Москва. Путь к империи - Александр Торопцев

А русские летописи на целое столетие перестали упоминать о Москве. Этот факт говорит о том, что в XII веке будущая столица великой державы не являлась «бойким узлом торговых и военных дорог».

Дел у суздальского князя действительно было много. В 1147 году он покидает Москву и занимается вплотную устройством своих земель.

Уже в 1152 году в сорока шести километрах к западу от Москвы основан, предположительно тоже Юрием Долгоруким, Звенигород. Тогда же, как свидетельствует Никоновская летопись, он поставил в Суздальской земле много каменных церквей: на Нерли — церковь во имя Святых мучеников Бориса и Глеба, а в Суздале — во имя Всемилостивого Спаса. Владимир в том же году украсила построенная им церковь Святого Георгия, а все заложенные в Клещине церкви он перевез в Переяславль, там же заложил он церковь во имя Всемилостивого Спаса.

В том же году в ста шестидесяти километрах к северо-востоку от Москвы им был основан город Переяславль-Залесский, а в шестидесяти восьми километрах к северо-западу от Владимира — город Юрьев-Польский.

Уже через два года, в 1154-м, в шестидесяти километрах к северу от Москвы на месте бывших славянских поселений им был основан город Дмитров в честь сына Всеволода (впоследствии Всеволода Большое Гнездо), в крещении названного Дмитрием.

А еще через два года, в 1156-м, Юрий Долгорукий повелел соорудить вокруг Боровицкого холма крепостную стену. Такое предприятие нельзя назвать случайным, современный исследователь А. М. Яновский, например, называет основателя Москвы выдающимся политическим деятелем и выдающимся стратегом, полководцем. Он считает, и не только он один, что строил Долгорукий города на западе Суздальской земли, исходя из военных задач: «Построенные им новые города образуют две линии обороны, две линии крепостей на западе Суздальского княжества, — пишет он в книге «Юрий Долгорукий» («Московский рабочий», 1955 г.). — Первая: Кснятин — Дмитров — Москва. Вторая: Ростов — Переяславль-Залесский — Юрьев-Польский».

Более чем вероятно, что основатель Москвы построил в кремле и княжий двор с соответствующими строениями, где гостили у него князья, где он сам останавливался во время своих бесконечных переездов. Сомнений нет, что известный храмостроительством князь должен был «на Москве» построить хотя бы один храм, но письменных свидетельств этому факту нет.

Но вернемся в конец сороковых годов XII века. В начале 1149 года Мстиславичи, поддержанные новгородцами, которые на этот раз воевали на стороне великого князя, ворвались в Суздальскую землю, прошлись по ней огнем и мечом, разграбили и сожгли много слабоукрепленных городов, взяли большую добычу и семь тысяч пленных и, подгоняемые ранней весной, возвратились в свои княжества.

Летом 1149 года Изяслав прогнал из Киева Ростислава, сына Юрия. Юноша за несколько месяцев до этого бежал от отца к дяде, пользовался в столице уважением и доверием, но злые языки нашептали о нем Изяславу всякие небылицы, и великий князь киевский отправил племянника назад к отцу.

Тут уж рассердился Юрий Владимирович не на шутку. Мало того, что Мстиславичи ограбили Заокскую землю, так великий князь еще и оскорбил Ростислава! Князь суздальский выступил в поход и 23 августа разгромил неподалеку от Переяславля войско противника. Изяслав бежал в Киев. Здесь он собрал людей на вече и пытался уговорить народ дать бой войску Юрия. «Граждане в унынии ответствовали: «…Государе добрые! Не подвергайте столицу расхищению; удалитесь на время в свои частные области. Вы знаете, что мы не уживемся с Юрием: когда увидим ваши знамена, то все единодушно на него восстанем». То был голос мудрых, осознающих свою слабость людей: Киев, густонаселенный город, в котором одних только церквей сгорало в иные пожары около 600, не мог постоять за себя.

Изяслав бежал во Владимир Волынский, получил помощь от венгерского короля Гейзы, от поляков, от Владислава Богемского и продолжил борьбу. Киев несколько раз переходил из рук в руки. Юрию Владимировичу помогал отважный Владимирко Галицкий.

В 1151 году князь суздальский в очередной раз взял Киев, наотрез отказался от мирных переговоров с Изяславом, готовым на любые уступки, лишь бы сохранить мир в стране. Мир очень был нужен сыну Мстислава. Он словно бы чувствовал, что Юрий Владимирович не сможет долго управлять Киевом, что ни народ, ни бояре, ни духовенство стольного града не воспринимают той государственной доктрины, которую Долгорукий проводил в Суздальской земле и которую мечтал осуществить на всей территории Руси.

