сообщал какие-то подробности, а Диана думала о его матери. Она, кажется, совершенно не верила в беды, которыми ее пугала Дженни. Диана решила тогда, что Дженни преувеличивает. И вот теперь...

Она знала и без Кэма, что это началось много лет назад, что отец Кэма попытался сам вести дела семьи, что у него ничего не вышло, во многом из-за его слабостей. Дед старался сделать из Кэма отличного управленца. Кэм не занял в доме места отца, но, кажется, сам твердо встал на ноги. И теперь дед надеется именно на него. Хватит ли у него опыта? Впрочем, он молод, энергичен. Семья поддержит его. Под руководством деда он, возможно, сумеет найти какой-то выход.

С другой стороны, ситуация явно критическая. Разорение. Банкротство. Чтобы Ван Кирков не было в доме Ван Кирков? Невероятно.

Но это не ее проблемы. Не должны стать ее проблемами. Чем больше рассказывал Кэм, тем больше ей хотелось обнять его, приласкать, успокоить. Но она не может этого сделать. Она должна отстраниться, сосредоточиться на ребенке. В нем должен быть единственный смысл ее жизни. Нельзя отвлекаться на прежние мечты. Их надо забыть. Забыть Кэма.

— Мне очень жаль, что все так получилось, — сказала она, пытаясь быть твердой. — Но меня это действительно не касается. Понимаешь? — Она серьезно посмотрела на него.

Он кивнул:

— Конечно. Ты должна думать о ребенке. Тебе нужна спокойная обстановка. Не тревожься о маме. Я сам все ей объясню.

Через несколько минут Диана уже снова мчалась на своей машине вниз по холму. Только на сей раз она не плакала. Диана приняла решение. Она должна быть сильной, даже если это убьет ее.

Диана сидела на дереве. Конкретно — на большом черном дубе. Она не так часто залезала на этот дуб. Наверное, поэтому все и вышло так скверно. Типичный благой порыв с отнюдь не благими (вполне возможно) последствиями.

Рано утром ее разбудил доносившийся снаружи жалобный писк. Завернувшись в одеяло, она пошла на голос посмотреть, что за маленькое существо терпит бедствие, шаг за шагом дошла до дуба, взглянула вверх и увидела на ветке малюсенького черного котенка, который смотрел на нее огромными желтыми глазами.

— Ну-ну, — сказала ему Диана. — Я знаю, тебе проще слезть вниз, чем мне вскарабкаться наверх. Просто попробуй начать спускаться. — И уже по дороге к дому добавила, оглянувшись через плечо: — А потом, надеюсь, ты вернешься туда, откуда пришел.

С тех пор прошел час. Диана успела приготовить себе завтрак, сделать кое-какие записи в бухгалтерской книге, позвонить разным людям, включая своего кузена-юриста Бена Ленкера из Сакраменто. Дядя Люк, последний представитель старшего поколения, умер неделю назад и оставил свой кусок земли в горах им двоим, как единственным здравствующим членам семьи. Она получила по почте какие-то непонятные документы, но Бен объяснил, как обстоят дела, и предложил встретиться и поговорить.

Она хотела было отказаться: у нее уже есть кусок земли, другого ей не требуется, а наследство дяди Люка обещало принести больше хлопот, чем выгод, но, вспомнив, что однажды у нее уже возникали нехорошие подозрения по поводу ее кузена, решила: уж лучше получить как можно больше фактической информации.

«Наследству в зубы не смотрят», — сказала себе Диана.

Возможно, Бен хочет обвести ее вокруг пальца. Скользкий он тип, этот юрист. И она пообещала вскоре перезвонить и договориться о встрече.

Тем временем тоненький писк становился все жалобней. А когда на горизонте стали собираться грозовые тучи, Диана решила во что бы то ни стало забраться на дерево. Если с котенком что-то случится, она больше не сможет спокойно спать по ночам.

— Я иду, иду! Держись! — крикнула она котенку и, встав на стул, влезла на нижнюю ветку.

В детстве она часто взбиралась на этот дуб. Но детство давно ушло, а вместе с ним — цепкость, ловкость, бесстрашие. И дуб с тех пор успел подрасти. И тогда она не была беременна. Как ни странно, эта мысль встревожила ее куда сильнее, чем можно было предположить. Но она продолжала лезть дальше, к котенку. Однако каждый раз, как ее рука готова была до него дотянуться, глупый зверек пятился назад и забирался выше.

— Так дело не пойдет, — сказала Диана непослушному существу. — Я дальше не полезу. Ты должен спуститься ко мне.

Но он не спустился. Только желтые глаза стали еще больше и круглее, а писк — жалобнее.

— Тогда выкручивайся сам, — сказала отчаявшаяся помочь котенку Диана. И посмотрела вниз. Она забралась гораздо выше, чем думала. Земля была очень далеко, она плохо представляла себе, как теперь сумеет спуститься, а котенок продолжал пищать. — Ах ты маленький безобразник, — всхлипнула Диана. — Смотри, что ты наделал! Затащил меня на дерево! Как я теперь спущусь?!

— Мяу! — ответил котенок.

И тут начался дождь.

— Боже праведный! — воскликнула Диана, когда первые капли застучали по листьям. — Почему если плохо, то все сразу?!

Снизу послышался шум подъезжающего автомобиля! Кэм!

— Только не это!

Диана не видела его несколько дней. Она уже почти поверила, что он принял ее слова всерьез и оставил ее в покое, а он взял и опять появился.

Она сидела тихо-тихо и смотрела, как он выключает мотор, как выходит из машины. Он огляделся, посмотрел на озеро, на деревья. Из своего убежища она видела, как он подошел к двери, постучал:

— Диана! Ты дома?

Ей предстояло принять трудное решение. Что делать — окликнуть его с дерева? Или дать ему уехать и попытаться спуститься самостоятельно? Показать, в какое глупое положение она попала, или дать ему уехать и рискнуть сломать себе шею, спускаясь вниз под ветром и дождем? Она не могла даже представить себе, что унизится до мольбы о помощи, что будет кричать так же жалобно, как маленький зверек на верхней ветке.