Взгляни на птиц небесных - Галина Чередий

Но с Муссой было что-то абсолютно другое. Все отличалось, как может отличаться мощная и неукротимая стихия бушующей по весне горной реки от мерного организованного потока в искусственном красиво оформленном канале. Сексуальная энергия, исходящая от Муссы, была словно бурный поток, прекрасный и пугающий в своем неистовстве и сметающий любые преграды на пути. Его жесткий голодный взгляд, прикосновения уверенные и властные, запах настоящего сильного самца и возбуждающие, бесстыдные слова, что с легкостью слетали с его языка… Все это будило в Элоди отклик, резкий и острый в своей сладости, добираясь в какие-то глубинные, ранее незатронутые уголки ее натуры. Те, о существовании которых она и сама не подозревала до их встречи. Словно первый же его поцелуй изменил ее чудесным образом, открывая миру и самой себе совершенно новую Элоди. Способную быть неистовой и страстной, и идеально свободной в своих желаниях и потребностях.

Мусса своей яростной ненасытностью и требовательной, жадной чувственностью словно оставил ее без защиты, совершенно голой прежде всего перед самой собой. И это испугало Элоди почти до истерики. После развала их брака с Олегом Элоди жила словно в каком-то оцепенении, подавляя в себе женственность и желания. Она будто замерла как женщина, посвятив всю себя дочери и процессу становления их быта. Оставшись одна с крошечным ребенком на руках, в деревне, без привычных бытовых удобств, без помощи и элементарных навыков сельской жизни, Элоди поначалу просто училась выживать. Потом увлеклась идеей создания собственной мини-фермы и направила все силы и энергию на это. Изнурительный труд от рассвета до заката не особо способствует полету фантазии перед сном и терзаниям по поводу одиночества в постели.

Конечно, были попытки местных мачо подкатить к ней и ангажировать себя в качестве постельной грелки, а заодно и хозяина в ее уже налаженном хозяйстве. Но терпкий запах самогона и «изысканные» манеры претендентов отбивали у Элоди любое желание даже рассматривать их предложения более детально. Работников она предпочитала нанимать, хозяйничать и решать все сама, а мужчина, согревающий постель… он был ей не нужен. До сих пор.

Элоди посмотрела через двор на дочку, которая тем временем вернулась к рисованию. Зачем только она повелась на уговоры и сорвалась в этот дурацкий ночной загул со старыми подругами?

Теперь в полной мере ощущает последствия. Уже две недели она не может спокойно заснуть вечерами, крутясь в постели и пылая от мыслей о единственной случайной ночи с Муссой. Воспоминания о том, как ощущалось его тело, давящее на нее восхитительной тяжестью снаружи и раскаленной, невыносимой твердостью в глубине, заставляли грудь наливаться болезненной тяжестью, а внутренние мышцы лона сокращаться, желающие опять ощутить его в своих глубинах. Картины того, что она сама творила, совершенно потерявшись в наслаждении, вкусе и запахе этого мужчины, зажигали огни по всему телу и лицу, вынуждая гореть от смущения и дикого возбуждения.

Элоди четко настроилась на то, что нужно выбросить все это из головы и перестать ощущать себя, как течная кошка, но судьба решила сыграть с ней шутку и немыслимым образом привела это ходячее искушение к самому ее порогу.

Ну ничего, она поговорит с ним сегодня вечером и объяснит, что это был случайный эпизод. Он ничего не значит, и продолжения не будет. Просто секс на одну ночь. Он ведь может это понять? Такие мужчины, как он и его брат, наверняка делают это постоянно, так что проблемы не возникнет. Ведь так? Они поговорят, и Мусса уберется обратно в свой город к куче женщин, которые только и ждут, когда на них обратится его взор, чтобы упасть в его объятья. Так, как сделала она сама. Растаяла с первого же его жаркого, властного взгляда. Растеклась лужей от первого же касания таких волшебных губ. Оголодавшая по ласке идиотка!

Элоди закрыла глаза и тихо застонала от того, как остро нахлынуло воспоминание о его рте повсюду на ее теле. Поглощающем и покоряющем ее. Проникающем повсюду, стирающем все ее внутренние запреты и сжигающем в его жадной неистовости.

– Мамочка, у тебя головка болит? – сочувственно спросила Валюша.

– Нет, солнышко. Все хорошо, – выдавила улыбку Элоди.

Все, надо это прекращать! Совершенно она расклеилась! Нужно гнать из головы все мысли о Муссе. Сегодня она скажет ему, что никакого продолжения не будет и все, конец!

– М-а-а-м, а этот уголовник мне понлавился, – неожиданно сообщила дочь.

– Какой уголовник? – нахмурилась Элоди.

– Ну, этот. Дядя Мусса, у котолого на луках калтинки, – ответила дочь.

Они у него не только на руках, чисто машинально отметила Элоди, вспоминая, как выглядело его обнаженное, покрытое потом тело, когда он отрывался от нее и откидывался на простыни в изнеможении. А еще – как притягивала ее взгляд его потрясающая мускулистая спина и задница, когда она любовалась на него, спящего, перед тем как уйти. Стоп, Элоди!

– И чем же тебе он понравился? – вернулась женщина мыслями к разговору с дочкой.

– Ну, он большой и класивый. У него вон какие мышшшыцы. А еще от него холошо пахнет. Не так, как от дяди Коли и дяди Миши, – уверенно перечислила положительные качества нового знакомца дочь, не отрываясь от рисования.

Ну да, от этих двоих приходящих помощников всегда несло самогоном и дешевым куревом. От Муссы же пахло дорогим парфюмом и сильным мужчиной.

– Мам, а плавда тетя Лила говолит, что если ты влюбишься в какого-то дядьку, то он будет моим новым папой? – пытливо посмотрела на Элоди Валюша.

– У тети Лили больно язык длинный! – рассердилась Элоди.

– Ну м-а-а-а-м, ну скажи! – заканючила Валюша, делая жалобное личико.

– У тебя уже есть папа, и ты это прекрасно знаешь. И поэтому даже если я влюблюсь, то это ничего не изменит, родная.

– Но мой папа всегда занят и никогда не плиезжает. А я хочу папу, котолый будет жить с нами. Как у Ленки и у Фильки!

Элоди с грустью посмотрела на дочь. Олег действительно не навещал их уже несколько месяцев. Да и по телефону говорил с дочерью, только когда Элоди сама его набирала и настаивала. Тогда он сюсюкал несколько минут, засыпал дочь обещаниями и вскоре прощался. Тут же, видимо, забывая о ее существовании.

– Валюша, а давай, когда я с сеном закончу, мы с тобой съездим в город в парк аттракционов и заодно навестим папу?

Девочка обрадовалась и метнулась к матери. Элоди подхватила сияющую дочь на руки, прижимая и позволяя крепко стиснуть ручонками шею.

– Палк! Давай в палк! Я хочу сахалную вату!

– Вот и договорись, – обрадовалась Элоди, что вышло отвлечь ребенка от грустных мыслей.

– Только ведь папа все лавно не плиедет с нами жить, – вздохнула девочка и, соскользнув на землю, вернулась к своим рисункам.