Моя незнакомая жизнь - Алла Полянская

– Ладно, – роняет он. (Я знала, что Андрей победит, знала!)

Неприятный тип садится в кресло и смотрит на меня так, словно я – пятно на его костюме, только что им замеченное.

– Я – старший следователь прокуратуры Гайдей Юрий Владимирович. Вы сейчас расскажете мне по порядку обо всем, что с вами сегодня произошло. А завтра мы встретимся в прокуратуре, и вы дадите официальные показания.

У меня паранойя или тон его насмешлив? Потом разберусь.

– Опять рассказывать? Я безумно устала. Меня семь часов продержали в полиции, где я повторила все, что знала, много раз. А то, что случилось здесь, уместится в одно предложение: пришла со своими друзьями домой, а тут – это. Все!

– И вы не знаете, кто мог такое совершить в вашей квартире?

– Абсолютно.

– Кто еще живет с вами?

– Мой сын. Ему одиннадцать лет, сейчас он гостит у моих родителей в Суходольске, в школе карантин. Больше никто здесь не живет, и ключей ни у кого нет. По крайней мере, насколько мне известно. Потому что когда я найду скотину, испортившую мой новый ковер, у кого-то будет битая морда.

– Конструктивно, – усмехается наглый тип. (Если он еще раз так ухмыльнется, я ему устрою…) – Рита Витальевна, я читал ваши показания по поводу инцидента в пустой квартире на улице Победы. Читал также показания остальных участников событий. И странная картина получается: ваша клиентка госпожа Литовченко сказала, что вы сразу отнеслись к ней враждебно, а еще отметила, что ваше знакомство с убитым Виктором Борецким и ее мужем было давним и близким. Что вы на это скажете?

– Скажу, что госпожа Литовченко зачем-то лжет. А касаемо враждебного отношения… Знаете, я всегда враждебно отношусь к людям, пытающимся кинуть меня с комиссионными. А именно такой спектакль упомянутая мадам нам и устроила. Что же касается ее мужа, то я даже не знаю, как его зовут, и до сегодняшнего дня никогда не видела. Как и саму госпожу Литовченко, кстати.

– А у нас есть и другая информация. Вот, посмотрите.

Следователь прокуратуры открывает папку и достает фотографии. Я даже не удивлена. Точно такие же лежат в портфеле Андрея, в дурацком альбомчике с сердечками. Однако на этих я не только с Витькой, но и с блондином. Надо же! Да я бы не отказалась, честно. Хотя теперь было бы глупо.

– Здесь не я.

– Вот как? Значит, у вас есть двойник?

– Слишком вы быстрый! Где вы взяли эту гадость?

– Неважно.

– Ну да, конечно, неважно… Неплохая подделка на первый взгляд, правда?

– Подлинность установит экспертиза.

– Не нужно никакой экспертизы! Видите даты на снимках? Их устанавливает фотоаппарат. Если верить им, кадры сделаны на протяжении года. А сейчас посмотрите сюда.

– Что вы делаете?!

– Ничего особенного. Расстегиваю молнию на блузке и оголяю плечо. Там распустила крылья тропическая бабочка. Мастер, который набивал тату, учился в Японии, я выложила за рисунок бешеные деньги. Однако он того стоит! Краски яркие, бабочка совсем как живая. И такой останется навсегда.

– Красивая картинка.

– Мне тоже нравится. Татуировка у меня три года, но на фотографиях ее нет. То есть тот, кто состряпал липу, лажанулся. А вы небось обрадовались, что нашли претендента на должность главного злодея?

Следователь долго смотрит на меня, и взгляд у него примерно такой же дружеский, как у гремучей змеи. Только мне от этого ни холодно ни жарко. Не надо было хвататься за первую попавшуюся наживку, не проверив! Тебе ведь должно было показаться подозрительным, что есть один труп, следом появляется второй, а потенциальную убийцу кто-то полиции прямо на блюдечке преподносит. Тебе так хочется спихнуть с себя это дело, что ты чему угодно поверишь. Или сделаешь вид, что поверил. Но сейчас ты уже не так уверен, что присяжные тоже сделают вид.

Гайдей молча встает, собирает фотографии, прячет их в папку и снова смотрит на меня. Да хоть дырку во мне глазами протри, я не боюсь!

– Завтра в десять часов жду вас в прокуратуре. Не опаздывайте.

Я и не собираюсь опаздывать. Даже если бы захотела, не опоздаю – Андрей не позволит. Вот кто любит свою работу, так точно Наткин муж! Он во всем этом чувствует себя как рыба в воде, все эти хитросплетения раззадоривают его, я вижу, что Андрюша уже сделал стойку, как хорошая охотничья собака, почуявшая дичь. И если бы можно было снимать скальпы с поверженных врагов, у него в квартире стояли бы мешки, заполненные ими. В три ряда.

Натка, до сих пор сидевшая молча, тоже поднимается.

– Я пойду домой. Дети там одни…

– Конечно. – Андрей подает ей шубку. – Придешь – позвони, что дошла.

– Не стоит беспокоиться. – Панков, пришедший вместе с Гайдеем и вмешивающийся в разговор, отрывается от писанины. – Пошлю с вашей женой человека, доведет до самой квартиры.

– Спасибо. А то темнеет рано… – Андрей немного расслабился. – И уж больно дело гнилое, Игорь Васильевич.

– Да, темное дело. Много странного, нестыковок…

Я выхожу в гостиную. Труп уже унесли, но пятно на ковре большое. А еще там, где лежало тело, как водится, обвели контур. Короче, ковру труба. А на моем диване сидят два здоровенных молодых парня, и штаны у них на вид не слишком чистые. Нужно будет вызывать чистку.

– Хозяйка, подпишите вот здесь…

Андрей, словно материализовавшись из воздуха, отстраняет меня и берет бумагу. Долго вчитывается, потом снова кладет на стол.

– Изъятие материальных ценностей? С какой стати?

– Каких материальных ценностей?!

Я хватаю листок и читаю. Ну, ладно, они хотят забрать ковер. Не страшно, я мысленно уже простилась с ним. Но в комнате были найдены деньги, а это моя заначка, которую я прятала сама от себя.

– Ковер берите, деньги не дам!

– На месте преступления…

– На месте преступления имеются также диван, мебельная стенка и телевизор. Тоже будете изымать? – Андрей иронически улыбается. – Люстру еще снимите, занавески. Господа, не надо делать вид, что вы ничего не понимаете. Где были найдены деньги?

– В серванте, в супнице.

– Рита?

– Моя заначка. Собиралась делать ремонт. Две тысячи шестьсот долларов.

– Почему в акте об изъятии указана сумма в тысячу долларов?

У меня внутри все холодеет. Как тысяча? А остальное где? Собирала деньги на протяжении года, и только я и бог знаем, как тяжело мне было их заработать, а еще тяжелее не потратить. И сколько раз я сама себя била по рукам, когда хотелось взять оттуда хоть сотню и купить себе… неважно что, желаний у меня хватает. А теперь мне говорят, что там только штука!