Попаданкам не изменяют, дорогой дракон, или Замуж за истинного - Ева Кофей

— Подумает, что богиня решила скрепить их брак. И несмотря ни на что будет рад, ведь истинная связь достаётся не каждому дракону. Далеко не каждому. В его семье лишь у одного есть истинная пара, и он с неё сдувает пылинки. К тому же Ричард соперничает за трон со своим братом. Наличие истинной пары перевесило бы чашу весов в его сторону.

— И вновь, — произношу с сарказмом, — как романтично! И практично, что главное.

Я бы хотела ещё немного подумать обо всём этом, но тут из стены раздаётся какой-то странный стук. Я иду на звук, останавливаюсь рядом с гобеленом и в растерянности приподнимаю его. Интересно… За гобеленом оказывается дверь. Открыв которую замираю на месте. Страх разливается по телу.

На одной из ступенек, ведущих куда-то вниз, стоит необычной красоты юноша. Бледный, с острыми ушами, длинными чёрными волосами и мерцающими в полутьме фиолетовыми глазами.

Типа… эльф?

Он всматривается в меня со странной жадностью, а потом вдруг выдаёт:

— Ты самозванка.

И отступает во тьму.

Я ошарашенно оборачиваюсь на тут же подлетевшую к потолку Алису.

— Чего глазами хлопаешь, — кричит она. — Лови его!

Что ж… куда бы не вёл тайный проход — я иду!

Глава 3

Распущенная прогулка принцессы

Ричард.

Ричард не может перестать прокручивать в голове последнюю встречу со своей так называемой супругой. Обычно всё совсем не так. Это какая-то новая игра Виктории? Почему же она тогда не зашла дальше? Почему и вовсе не сняла платье, не растрепала волосы, словно крестьянская девка? Словно ведьма в полнолуние…

Хотя зачем? Ричард криво усмехается. У неё ведь и без крайностей вышло навести его на подобные мысли. Конечно, он видел лишь оголённое, молочно-белое, нежное плечико, но воображение быстро дорисовало остальное.

И чтобы Виктория не встречала его во всеоружии? Разве такое было когда-нибудь?

Он правда старается вспомнить, но память не подкидывает никаких вариантов. Обычно супруга встречает его в пышных платьях, исключительно модных в столице, исключительно дорогих. Обычно её волосы убраны в высоченную причёску и выкрашены в оттенки с металлическим блеском. Обычно лицо белое как мел от белил, а взгляд надменный и ядовитый.

Она никогда не давала ему отдохнуть от этого зрелища после пребывания в королевском дворце. Всегда была лишь копией всех сразу любовниц короля. Копией его любовниц. Потому что все фаворитки копируют Эленор.

Конечно, красивая, красивее многих, но у Ричарда вызывающая лишь отвращение. И то в те редкие моменты, когда ему не всё равно.

Это женитьба — петля на его шее. Но он вовсе не ждёт с нетерпением момента, когда они разойдутся. А произойдёт это очень скоро. Не ждёт, потому что ему тут же навяжут очередную ненужную невесту. А кто это будет, решит политическая повестка.

Будет ли она хотя бы кроткой? Хотя бы достаточно умной, чтобы следовать правилам?

Тут не угадаешь…

До развода несколько недель, и Ричард ловит себя на мысли, что и сам не понимает свои чувства по этому поводу. Особенно теперь, когда увидел Викторию… такой.

Сегодня жена не была холодной куклой. Она… изменилась.

Вела себя так, будто действительно не ждала его и не понимала, о чём он говорит. Смешно! Разве не сама же подстроила всю эту аферу, чтобы в очередной раз поставить на уши королевский двор? Чтобы принизить его. В глазах семьи, в глазах людей.

Виктория на редкость глупа. Она не понимает, что ходит по краю. Что уже несколько раз могла попрощаться с жизнью. Принцесса должна быть тихой и послушной, и если она не вписывается в эти рамки, корона знает, как заставить её замолчать. Замолчать навсегда.

Этого не произошло только потому, что он не позволил.

И в благодарность она продолжает, продолжает и продолжает ковырять его фундамент алюминиевой ложкой. Вроде и бесполезно, но только не в том случае, когда это делается на протяжении стольких лет…

Но что же она задумала теперь? Что она сделала с собой?

Ричард смотрел в её красивые, большие глаза и не узнавал её. Где же тот холод, что сначала умудрялся обжигать, а затем вызывал лишь насмешку? Где упрямо поджатые губы и безумные выпады? Хотя последние всё же были…

Чего только стоит её смех. Ричард понимал, что она смеётся над ним. Что издевается, притворяется, изворотливая, как змея… Но он стоял, смотрел на неё и думал — как же это красиво.

Чертовски красиво.

А ещё в её взгляде было настоящее пламя. В ней, в каждом слове, в каждом жесте, чувствовалась жизнь. На миг она даже восхитила его. Только вот чем конкретно он бы не смог описать. И это ещё ладно, но почему он не может перестать об этом думать, почему не может перестать перебирать воспоминания… Что надеется там найти?

Ответ на вопрос, каким образом это женщина, с видом совершенно неподобающим её статусу, сумела вызвать в нём такую волну чувств? Сумела возбудить настолько…

А он ведь не настолько голоден и глуп, чтобы желать собственную супругу.

И если бы кто-то сказал ему ещё вчера, что он будет прилагать огромные усилия, чтобы остановиться, перестать касаться, перестать вдыхать её запах, перестать чувствовать губами её тепло… он бы рассмеялся ему в лицо!

Виктория — последняя, к кому он бы пришёл за тем, чтобы позволить себе распалиться, расслабиться и дать волю огню.

Потерять контроль…

— Чёрт… — он понимает, что вновь и вновь возвращается мыслями к ней, к её тёплому, нежному телу, её взгляду, её улыбке… и ничего не может с собой поделать.

По красивому, загорелому лицу Ричарда скользит тень.

Слишком подозрительно. И как он сразу об этом не подумал?

Виктория умудрилась околдовать его.

Околдовать дракона.

Но что это должна быть за магия, чтобы он ничего не заметил в первое же мгновение? С чем на этот раз связалась Виктория? И самое главное — ради чего? Ведь она его ненавидит. И есть за что… А тут ближе к разводу решила влюбить в себя?

Интересно.

Ричард запускает пальцы в волосы, обдумывая это.

Не дай небо зайти принцессе слишком далеко. Иначе ему придётся наблюдать, как её казнят. Приятного в этом мало. Он должен разобраться во всём сам. Без вмешательства короны.

Это против правил. Но и думать о ней вот так после одного лишь небольшого эпизода — против правил.

Надо