Это я – Никиша - Никита Олегович Морозов

отец, понятное дело, то ли моряк дальнего плавания, то ли космонавт, которого он никогда не видел. Его квартира всегда была полна гостей маргинального происхождения, поэтому с самого раннего детства он рос и воспитывался на улице. Вечеринки были настолько фееричными, что как-то раз его мать, находясь в особенном экстазе вышла покурить с 4-го этажа, в прямом смысле. Сломала обе ноги, но шоу продолжалось, благо всегда было кому прийти на помощь. Валек — мы так его называли пацанами в своей компании, естественно, раньше всех начал пить, курить и ночевать вне дома. Он легко вливался в самые разношерстные компании любого возраста, где была выпивка и сигареты. Нам лет по 8–9, «пяточек», сидят пьют пиво с рыбой два мужика, Валек недолго думая подходит с вопросом: — «Дяденька, а рыбка вкусная?». Тот отвечает: — «Вкусная, хочешь попробовать?».

Еще как хочет, он для этого и спросил. А где рыба, там и глоток пива, и сигаретка, взамен на какую-то хохму или шутовство перед этими уважаемыми гражданами. Вообще, мне кажется, он в детстве знал больше взрослых, чем детей из-за обширных связей мамаши и соображений личной выгоды, ну что взять с этих пиздюков? Он первым сел в тюрьму, для несовершеннолетних ЦВИН (центр временной изоляции для несовершеннолетних правонарушителей), с его телефона товарищ позвонил в милицию (тогда еще была милиция) и сообщил, что в одном из самых крупных гипермаркетов в городе «Линия» заложена бомба. Месяц отмотали от звонка до звонка. Там ему на кисти сделали татуировку с буквой «К», он нам сказал, что это из-за того, что у него фамилия Ковальчук. А потом уже сильно позже, при нас к нему подошли «пешие» и им он уже назвал настоящую- Яковенко. Мы после этого даже придумали поговорку, обличающую попавшихся на жизненном пути пиздаболов: — «Не каждый Яковенко-Ковальчук» (для понимания смысла можно поставить «на самом деле» между фамилиями, но мы говорили именно так) Кстати, у дружка его была кличка «Гусь» и единственное что я о нем помню то, что он показывал на спине шрамы от велосипедной цепи, которой его пиздила (именно что пиздила) мать, продавщица рыбы на местном рынке и по совместительству алкоголичка. Возвращаемся в день Х. Мы кое-как с миру по нитки собрали рублей 250, стандартная по тем временам банда: я, Бигус младший, Бигус старший, Леха, Голд и Валек. Только Голд отказался от выпивки, ограничившись покуром сигарет. Мы же все были решительно настроены на бухаться. Кирек взял на себя ответственность в закупке алкашки, закуси и сиг. Он, на все том же «пятачке» подошел к своему знакомому старшому и попросил взять пластиковую сиську 2.5 литра «Голд Майн Бир», пачку синего «Бонда- сотка» и вяленого леща. Пошли бухать мы на балкон 1-го этажа общежития, в котором жил Леха. Это был балкон общий, в основном он использовался для сушки белья, такие балконы были с двух сторон этого девятиэтажного здания, но одна из них была ничем не загорожена, а вторая была соединена буквой «Г» к другой девятиэтажке. Из-за этого почти весь день она была в тени, а жильцы использовали ее только как склад для ненужного хлама и практически не заходили туда. В общем, идеальное место для малолетних уебанов. Мы забирались туда прямо с улицы, подсаживая друг друга или подставляя под ноги кирпичи. В этот раз мы забрались туда именно так. Валек, как самый опытный, разлил нам пиво в стаканы объемом 0,5 литра, наклоняя стакан, чтобы не было пены, выдал по сигарете, а сам принялся чистить рыбу. Особый деликатес был пузырь, который он поджарил с помощью зажигалки. Достался он, по-моему, Роме Бигусу, который был в восторге от кислотно-блевотного жженого вкуса рыбьего пузыря, но тут еще иерархический инстинкт сыграл роль, надо было показать всем какой великолепный самелье главный «бандит» двора. Сам я уже смутно помню вкус этого пива и рыбы, вряд ли он мне понравился, но что я точно помню нам было весело и интересно познавать запретные плоды взрослого мира. Алкогольное опьянение сильно развязало всем языки, мы начали шуметь, обниматься, признавать уважение и любовь друг к другу. На таком кураже было решено поехать на «БелГу» (местный институт) чтобы искупаться на пляже, который расположен рядом с ним. Это не пляж, а такая грязная лужа диаметром метром 50 с небольшой насыпью песка с одной стороны для загорающих, на середине водоема даже подростку вода будет доставать до шеи или до груди максимум. По-моему, я купался там тогда первый и последний раз, но жара была такая невыносимая, а нам было так весело, что на все это никто не обращал внимания. Туда мы прокатились несколько остановок на маршрутке и по-обыкновению выскочили «зайчиком» через задние двери. Главное было притвориться, что ты не выходишь на этой остановке и когда водила собирал почти всю мелочь с «белобилетников», то ненадолго открывал вместе с передней среднюю и заднюю дверь, откуда мы быстро выскакивали, не обращая внимания на заходящих людей. Отказался купаться только Голд, потому что для купания надо было «показать фанатам сиськи», которые у него уже тогда вполне напоминали 1–2 размер девочки у которой вот-вот первый раз пойдут месячные. Мы же по-настоящему наслаждались. Плавали, плескались, ныряли, вставая друг другу на плечи, швыряли Саню Бигуса в воду, топили. Больше всех старался его брат Рома, наверное, придерживаясь скрепы «бьет-значит любит». Вообще, именно у них в семье из-за высокой конкуренции за еду и тяжелых условий содержания понятие «братская любовь» отсутствовало напрочь. Никогда после я больше не видел родных братьев, которые бы с такой злобой и ожесточением материли друг друга, били и всячески подъебывали при каждом удобном случае. После купания мы купили в ближайшей торговой палатке по мороженому «Фруктовый лед». Я любил его больше всего, потому что родители не хотели, чтобы я ел эту дрянь и покупали мне хороший пломбир в шоколаде ал-я «Труфальдино» или «Бодрая корова», но запретный плод сладок и мне всегда хотелось химозной сосульки ярко-кислотного цвета. В тот день я насладился им как никогда. Возвращаясь обратно, ближе к дому, мы сели на маршрутку с номером «7», где водитель оказался знакомым Валька, поэтому мы как белые люди выходили через переднюю дверь, только бесплатно в отличии от остальных. В конце того дня наша компания изрядно поредела, остались только мы с Лехой. Мы сидели у нас во дворе и обсуждали все то, что произошло с нами за день, как сильно нас «торкнуло», как