Французский поцелуй - Эрик Ластбадер

Крис навалился грудью на заставленный тарелками стол:

— Я только что спас вашу шкуру, Гейбл. Я думаю, что заслуживаю того, чтобы вы сказали мне правду.

Гейбл закончил свой кофе, вытер губы.

— Ни хрена вы не заслуживаете, адвокат, и я вам сейчас объясню, почему. Ваши услуги обошлись мне по двести пятьдесят долларов в час, и, по совести говоря, вы стоите этих денег, вплоть до цента. Вы пришлете мне счет, и мой чек будет выслан вам в тот же день. Вот как я веду все свои дела. Он встал. — И это одно из моих дел, — ни больше, ни меньше.

— Вы сошли с ума, — промолвил Крис. — А, может, я сошел? — Он прямо-таки видел перед собой укоризненный взгляд глаз Аликс Лэйн. — Я вам поверил. Иначе я просто не взялся бы вести ваше дело.

— Э, бросьте вы это, адвокат, — осклабился Гейбл, театральным жестом обводя рукой вокруг. — Здесь никого нет, только мы, цыплята. Поберегите ваши жалкие слова о конституционных правах для прессы. У вас это здорово получается, и газетчики вас поэтому просто обожают. И именно поэтому я хотел, чтобы меня защищали именно вы.

— Я вас предупреждал, Гейбл, что вы должны мне говорить только правду.

— Конечно. Конечно. Я понимаю. С самого начала я сообщил вам все, что вам надо было знать. И не собираюсь ничего менять. — Он бросил на стол несколько сотенных купюр. — Эх, адвокат! Вы — гений, когда заходите в залу суда, но вы ни хрена не петрите в том, что происходит за ее пределами. Пора бы вам знать, что в жизни далеко не все вопросы имеют ответы.

Через пять минут Крис взял трубку, и ему сообщили, что в городке Турет-сюр-Луп на юге Франции убит его брат Терри Хэй.

Лейтенант Сив Гуарда наблюдал, как с потолка капает вода. На улице шел сильный дождь, и было ясно, что этот дом нуждается в капитальном ремонте уже лет десять. Он и не заваливается, наверно, лишь потому, что с обоих сторон его подпирают такие же закопченные, ветхие здания.

Кап, кап, кап.Потом капель превратилась в заправскую течь. Подняв голову, Сив мог слышать, как за стенами бегают крысы, попискивая, когда надо уступить дорогу вторгшейся на их территорию воде.

Сив стоял в темноте лестничной площадки на самом верху этого заведения, одной ногой на последней ступеньке лестницы. Темнота сейчас была его верным союзником, и он старался раствориться в ней. Сквозь окно, не закрывающееся из-за векового нароста сажи, доносилась быстрая речь на кантонском диалекте, поднимающаяся на вопросительных словах, заканчивающих предложения, подобно морским волнам. Вместе с этими звуками доносились и запахи аниса, поджаренной свинины, специй, перебивающие запах мочи, пропитавший лестничную площадку. Сиву приходилось бывать по делам в Гонконге, и он мог засвидетельствовать, что смешения запахов там идентичны этому. За этим закопченным окном была Нью-йоркская улица под названием Пэлл-стрит, а вовсе не Гонконгская Лэддер-стрит, но разницы между ними особой не было.

Держа наготове свой револьвер, Сив настороженно прислушивался. Только один раз он рискнул посмотреть на часы. Прошло семь минут после переговоров с Питером Чаном, и, памятуя о том, что за тип этот Чан, — это опасный знак.

Сив снова перебрал в уме все основные факты, имеющие отношение к ситуации, в которой они оказались. Питер Чан, известный среди китайцев как Дракон Чан, стоял во главе банды торговцев наркотиками. Говорили, что ему принадлежит половина Чайна-Тауна, и даже те предприятия, которые ему не принадлежали, ежемесячно платят ему дань, чтобы не быть стертыми с лица земли. Сив помнил, как в прошлом году на Пэлл-стрит сгорело три магазина. Хотя доказать это было невозможно, однако, по единодушному мнению людей Сива, таким образом Дракон рассчитался с непокорными, чтобы другим неповадно было.

Задолго до этого, однако, этот район стал для Сива объектом особого внимания. По личному указанию мэра, обеспокоенного тем, что торговля наркотиками грозила задушить Чайна-Таун, да и весь Нью-Йорк впридачу, ему предстояло провести здесь важную операцию. Выбор пал на Сива, частично, потому, что он провел восемнадцать месяцев в Гонконге, Таиланде и в самых опасных районах плато Шан в Бирме, работая на федеральное Агентство по Борьбе с Наркобизнесом (АБН), изучая пути, по которым в Европу и Америку поступал товар, именуемый в Азии «слезами мака». Он до сих пор поддерживал связи с АБН и, через них, с международными организациями по борьбе с распространением наркотиков.

