Последнее предупреждение Гурова - Николай Леонов

Теперь он имел более-менее ясное представление о том, как развивались события на вчерашнем празднике бизнесмена, как пришел и ушел Котов и почему полиции снова не удалось его поймать. Хотя все это никак не выводило на тайного информатора, но смелость, с которой действовал бандит, со всей очевидностью показывала, что он чувствует за собой надежные тылы и уверен, что со всей возможной оперативностью всегда получит самые последние новости. А значит, его источник находится в самой непосредственной близости к расследованию и имеет свободный доступ к последним, самым свежим данным.

Разговор со Степановым просто необходим. В голове не укладывается, что «крысой» может оказаться именно он, но в таком деле ничего нельзя исключать. Кроме того, такой разговор может дать много дополнительной информации для размышления. Ведь в деле Котова и впрямь «засветилось» чуть ли не все управление. Мало ли кто мог оказаться стукачом.

Послушать, что скажет Леонид, задать некоторые наводящие вопросы, посмотреть, как отреагирует. Потом уже думать.

Только под каким соусом преподнести все это? Нельзя же просто так подойти и сказать: «А ну-ка, расскажи-ка мне, какие там у тебя последние новости по делу Котова?» С какой стати он, ни дня не участвовавший в этом деле, стал бы задавать подобный вопрос?

Но тут Гурову подумалось, что мысль о последних новостях, в общем-то, весьма недурна. О неудачной облаве наверняка уже известно всем, особенно если Полонский действительно подал жалобу. Под этим соусом обратиться к Степанову, начать разговор, выразить сочувствие. А там уж, слово за слово, дело пойдет само собой.

Довольный, что придумал подходящий предлог, Гуров затормозил возле управления и уже через несколько минут понял, что догадки о том, что неудача с Котовым сделалась притчей во языцех, как нельзя более справедливы.

Орлов рвал и метал, и уже в коридоре, несмотря на плотно прикрытую дверь «предбанника», можно было расслышать отдельные гневные выкрики.

Слушая истеричные вопли, доносившиеся из глубин кабинета, Гуров замешкался перед дверью, очень сомневаясь, стоит ли сейчас в нее заходить. Он хотел предупредить генерала, что его не будет на утренней планерке, но сейчас готов был изменить планы.

Неудачный звонок в лабораторию раздосадовал его, он надеялся уже сегодня узнать, из какого оружия стреляли в полицейского. Но поскольку это не удалось, Гуров хотел утром из дома ехать прямо в лабораторию, а уже оттуда – по всем остальным делам.

Но теперь, когда он стоял перед заветной дверью, внимая отзвукам начальственных эмоций, ему казалось, что не так уж много времени отнимет она, эта планерка.

– Проблемы? – послышалось за спиной.

Обернувшись, он увидел в нескольких шагах от себя следователя Степанова, направлявшегося, по-видимому, к той же двери в генеральский «предбанник».

– Похоже на то, – чуть усмехнувшись, ответил Гуров, подумав про себя, что на ловца и зверь. – А тебе, я смотрю, тоже не терпится попасть под горячую руку?

– А куда деваться – сам вызывал.

– Вызывал-то он, может быть, и вызывал, но торопиться-то зачем? – отговаривал от рокового шага Гуров. – Ты видишь – человек в расстройстве. Дай остыть.

– Какой толк? Он меня как раз по этому делу и вызывал, из-за которого он в расстройстве. Не сегодня, так завтра, а на орехи получить все равно придется.

– Надо же, как фатально! И что же это за дело такое роковое?

– Да все с Котовым с этим мучаюсь. Все никак словить его не удается. Да ты слышал, наверное.

– Неудачные облавы? Да, припоминаю, что-то говорили.

– Просто волшебство какое-то. Из рук уходит.

– Так он из-за этого так переживает? – кивнул Гуров на дверь.

– А из-за чего же еще? Котов вчера вечером должен был в гостях находиться у друга своего. Праздник у них там какой-то. Выехала группа брать его, а его уж и след простыл. Зато уж друг этот свои претензии по полной высказал. Похоже, даже прессу привлек.

– Тогда понятно, почему он так злится. Слушай, Леонид, а пойдем-ка мы отсюда за добра ума. Для чего нам эти стрессы? Рабочий день уже закончился, имеем полное право отдыхать.

– Но вызывал же, – неуверенно произнес Степанов, явно тоже не горевший желанием именно сейчас докладывать о текущем состоянии дел начальству.

– Так и придешь, если вызывал. Завтра. Утречком, с новыми силами, со свежей головой. Явишься, все как следует доложишь, объяснишь. И начальство поспокойнее будет. Внимательно тебя выслушает, на недостатки, если есть, укажет, достоинства, если имеются, оценит.

– Думаешь?

– Уверен.

Гуров сделал несколько шагов, отходя от роковой двери и как бы приглашая Степанова следовать за собой. Тот немного поколебался, но в итоге последовал благому примеру. Попадать под горячую руку начальству не хочется никому.

– Что, не ладится у тебя с этим Котовым? – исподволь начал Гуров.

– Еще как не ладится, – с сердцем ответил Степанов. – Просто тупик. А поначалу так хорошо пошло оно, это дело! Я даже удивлялся. То есть не то чтобы совсем проблем не было, но как-то так получалось, что каждая закавыка нас на новую ниточку выводила. Так что я теперь, считай, всю его подноготную знаю, все эти грязные делишки. И практически по каждому доказательная база имеется. Остался, можно сказать, пустяк – самого фигуранта перед судьями поставить. И вот поди ж ты! Как заговоренный – не дается в руки и все.

– А ты один, что ли, всем этим занимаешься?

– Нет, почему. Дают и помощь. Дело это когда начинали, так тут вообще пол-управления отметилось. Казалось, вот-вот, не сегодня завтра возьмем негодяя. А потом как-то на нет сошло. Улики все собрали, доказательства приобщили. Все, что могли, сделали. Незачем стало людей от других дел отвлекать. Только Ивлев со мной остался да Гриневич Николай. Если помощь требуется, они подключаются. Вот и эту операцию, у друга-то, втроем мы готовили. Больше и не знал никто. Кроме Орлова, разумеется. Даже оперативники. В последний момент задание им объяснили, перед выездом уже. И снова неудача. Просто волшебство какое-то!

Конец ознакомительного фрагмента.