Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Погонин Иван

Господин в бобрах сказал другому нанимателю:

— Смена лошадей, пожалуй, будет полезна. Да и тройка… Здесь мы тройку вряд ли найдем. Ну что ж, — повернулся он к Игнатьеву, — ваши условия нас устраивают. Вот вам три рубля задатка. Приезжайте к пяти часам в Пушкинский парк — да встаньте не со стороны Дворянской, а с противоположной, мы с другом подойдем. Да только не опоздайте! Запомните: опоздаете хоть на минуту или встанете не в том месте, мы с вами никуда не поедем и никаких денег вы не получите. Да, и сено в санях новое постелите, а то запах от него какой-то странный.

Игнатьев в этот день больше коня не утруждал, засыпал ему полную мерку овса. Бабе о том, что поедет к шурину, не сказал, она могла в попутчицы напроситься, братца повидать, а какая с ней поездка? Ни закусить, ни выпить. Недаром говорят: баба с воза, кобыле легче. В парк он приехал в половине пятого, пассажиры пришли в пять с четвертью, когда он уже начал волноваться. Обладатель шубы на этот раз был одет, как и его друг, в ватное пальто и котелок, в руках нес холщовый солдатский мешок. Они быстро вскочили в санки и велели спешить. Весь путь пассажиры ехали молча. По хорошей, подмерзшей дороге отдохнувшая и сытая лошадь бежала резво, и до Мокрого Коря доехали быстро — за полтора часа. С братом Глафиры договорились за пять минут. Сначала он ехать не хотел, но, когда приезжие посулили четвертной билет, велел работнику запрягать, сказав, что отвезет дорогих гостей самолично.

— Дали они мне двенадцать рублей, я у брата на постоялом дворе сороковочку выкушал, да, на беду, земляка встретил — Андрюху Сторублевцева из Тарасково. Он с Тулы шел, с заработков домой, на Рождество. Выпили мы с ним за встречу. Андрюха и упросил меня его до дома подвезти. Приехали в Тарасково, а у него к празднику четверть припасена. Как за стол садились, помню, а более — ничего. Нельзя ли еще напитку вашего, ваше высокоблагородие?

— Хватит с тебя. Иди в холодную, посиди. Антипов, отведи его.

После того как понурившийся Игнатьев, все-таки получивший в печень от Антипова, был удален, классные чины разбудили исправника и начали экстренное совещание. Тараканов рассказал начальству о своем случайном попутчике, очень похожем на одного из грабителей.

Исправник, покусывая кончик уса, сказал:

— На тройке они до Серпухова за час-полтора домчались. А оттуда можно в любую сторону, по железке. Если уехали они из Каширы в четверть шестого, то в Коре были не позже чем без четверти восемь. Пока тройку запрягали, пока собирались — половина девятого. В половине десятого, в десять — они в Серпухове. Есть оттуда об эту пору поезда?

— Надо телефонировать на нашу станцию, у дежурного чиновника должно быть расписание, — предложил Кудревич.

Позвонив, исправник заметно повеселел.

— После десяти вечера ни одного поезда в расписании не имеется. Первый, проходящий, из Курска — в шесть утра. Я дам телеграмму в московское сыскное, в охрану, сообщу приметы, их встретят. Да и в Серпухов телеграфирую, может быть, прямо там их перехватить удастся.

— Я бы не спешил, Сергей Павлович.

Исправник недоуменно посмотрел на сказавшего эти слова помощника.

— Почему?

— Ну как же. В Кашире почту обнесли, местная полиция бессильна, а серпуховская — герои, задержали грабителей! Им награды, а нам — взыскания. У вас и так предупреждение о неполном соответствии… Мне под вашим началом неплохо служится, и я другого начальства не желаю.

— А что же делать? Не сообщим никуда, так вообще злодеев упустим.

— Почему же не сообщим? И в Москву телеграфируем, и в Серпухов. Только не сейчас, а после шести, когда поезд уйдет. И сами в погоню отправимся. Я знаю, от нас есть поезд в пять часов, проходящий, из Козлова, я на нем от тещи неоднократно возвращался. Через три часа, то есть в восемь, будем в Москве, на извозчике с Павелецкого вокзала до Курского — пятнадцать — двадцать минут. А серпуховский поезд прибудет часов в девять. Так что успеем принять голубчиков в лучшем виде! Исправник задумался. Идея помощника ему казалась здравой. Вот только кого послать? Самому лезть под пули не хотелось. Отправить Кудревича? Хоть и клялся тот в горячей к нему любви, но не доверял Сергей Павлович Витольду Константиновичу, не доверял. Чудилось исправнику, что поляк так и метит на его место. И фокус этот придумал, чтобы самому выслужиться, лично задержать грабителей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Осип Григорьевич, вы поедете.

