Победитель - Харлан Кобен

именно. И его настоящего имени я тоже не знаю. При желании мог бы узнать, но, хотя мне и нравится насилие, играть с огнем я не люблю.

– Как прошел вчерашний баскетбольный матч? – спрашивает ПТ, но я молчу. – Решающая игра для НССА. – (Я продолжаю молчать.) – Да расслабься, – усмехается он. – Я смотрел игру по телевизору, только и всего. Видел тебя в первом ряду, рядом с Понтовым Папашей.

Услышанное заставляет меня усомниться.

– Кстати, мне нравятся его штучки.

– Чьи?

– Понтового Папаши. Мы же о нем говорим? Песенка, где он противопоставляет сук, вырывающих мужчине сердце, сукам, вырывающим яйца. Слышал? Хорошо уловил. Поэтично.

– Я ему передам, – говорю я.

– Ты меня очень обяжешь.

– Когда мы общались в прошлый раз, вы сказали, что отправляетесь на пенсию.

– Так оно и было, – отвечает ПТ. – И продолжается.

– И тем не менее…

– И тем не менее, – повторяет он. – Вин, у тебя надежная линия?

– Можно ли утверждать наверняка?

– Да, при современной технологии нельзя. Насколько я знаю, ФБР сегодня обнаружило кое-что, принадлежащее тебе.

– За что я им благодарен.

– Однако там не все так просто.

– А разве когда-нибудь бывает просто?

– Никогда, – со вздохом соглашается он.

– И этого достаточно, чтобы нарушить ваш пенсионный покой?

– Тебе ведь это что-то говорит, правда? Догадываюсь, у тебя есть причина, чтобы не торопиться помогать им.

– Я просто осторожен.

– А ты можешь перестать осторожничать к утру? Я сейчас перефразирую. – Его тон ничуть не изменился; ничего, что улавливало бы ухо. – К утру переставай осторожничать. – (Я не отвечаю.) – Я встречусь с тобой в Тетерборо, на борту самолета, в восемь утра. Будь на месте.

– ПТ!

– Да.

– Вы установили личность жертвы?

Из динамика доносится приглушенный женский голос. ПТ просит меня обождать и кричит женщине, что вскоре освободится. Может, жена? Поразительно мало я знаю об этом человеке.

– Тебе знакомо выражение «это личное»? – спрашивает он, вернувшись к разговору.

– Когда вы нас обучали, то подчеркивали, что в этой работе нет ничего личного.

– Я ошибался, Вин. Очень ошибался. Итак, завтра в восемь утра.

Он отключается.

Я приваливаюсь к спинке кресла, закидываю ноги на стол и прокручиваю в голове наш разговор. Стремлюсь найти какие-то нюансы или скрытый смысл. И не нахожу. Вполне обыденный разговор. Раздается стук в дверь: один раз, пауза, затем два раза. Дверь открывается, появляется голова Кабира.

– Вас хочет видеть Сейди. Голос у нее… какой-то печальный.

– Возглас удивления, – отвечаю я.

Сажусь в лифт и спускаюсь вниз. В приемной юридической фирмы Сейди меня приветствует секретарь тире помощник юриста, недавний выпускник колледжа Тафт Бакингтон III. Отец Тафта, которого все мы зовем просто Таффи, состоит вместе со мной в гольф-клубе «Мерион». Мы с Таффи часто играем в гольф. Юный Тафт встречается со мной глазами и предостерегающе качает головой. В фирме Фишер и Фридман всего четверо юристов – все женщины. Как-то я сказал Сейди, что для лучшего имиджа стоило бы взять на работу хотя бы одного мужчину.

Мне понравился ее простой, но смачный ответ:

– Ни за какие дерьмовые коврижки!

Мужчина все-таки появился, но в должности секретаря тире помощника. Думайте об этом что хотите.

