История малой россии - 2 - Николай Маркевич

Тогда Любомирский соединился с Коронным Гетманом и с Татарами, окружили Шереметьева; осада продолжалась более восьми недель. Боярин старался отражать неприятелей; его стесняли более и более; открылись болезни в Русском стане; голод заставил осажденных питаться конским мясом; начались холода, оказался недостаток в фураже, в одну ночь погибло двенадцать тысяч лошадей. Шереметев принужден был отправить к Потоцкому Акинфиева, Князя Козловского и Щербатова с предложением о сдаче. По неволе принял он все условия, предписанные Магнатами. Московским войскам разрешена была свобода выступить из укреплений с тем, чтоб сложили оружие у ног Потоцкого. Боярин обязался очистить Киев, Чернигов и Переяславль, и не вывозя из городов воинских снарядов и пушек отступить к Путивлю. До исполнения же условий, Шереметьев с восьмью дворянами и тремя стами рядовыми должны были оставаться у Польских Гетманов заложниками.

Тут случилось происшествие, вовсе не делающее славы Польскому оружию; как случилось оно — это тайна историческая, которой время не могло открыть. Польские историки слагают вину на Татар: «Не здесь,» говорит один из них, «конец бедствиям войска Московского, спасенного от гибели великодушием Польских вождей; Татары, прогневанные на Гетмана Потоцкого, за то, что он выпустил на волю Москвитян, ночью напали на стан их, и, не смотря на сопротивление отряда Польских войск, данного им для стражи и безопасности, часть истребили, остальных взяли в плен, а между ними и самого Шереметева, который принужден был откупиться двумя стами тысяч империалов; так погибло тридцать шесть тысяч войска Московского, частью побитого, частью полоненного Татарами; и никого не осталось, кто-бы мог подать известие в Москву о их погибели.» Этот разсказ много имеет несообразностей. Если бы Польские вожди дорожили честным словом и боялись предательства, то при многолюдстве собственном и с помощию козацких полков Хмельницкого, которые были не в дальнем от них разстояини, им было б легко удержать неистовство Татар. Тем более для Поляков был бы этот благородный поступок безопасным, что войско Шереметева, будучи обезоружено, не могло воспользоваться борьбою союзных войск. Но вот сильнейшее доказательство лжи Польских историков: Шереметев не мог заплатить двух сот тысяч империалов—у него столько денег не было; эта сумма превышала тогдашний доход всего Царства Московского; да и свободу то он получил только чрез двадцать лет.

Наши летописи говорят, что причиною этого предательства была невыдача Киева. Там находился тогда с войсками Князь Борятинский; узнав о Чудновских происшествиях, он не только Поляков, но и самого Шереметева в город не пустил; разсердясь за это на Боярина, Потоцкий отдал Татарам и его и все пленное войско свою же пользу оставил для окупу только двадцать с лишним дворян. Но и это не оправдывает Потоцкого и Магнатов; имея триста заложников, они должны были довольствоваться ими.

По принесенным вопреки Польским историкам в Москву сведениям, которые по ныне сбережены в архивах в подлинниках, мы видим, что на другой же день нарушена была присяга Поляками. Войско и Полководец объявлены военнопленными; Воевода и Окольничий Князь Иван Иванович Щербатов; Стольники: Князь Григорий Козловский и Иван Акинфьев были товарищами Шереметева в злосчастии: они были отданы Крымскому Царевичу Нурадину.

Дележ добычи и грабительство, по словам нашей летописи, сопровождались необычайным варварством и неслыханными оскорблениями. Шереметьев и все войско были раздеты донага и гнаны в Крым на продажу. Козачьи полки находившиеся при Шереметьеве, отданы были Xмельницкому, и присягнули на верность и повиновение своему Гетману. «Никто при сем не торжествовал так, как Хмельницкий, видя обидчика своего Шереметьева, влекомого Татарами в неволю»

Это случилось на другой день Чудновского договора, двадцать четвертого Октября в тысяча шесть сот шестидесятом году. Уже Крымцы из-под Чуднова возвращались на полуостров; у порогов напал на них Кошевый Сирко, о смерти которого бывало Турки молились в мечетях; отбил несколько тысяч Москвитян, но Шереметьева Татары увели в рабство на двадцать лет. К концу года Поляки овладели почти всею Малороссиею; тщетно сопротивлялись полки Нежинский, Переяславский и Черниговский. Междоусобия начались и Украйна вновь запылала со всех концов. Хмельницкий начал уговаривать козаков регистровых, чтоб они отложились от Царства Московского; из находившихся при Шереметеве многие были перевешаны; не смотря на то, козаки отказались от повиновения Королю и Республике. Юрий, испуганный их ропотом, уговорил Охочекомонных и Волонтеров бежать с ними в Запорожскую Сечь и объявил себя союзником Поляков и Татар. Гетманщина, узнав о намерениях Юрия, собрала Раду, признала место Гетманское праздным и приговорила избрать нового Гетмана, а до выборов назначила Наказным Генерального Асаула Якима Самка.