Кудревич вскочил.

— Разрешите мне, ваше высокоблагородие!

— Нет, Витольд Константинович, вы мне здесь понадобитесь. Из Тулы к нам уже выехал помощник начальника ГЖУ, мне одному его встречать прикажете? Кроме того, весьма вероятно, что одного из разбойников Осип Григорьевич знает в лицо. Второго громилу, кроме этого кучера-пропойцы, никто не видел, так что Игнатьева тоже придется в Москву везти. Кто из нижних чинов налицо?

— Антипов и Харламов.

— Харламов? Как нельзя лучше, храбрый полицейский, его берите. У вас револьвер исправен? — обратился исправник к Тараканову.

— У меня его вовсе нет. Не обзавелся.

— Возьмите мой, заряжен, смазан, бьет точно, я каждую неделю упражняюсь. Все, поторапливайтесь, до поезда сорок минут. Антипов! Беги на Московскую, найди извозчика или любого мужика с лошадью. Бегом беги, пять минут у тебя есть! Так, ничего не забыли? Да. Если что-то изменится, я вам телеграфирую. Справляйтесь о телеграммах на станциях и на вокзале. Вопросы?

— Ваше высокоблагородие! Я не при деньгах, даже на один билет нет…

— Вот, возьмите. — Исправник вытащил из бумажника десять рублей и передал Тараканову. — Билеты только не выбрасывайте, потом попробуем возместить из сыскных расходов. Урядника с Игнатьевым — в третий класс.

— В этом поезде нет третьего класса, — пробурчал Кудревич.

— Тогда мне десяти рублей в оба конца не хватит… — сказал Тараканов.

Исправник вновь достал бумажник.

— Вот вам еще пять. Ну где там Антипов!

4

Еле успели. Извозчик, зная, что от полиции ему ничего не очистится, лошадь сильно не утруждал и, несмотря на грозные окрики урядника, больше делал вид, чем по-настоящему хлестал свою кормилицу. Хорошо, что исправник догадался по телефону попросить кассира встретить Тараканова и Ко с билетами на платформе. Они запрыгнули в уже тронувшийся вагон. Расселись, тяжело дыша, урядник и Игнатьев сразу же скинули верхнюю одежду. Сидевший в их секции интеллигентного вида пассажир пробурчал что-то про запах и про то, что «мол, дали волю», после чего пересел в другое отделение.

Игнатьев никак не мог отдышаться:

— Ваше благородие, а водочкой здесь никто не торгует? Невмоготу мне совсем, опохмелиться бы!

— Потерпи, дело сделаем — куплю тебе.

— Да я сам куплю, деньги есть.

Исправник изъял у Игнатьева трехрублевки и мелочь в качестве вещественного доказательства, но хитрый мужик, видимо, имел в каком-то потаенном месте своей одежды денежный запас.

— Ну, сам так сам. Ты мне лучше поподробнее опиши пассажиров своих. Рост какой у них, телосложение и так далее.

Игнатьев стал перечислять приметы.

— А еще, ваше благородие, у старшого взгляд такой, особенный.

— Какой такой особенный?

— А такой, нехороший. Мурашки по коже от этого взгляда.

— А раньше никого из них не видел?

— Того, который в бобрах был, не видал, а вот того, кто помоложе, — видел где-то, а вот где — не припомню.

— Постарайся, пожалуйста. В Кашире, в Туле, в Москве, где?

— Ну уж не в Туле и не в Москве, это точно. Я там годов десять не был. В городе у нас видел, а где — не помню. Эх, сейчас бы чарочку, память освежить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Урядник достал из-за голенища маленькую медную фляжку и протянул Игнатьеву.

— Все не пей, мне оставь.

Игнатьев схватил фляжку и присосался к ней, да так крепко, что урядник еле вырвал ее у него из рук.

— Кому расскажешь, не поверят, какие чудесные у нас полицейские, второй раз угощают! С меня причитается! Я уж в долгу не останусь, так угощу, что долго помнить будете, да и рыбки свеженькой всегда доставлю.