Изяславу нужно было время. Он помнил сказанные на вече слова: «…мы не уживемся с Юрием». Сын Мстислава Великого стал искать союзников, отправил младшего брата в Венгрию. Король Гейза поздней осенью повел войско на Русь, преодолел Карпатские горы, взял Санок, направился к Перемышлю. Владимирко Галицкий, не готовый к войне, подкупил архиепископа и чиновников Гейзы, и те уговорили короля прекратить на время боевые действия.

Владимир Мстиславич применил еще один дипломатический ход — женился на родственнице короля, и тот выделил великому князю киевскому отряд в десять тысяч бойцов — крупная сила по тем временам. Изяслав пошел на Киев. Владимирко Галицкий последовал за ним. Великий князь оказался в клещах. Воеводы испугались. Изяслав, однако, от похода не отказался. «Вы пошли со мной, оставив врагу свои дома, села и богатства. А я лишился наследного престола. Буду биться до конца. Иду на суд Божий», — ответил он малодушным и повел войско дальше.

Андрей Юрьевич не смог задержать врага у Пересопницы, отошел, соединился с дружиной князя галицкого, и вместе они поспешили за Изяславом. Тому удалось с помощью костров ввести противника в заблуждение, сняться ночью с места, оторваться от преследователей. Владимирко и Андрей надеялись на Бориса Юрьевича, который просто обязан был остановить противника на подступах к Белгороду, где у этого сына Долгорукова была сильная дружина.

Борис Юрьевич по ночам кутил с воеводами, а днем отсыпался. Беспечный был человек Борис. Изяслав подошел к Белгороду в разгар пира. Ночь стояла тихая. Город спал. Гудели только в княжеском дворце. Воины Изяслава ворвались через крепостные ворота в город, трубачи затрубили, барабанщики громко ударили в барабаны — в городе проснулся люд, дружинники Бориса запаниковали.

Пьяный князь с пьяными боярами и воеводами выбежали из дворца, протрезвели вмиг, сели на коней и поскакали прочь. Не то удивительно, что пил Борис всю ночь. Удивительно то, что, даже в стельку пьяный, не забыл он приказать слугам держать коней наготове.

Прискакал Борис к отцу в Киев и закричал не своим голосом:

— Изяслав в Белгороде! Венгры дали ему большую армию. Мы пропали!

Отец перепугался, отправился к Днепру, сел там в лодку и уплыл в Остер, оставив сына и воевод с боярами суздальскими в Киеве. Не то удивительно, что Юрий Владимирович испугался, удивительно, что лодка на пристани стояла, всегда готовая к отплытию. Этот эпизод не делает чести сыну Мономаха. Недоброжелатели Юрия Владимировича часто используют подобные факты из его биографии, доказывая, что этот князь не являлся выдающимся полководцем… Но данный эпизод говорит в первую очередь о другом: город Киев не принял заокского князя, не считал его своим и не смирился с его великодержавной политикой.

Изяслав со славой вошел в столицу. Народ встретил его с великой радостью, хотя радоваться было еще рано: Владимирко с Андреем приближались с большим войском к городу. Они могли овладеть столицей без труда. И тогда не поздоровилось бы тем, кто кричал громкие здравицы в честь Изяслава. Великий князь киевский готовился к продолжению боевых действий, воодушевленный теплой встречей. Он не знал, что случилось в стане противника.

Князь галицкий, услышав о том, как легко его союзники сдали Киев, прямо заявил Андрею:

— Разве можно так беспечно пировать?! Один сын сидел в Пересопнице с дружиной, другой — в Белгороде. Враг прошел через эти города, а сыновья даже вовремя не оповестили отца об опасности? Если вы так правите, то я вам ничем помочь не смогу.

Владимирко вернулся в Галицкую землю. Вскоре, однако, он вновь помогал Юрию Владимировичу в непрекращавшейся борьбе с Изяславом, хотя делать это ему было очень сложно. Галицкая область, западный форпост Киевской Руси, испытывала давление со стороны венгерского короля Гейзы, да и других западных соседей. Гейза несколько раз вынуждал Владимирка давать в критических ситуациях обещания не воевать против Изяслава. Но русский князь не мог отказать Юрию Владимировичу, которому давным-давно дал клятву верности.

В том же 1151 году князь Юрий Владимирович с крупным войском, усиленным отрядами половцев, подошел к Днепру. Готовился он к операции тщательно. Переправа была организована быстро. Люди садились в насады — лодки с высокими надставными бортами — и отчаливали от берега. С противоположного берега им навстречу устремились ладьи, изготовленные по проекту Изяслава и его умельцев. Борта у судов были тоже высокие. Но не это являлось главной находкой киевлян.