Со всех точек зрения было ясно, что необходимо хорошенько окопаться в Чайна-Тауне, прежде чем попытаться искоренить зло, представляемое для общества Драконом Чаном. Сив бегло говорил на кантонском диалекте, и это тоже очень помогало в деле. Все полицейские китайского происхождения, находившиеся под его началом, доверяли ему беспрекословно. Они бы последовали за ним на дно моря, если бы он приказал.

Но был и еще один фактор, по которому именно Сиву Гуарде было поручено это важное и опасное дело. Начальству было хорошо известно, что если Сив чему и верил в жизни, то это строчке из Блэза Паскаля, которую он выгравировал на куске полированного гранита и поставил на свой рабочий стол вместо таблички с его именем: «Функция власти в том, чтобы защищать».

Сиву не надо было оглядываться для того, чтобы убедиться, что его поддержка — на месте. Двое из его людей притаились в темноте вниз по лестнице. На мгновение сквозняк донес до него запах оружейного масла, которым были смазаны их пушки, прежде чем другие, более сильные запахи перебили его.

Вот уже десять минут прошло после переговоров с Драконом.

Во всяком случае, хорошо, что, кроме них, в здании никого нет, думал Сив. Ушло целых шесть месяцев на то, чтобы обнаружить этот бордель, куда частенько наведывался Дракон Чан, и еще семь — чтобы внедриться в него. Господи, думал Сив, сколько бессонных ночей, сколько упаковок маалокса, сколько порушенных человеческих связей стоит за этим, — он уже и со счета сбился.

Тринадцать месяцев самой напряженной работы за все время его работы в полиции. И все ради одной цели: задержать Питера Чана, этого чертова Дракона. Расставленная западня была уже готова захлопнуться, когда пара идиотов из полиции нравов, обуреваемых жаждой деятельности, ворвались в бордель, чтобы арестовать какую-то мелкую сошку. Как это могло произойти? — спрашивал себя Сив в сотый раз. Почему их не предупредили на инструктаже при заступлении на смену? Какой черт надоумил их влезть в этот квартал именно сейчас?

Но, так или иначе, они нарвались прямо на Дракона, чьи телохранители пристрелили их на месте. И, когда Ричард Ху, один из людей Сива, убил телохранителей, ворвавшись в комнату, Чан застрелил и его.

Господи Иисусе, думал Сив, уже трое полицейских погибло! Быть на пороге удачи, — и так вляпаться! Почти триумф обернулся почти катастрофой[6].

Единственное, в чем можно быть уверенным, так это в том, что Дракон был все еще в комнате с заложницей — с той женщиной, с которой он развлекался, когда эти идиоты ворвались.

Теперь цели операции изменились. Задержание Чана приобретало для Сива вторичный интерес, на первый план выдвигалась задача сохранить живыми всех находящихся в данный момент в борделе. Их жизни — ответственность Сива. Включая и тех болванов. Это его просчет: он должен был заметить их вовремя и перехватить, прежде чем они ворвались в здание. Не получилось. Сив еще разберется в том, кто здесь виноват. Он человек дотошный и всегда добирается до истины. Но это будет потом, не сейчас. Сейчас кризис еще не миновал.

Крысы, вроде, выбрались из подмоченного места, и в доме наступила полная тишина. Как в склепе. Снаружи в небесах по-прежнему громыхало.

Сив вгляделся в темноту. Прямо перед ним была дверь в комнату. Не спуская с нее глаз, он скользнул через лестничную площадку. За спиной он слышал, что его люди тоже подымаются сюда. Когда он был на расстоянии вытянутой руки от двери, она слегка приоткрылась и из комнаты до него долетел пронзительный женский визг, за которым последовал такой шквал ругани на кантонском диалекте, выпаленный с такой скоростью, что Сив не разобрал и половины. Затем последовала абсолютная тишина.

Дверь так и осталась приоткрытой. Из щели пробивалась ослепительная полоска света, падающая на ручеек дождевой воды, бегущий от раскрытого окна вдоль по половицам.

— Ченг неих маан-гонг -попросил Сив. Нельзя ли помедленнее?

Еще один шквал ругательств. Но на этот раз Сив понял все нехорошее, что Дракон думал про его маму.

Мнение бандита о его родительнице не очень заинтересовало Сива. Его больше беспокоила женщина.

— Ни-го неуи-цзяй цоу-мат е а? — спросил он. Что случилось с девушкой?

Ответом был злобный смех за дверью. — Кеуи син-дай. — Поскользнулась и упала, — понял Сив.

— Я тебе не верю, — крикнул он, решив действовать напрямую.