Увидев меня возле стола Тафта, Сейди кивает в сторону своего кабинета. Мы входим, и она тут же закрывает дверь. Я сажусь. Она продолжает стоять. Когда-то этот кабинет занимал Майрон. От него Сейди достался письменный стол. Когда она заключала договор аренды, стол оставался в кабинете, и она спросила, можно ли его купить. Я позвонил Майрону и спросил, сколько он хочет за свой бывший стол. Как я и ожидал, он ответил, что денег не возьмет. Мне как-то неуютно находиться здесь, поскольку, кроме стола, весь остальной интерьер изменился. Место небольшого холодильника, где Майрон хранил запас шоколадных напитков, заняла тумбочка с принтером. Со стен исчезли постеры бродвейских мюзиклов. А в Северной Америке едва ли найдется мужчина, который любит мюзиклы больше, чем Майрон. Разве что Лин-Мануэль Миранда[5]. Кабинет Майрона был эклектичным, ностальгическим и разноцветным. При Сейди помещение стало минималистским, с преобладанием белых тонов, и слишком типичным. Ей не нужны никакие отвлекающие акценты. Как-то она сказала, что атмосфера кабинета предназначена для клиентов, а не для юриста.

– Мне разрешили рассказать вам об этом, – начинает Сейди. – Это чтобы вы понимали. Дело перестало быть сугубо конфиденциальным, касающимся только юриста и клиента. Скоро вам станет ясно. – (Я ничего не говорю.) – Вам известно о моей клиентке, находящейся в больнице?

– Вроде бы.

– Что «вроде бы»?

– То, что у вас есть клиентка, находящаяся в больнице.

Кстати, это неправда. Я знаю больше.

– Откуда вы узнали?

– Подслушал разговор в вашей приемной.

Это тоже вранье.

– Ее зовут Шэрин, – продолжает Сейди. – Фамилию пока называть не буду. Она вам ничего не скажет, как, впрочем, и имя. А ее история – просто материал из учебника. Во всяком случае, начало. Шэрин учится в большом университете и готовится к защите диплома. Там она знакомится и начинает встречаться с мужчиной, работающим на престижной должности. Начинается все просто замечательно. Многие подобные истории начинаются так. Мужчина обаятелен. Льстит ей. Супервнимателен. Говорит об их грандиозном будущем.

– Мужчины всегда так себя ведут.

– Пожалуй, да. Было бы нечестно клеить ярлык психопата на каждого мужчину, который посылает вам цветы и окружает вниманием. Но это уже начальный сигнал.

– Конечно, – киваю я, – не все чрезмерно внимательные бойфренды – психопаты, но все психопаты оказываются чрезвычайно внимательными бойфрендами.

– Отлично сказано, Вин.

Я пытаюсь выглядеть скромным.

– Как бы то ни было, их роман начинается просто идеально. Опять-таки слишком много подобных историй начинаются именно так. Но затем появляются странности, число которых постоянно растет. В группе Шэрин есть студентки и студенты. И ее бойфренду… я буду называть его Тедди, поскольку этого мерзавца так зовут… Словом, наличие студентов ему не нравится.

– Он ревнует?

– В энной степени! Тедди начинает задавать Шэрин кучу вопросов о ее друзьях мужского пола. В действительности это больше напоминает допросы. Однажды она просматривает на своем ноутбуке историю поисков и обнаруживает: кто-то – в данном случае Тедди – выискивал сведения о ее однокурсниках. Тедди начинает неожиданно появляться в университетской библиотеке, где она занимается. Говорит, что хотел сделать ей сюрприз. В одно из таких появлений он приносит бутылку вина и два бокала.

– В качестве банального прикрытия, – говорю я. – Ложный романтический шаг.

– Вот именно. Как всегда в подобных случаях, поведение ухажера становится все более собственническим. Если Шэрин задерживается на занятиях дольше обычного, Тедди впадает в уныние. Ей хочется пойти с друзьями на вечеринку в кампус. Тедди,