Час Черной звезды - Евгений Малинин

Хор замолчал, и несколько долгих минут Ратмиру казалось, что их «разговор» оборвался навсегда, однако неожиданно до него донеслась тихая и удивительно спокойная мысль восточного полоза:

«Мать всего сущего сказала мне, что я не пройду третьего посвящения и буду заключен в башню Покоя. А через двести десять лет меня освободит из этой башни… Разрушитель…»

Ратмир на мгновение оцепенел — если поверить словам этого безумца, то получалось, что сама Мать всего сущего предсказала приход Разрушителя в Мир через… Сколько там осталось до «освобождения» Хора — шестьдесят четыре года! Это если Разрушитель сразу же займется башней Покоя, что вряд ли! А значит, он может появиться значительно раньше!

И тут до его разума дошла следующая мысль Хора:

«Правда, она после этих слов рассмеялась и добавила: „Но это в том случае, если Разрушителя не остановят… Тогда тебе придется провести в башне Покоя всю свою жизнь“».

«То есть его можно остановить!!!» — вспыхнуло в голове Ратмира, но он приглушил охватившую его радость — многое оставалось неясным, а главное, было непонятно, насколько можно доверять информации узника башни — не выдумал ли он все, чем поделился с новичком.

Выждав несколько секунд и убедившись, что Хор не намерен продолжать свой рассказ, Ратмир осторожно спросил:

«А Мать всего сущего не сообщила тебе, кто и каким образом может остановить Разрушителя?..»

«Нет… — немедленно отозвался Хор. — После этого она вновь рассмеялась… весело рассмеялась… и отправила меня обратно».

«Но почему Вершитель Марк решил заточить тебя в башне Покоя?..» — прикинулся Ратмир непонимающим.

И вдруг Хор весело захихикал. Ратмир даже растерялся, он ожидал совсем другой реакции — возмущения, ненависти к обидчику, но никак не веселья. Однако восточный полоз, продолжая хихикать, пояснил:

«Вершитель Марк сказал… не на заседании Совета, не тогда, когда решалась моя судьба. И меня объявляли ненормальным. Нет, уже позже, когда я отсидел в башне лет десять… Он сам пришел в мою палату и заявил, что был вынужден не засчитать мне третье посвящение и заключить меня в башню Покоя, чтобы… выполнить волю Матери всего сущего! Я же сам передал Совету ее слова о том, что должен быть заключен в башню!!!»

Снова до Ратмира донеслось мысленное хихиканье, а затем Хор добавил:

«Хитер был Вершитель Марк, ох, хитер!»

И в тот же момент хихиканье смолкло, а мысль Хора стала жесткой от ненависти:

«Но это не оправдывает ни Марка, ни его Совет! Я все помню и готовлю им свой счет! Свой счет… свою месть… свою…»

«Вершителю Марку ты уже не сможешь предъявить свой счет!.. — жестко оборвал его Ратмир. — И что ты сможешь сделать Совету, находясь в башне Покоя?! Забудь о мести, думай лучше о Матери всего сущего, о своей новой встрече с ней!..»

После этой отповеди волка мысль полоза стала нечеткой, дробленой, то ли он просто бессмысленно «кричал», то ли не мог достаточно четко сформулировать обуревавшие его чувства… Ратмир несколько секунд слушал эту бессвязную мысленную какофонию, а затем прервал ментальную связь.

Этот день прошел для Ратмира словно в тумане. Он подолгу стоял у окна, но не видел открывающейся перед его глазами дали, не слышал доносившегося снизу городского гула. Он поглощал какую-то еду, появлявшуюся непонятно как на маленьком столике, но не помнил вкуса этой еды и ее вида. Он неторопливо расхаживал от стены к стене по своей небольшой комнате, но не считал шагов, не замечал времени и не уставал.

Он думал. Думал о прочитанном в Первом пророчестве, о том, что ему рассказал странный, возможно, давно сошедший с ума, дважды посвященный Хор из несуществовавшей стаи восточных полозов. Ратмир размышлял о Мире, в котором он жил, который он любил и который уже готов принять своего Разрушителя. Для трижды посвященного волхва было очевидно, что все условия появления Разрушителя, описанные в Первом пророчестве, налицо!!!

Но он понял и еще одно: Разрушителем мог быть только… изверг! Вряд ли существо, стоящее на вершине социальной пирамиды или очень близко к этой вершине, захочет разрушить эту пирамиду! Значит, желать и добиваться такого разрушения может только тот, кто лишен достойной жизни… В Мире Ратмира это были изверги. Сейчас они неспособны подняться против доминирующей расы, против людей, против многогранных… Но тогда получается, что Разрушитель… Изверг-разрушитель… должен будет обладать некими своеобразными качествами физического или психологического плана, чтобы иметь возможность противостоять многогранным?! Какими же должны быть эти качества?! Ответа на этот вопрос Ратмир не находил.

Тогда он попытался отыскать хоть какую-то ошибку в своих умозаключениях, взрастить хотя бы малейшую надежду на сохранение альтернативы появлению Разрушителя и всякий раз убеждался в непогрешимости собственных выводов. Ближе к вечеру, когда солнце, опускавшееся к горизонту, бросило на город огромную тень от башни Покоя, он окончательно убедился, что приход Разрушителя неизбежен. Значит, надо определить, кто может оказать ему сопротивление, а кто станет его пособником. Кто встанет на защиту существующего миропорядка, а кто бросится этот миропорядок уничтожать! Свою позицию Ратмир определил уже давно.

И тут он вспомнил давний разговор с братом, тот самый разговор, в котором принимала участие и жена Всеслава, Рогда. Вспомнил и усмехнулся, ведь именно тогда он утверждал, что стаи живут неправильно, что их жизненный уклад требует перемен!.. Оказалось, что он выступал совсем не за перемены, а за возврат к прежним ценностям, к прежнему образу жизни! Вот только тогда он еще не знал, насколько далеко ушли стаи по пути к собственному уничтожению, по пути к… Разрушителю!

А теперь?.. Теперь он прекрасно представлял сложившуюся в Мире ситуацию, более того, он понимал, что кроме него, пожалуй, никто из Совета посвященных до конца не осознает, на грани чего стоит их Мир, а значит, никто, включая и Вершителя, не готов организовать борьбу за сохранение этого Мира!

И снова к нему пришло понимание острой необходимости вернуть Вотшу в стаю восточных волков — только в этом случае оставалась надежда несколько отсрочить появление Разрушителя…

«Это, если таких, как Вотша, в нашем Мире больше нет…» — пришла к нему жесткая, холодная мысль, заставившая сжаться его сердце. И словно в ответ на эту мысль, в окно комнаты с темного ночного неба заглянул оранжевый глаз Волчьей звезды!

Ратмир долго смотрел на яркую оранжевую звезду, и эта искра, медленно перемещавшаяся по темному прямоугольнику окна, словно вливала в него новые силы, вымывала из души тревогу и сомнения. Спустя десяток минут трижды посвященный волхв сбросил с плеч пока еще темную хламиду, улегся на свою жесткую постель, закрыл глаза и спокойно заснул.