Глава XXV. МЕЖДО-ГЕТМАНСТВО

Наказный Гетман Яким Самко

Споры за булаву. Искатели Гетманства: Виговский, Брюховецкий, Нечай, Тетеря, Хмельницкий, Золотаренко. Поляки изгнаны за Днепр. Грамоты Самку и Золотаренку. Совет Царю Максима Протопопа. Сцена Протасьева с Самком за вичь. Юрий осаждает Чигирин. Соеднняется с Крымцами. Подступает к Переяславлю. Уходит на Заднеприе. Грабежи Татар. Сожжение Ирклеева. Юрий зимует под Нежином. Рада в Козельце. Рада в Сече. Самко, Золотаренко и Брюховецкий. Вторичная сдача Переяславля Юрием. Гибель Юриевцев, Донцов и Немцев. Взятие Черкас Приклонским. Юрий разбит и спасается бегством. Происки Брюховецкого. Жалобы Золотаренка за «фортельный выбор.» Отзыв Бояр о Брюховецком. «Воровать исправен.» Брюховецкий Наказным Гетманом.

Малороссия была в тяжком состоянии: два сильных Государства спорили о владычестве над нею; кроме борьбы с Польшею, ежедневно вспыхивали бунты местные. Днепр раздвоял Украину; казалось, он стал надвое разделять и умы Украинцев и чувства их. На Востоке боролись еще за Москву, на Западе народ колебался уже в пользу Поляков, и подобно расколам, вооружающим единоверцев друг на друга, искатели булавы вооружали Малороссиян на Малороссиян. Виговский, прдкрепленный Поляками, под предводительством Ельского и Хлопицкого, старался удержать в своей власти Украину Западную; Король дал ему звание Сенаторское; и без этого козаки были к нему недоверчивы: теперь еще более стали остерегаться его — кто не любил его как Гетмана, стал презирать как Сенатора. А на Запорожье явился новый искатель булавы, — то был слуга Юрия Хмельницкого, Иван Мартынович, который потом в письмах к Боярам подписывался Ивашком, а Подношком в докладах Царю — Брюховецкий. Знаменитый Петр Дорошенко полагал добиться Гетманства при покровительстве Султана Турецкого; Иван Нечай в свою очередь надеялся на родство с Богданом Хмельницким, не смотря на то, что козаки признали его неспособным носить булаву по простоте и по старости. Тетеря, — забросанный шапками весьма не многих Запорожцев, провозглашенный радостным криком толпы незначительной, — уверясь в прочности своего владычества, успел отправить Шляхтича Георгия Гуляницкого с донесением, что он верен и покорен Республике и Государю, своему законному Королю; безполезный диплом был ему наградою. Юрий Хмельницкий попытался преклонить Малороссиян, если не умом, не стойкостью, так Ханским оружием. Изменивший Украине, но знаменитый храбростью, один из героев, прославившихся при взятии Смоленска, Нежинский Полковник Василий Золотаренко, отложился от Польши, сбросил с себя Шляхетство и, отвергнув полученное с этим шляхетством от Казимира постыдное прозвище Злотаревского, снова назвался своим украинским именем. Таково было положение дел Малороссии, когда полки Нежинский и Черниговский избрали Полковника Переяславскаго, Якима Самка, Наказным Гетманом.

После мелких стычек с Гуляницким и местных битв с Поляками, он прогнал наконец за Днепр войска Королевские, и вскоре прибыли в Москву его послы с уверением, что народ Украинский и войско Запорожское пребывают в верноподданстве к Государю, и что Поляков нет уже на левой стороне Днепра. Государь отправил в Малороссию Дворянина Федора Протаьева с грамотами: с похвалою Самку, с милостию Золотаренку, первому прислал соболей на двести сорок рублей, второму на полтораста. Первый принял грамоту и подарок, второй только грамоту, а соболи роздал при Протасьеве Сотникам, Асаулам и Старшинам своего полка. «Великий Государь прислал мне жалованье,» сказал Полковник, — «я вам его отдаю, чтоб вы служили Царю верою и правдою, Полякам бы не «верили, и не ссылались бы с изменниками.» Так подделываясь в одно и тоже время к Протасьеву и к своим подчиненным, Золотаренко надеялся получить голоса от народа и утверждение от Государя. Но Протопоп Максим, с которым Протасьев виделся в Переяславле, подал через него следующий совет Государю: «пусть Царское Величество не присылает своего полномочного до прекращения волнения в Малороссии; и пусть не утверждает Гетманами ни Самка, ни Золотаренка, потому что они не в состоянии друг другу повиноваться. Между тем Юрий Хмельницкий может обратиться с Заднепровскими козаками под Высокую руку Великого Государя.» Этот Протопоп слыл человеком ученым, его уважали народ, Старшины и духовенство, он несколько раз ездил к Государю в Москву, и его совет был не противен Царю, который готов был снова призвать Юрия на Гетманство.