Дорога шамана - Робин Хобб

Вскоре я его догнал, и мы остановились на невысоком холме, откуда открывался вид на Тефу, лениво несущую свои воды. Перед нами расстилались поля хлопчатника, принадлежащие моему отцу. Их было четыре, но каждый год одно из них оставляли под паром. Я мог без труда отличить поле, засеянное третий раз подряд — на истощенной земле растения были чахлыми и низкорослыми. У нас в степях редко собирали хороший урожай на третий год. Следующим летом это поле останется под паром — в надежде, что его плодородие восстановится.

Свои владения, Широкую Долину, мой отец получил в дар от короля Тровена. На многие акры простирались они по обоим берегам Тефы. Земли на северном берегу предназначались для нашей семьи и ближайших слуг. Здесь отец построил большой и удобный дом, разбил фруктовые сады, выделил место под поля хлопчатника и пастбища. Наступит день, и поместье Бурвиль станет известно всей Гернии, его будут называть «владения старого Бурвиля». Однако дом, земли и даже деревья были моложе меня.

Моему отцу недостаточно было иметь хорошее поместье и ухоженные поля. На южном берегу реки он щедро выделил земли вассалам, которых выбирал из числа воинов, служивших прежде под его началом. Город стал настоящим раем для вышедших в отставку рядовых солдат и сержантов. Отец хотел, чтобы и в дальнейшем этот порядок вещей сохранялся. Без Приюта Бурвиля, или просто Бурвиля, как его нередко называли, многие старые солдаты вернулись бы в города на западе страны, где большинство из них были бы вынуждены вести нищенское существование. Отец часто сожалел о том, что в Гернии отсутствует система, которая позволяла бы использовать навыки и умения постаревших или получивших серьезные ранения солдат. Рожденный быть офицером, отец принял от короля мантию лорда, но носил ее как военный. Он по-прежнему считал себя ответственным за благополучие своих людей.

Приют Бурвиля имел идеально ровные границы и больше напоминал крепость. Пристань и маленький паром, ходивший между южным и северным берегами, работали строго по часам. Даже функционировал с военной четкостью, открываясь на восходе и закрываясь на закате шесть дней в неделю, рынок. Улицы были построены так, чтобы два фургона могли свободно разъехаться, а карета — повернуть на любом перекрестке. Прямые дороги, подобно спицам колеса, вели от поселения к тщательно отмеренным наделам земли, которые получал каждый вассал, трудившийся четыре дня в неделю на полях отца.

Поселение процветало, и никто не сомневался, что вскоре оно превратится в город, поскольку его жители получали немалую прибыль от торговли, процветавшей благодаря реке и хорошей дороге вдоль берега. Старые солдаты отца привезли с собой жен и детей. Сыновья, естественно, покидали селение, когда наступал их черед становиться солдатами. Однако дочери оставались дома, и моя мать заботилась о том, чтобы в городе постоянно появлялись молодые умелые ремесленники, желающие найти себе невесту, чье приданое включало в себя и надел земли. Приют Бурвиля рос на глазах.

Движение по реке между восточной границей и старым фортом Ренолкс на западе было довольно активным. Зимой, когда вода в Тефе поднималась, вниз по течению тянулись баржи, тяжело груженные древесиной, заготовленной в диких лесах востока. Позднее они возвращались обратно с товарами для фортов. Упряжки мулов, тянувших баржи, оставляли пыльный след на южном берегу. Летом, когда обмелевшая река становилась несудоходной, баржи заменяли фургоны, запряженные все теми же мулами. Наше поселение славилось своими честными тавернами и хорошим пивом, а потому возчики охотно у нас останавливались, чтобы переночевать.

Но сегодня движение на дороге было чересчур тоскливым. Медленно плетущиеся фургоны растянулись на полмили, и за ними вился шлейф пыли. Вооруженные всадники охраняли караван, и легкий ветерок, дувший со стороны реки, доносил до нас их крики и щелканье бичей.

Три или четыре раза за лето по дороге проходили такие вот большие караваны. Им не предлагали остановиться у нас. Даже охранникам каравана не разрешали переправляться на пароме в городок, которым так умело управлял отец. В нескольких часах пути от Приюта Бурвиля отец приказал построить шесть хижин, соорудить место для большого костра и протянуть желоба, чтобы поить лошадей. Отец не был жестоким человеком, но проявлял щедрость по-своему.

Отец категорически запрещал моим сестрам глазеть на проходящие мимо караваны каторжников, поскольку среди преступников попадались насильники и извращенцы, не говоря уже о должниках, карманниках, шлюхах и мелких воришках. Его дочерям не следовало находиться рядом с подобным отребьем, но в тот день мы с сержантом Дюрилом почти час наблюдали за медленным продвижением каравана по пыльной дороге. Сержант даже не заикнулся о том, что это отец велел ему показать мне, как выглядит вынужденное переселение на восток, но я подозревал, что дело обстояло именно так. Довольно скоро я стану кавалеристом, и мне придется встретиться с теми, кого король Тровен приговорил к поселению на самых дальних границах своих земель. Отец хотел, чтобы я отправился выполнять воинский долг, хотя бы немного представляя, с чем мне придется иметь дело.

Караван ссыльных еле полз в нашу сторону. Состоял он из двух больших фургонов, нагруженных съестными припасами самым необходимым, что могло понадобиться в пути. За ними брела длинная колонна скованных между собой пленников, их охраняли кавалеристы. Последними в трех фургонах ехали жены и дети преступников. Когда порыв ветра доносил до нас звуки каравана, казалось, их издают животные, а не люди. Я знал, что преступники будут скованы днем и ночью до тех пор, пока не прибудут к месту нового поселения. Их кормят водой и хлебом, и им положено отдыхать только после шести дней изнурительного пути.

— Мне их жаль, — негромко проговорил я.

Жаркое солнце, позвякивание цепей и пыль; даже трудно поверить, как преступники не умирают за время долгого марша к восточным границам.

— В самом деле? — Сержант Дюрил презирал такое проявление мягкосердечия. — Мне гораздо больше жаль тех, кто остался в городах — им предстоит до самой смерти жить в нищете. Взгляни на них, Невар. Добрый бог решает, что должен делать каждый человек. Но те, на кого ты сейчас смотришь, презрели свой долг и не пошли по стопам отцов. А король дал им второй шанс. Когда они покинули Старый Тарес, они были пленниками и преступниками. Ведь если бы их не поймали, то они так и жили бы, как жалкие крысы, а то бы и собственные дружки их прикончили.

Однако король Тровен отправил их на восток. Да, им предстоит пройти долгий и трудный путь, но там их ждет новая жизнь. К тому времени, когда эти ссыльные доберутся до границы, все они обретут выносливость, станут сильнее. Около года им предстоит работать на строительстве Королевского тракта, уходящего все дальше и дальше на восток, после чего они получат свободу и два акра земли. Не самая худшая награда за два года тяжелого труда. Король Тровен подарил им шанс стать лучше, он даст им землю и возможность жить честной жизнью, вернуться к профессии своих отцов. Их преступления будут забыты.