Жабий суд - Enuma Elish

Давным-давно всю землю скрывал густой Лес. В нём таилось множество чудес и жили говорящие звери. На высоких холмах и вдоль полотен светлых рек деревья росли до самого медного неба; Солнце играло золотом в кудрявых кронах, раздавало сияющие нимбы. Быстроногие лани да легкокрылые соколы мчались наперегонки с ветрами, а ветра теребили холки и перья…

Однако в глубинах лесных, в древних опасных чащах всё живое болело и мучилось. Так, реки замедляли свой бег, замирали, и бескрайние зловонные болота запревали; злые деревья заступали воздушную тропу ветрам, чёрные сучья подцепляли струи дуновений, и, крича угрозы, слали подальше. Звери в чащах тоже хмурились, ничто вокруг их не радовало: тонкие скользкие змеи прятались под корнями мёртвых деревьев, злобное шипение встречало проползающих мимо пауков: «Ползите прочь! Корни наши, вам никто не рад!» И пауки, яростно шикая в ответ, забирались от корней по мёртвым стволам высоко вверх, где вьются прочные белые сети. Кроме мух и жуков порой в них залетают крохи-птицы, коих глупость погнала чрез хмурые лесные глубины…

Змеи, пауки, летучие мыши да всякие насекомые, любители грязи с гноем, были не единственными жителями болот. Соседи – грязно-зелёные хладнокровные перепончатые, жабы да лягушки – больше всех обожали болотные жижи! Днями напролёт жёлтые пуза выглядывали из тухлой воды, широкие рты пускали густые пузыри, лопающиеся с трудом… По ночам же бескрайние топи оглашал громкий хор: миллионы квакушек неустанно и яростно спорили друг с другом обо всём в их маленьком мире. Даже летучие мыши, не спящие в тёмное время, раздражённо взывали к тишине.

Но сегодняшняя ночь особенная – особая и новость, которую обсуждает всё болото.

– Слышали, слышали?! Среди Старых Кочек жабья стража поймала зелёного за совершением страшного преступления!

– Ах, я всегда не любила этих зелёных! Они такие… противные!.. Брр!

– Да-да, они совсем не такие, как мы, коричневые и бородавчатые! Они ненормальные…

– А что этот зелёный сделал-то? Ну же, Желтозоб, рассказывай!

И множество выпуклых гнойно-жёлтых глаз уставились на самую толстую жабу, вальяжно развалившуюся на трухлявом пне перед ними. Махнув мясистой лапой, Желтозоб призвал собравшихся к тишине и булькающим голосом начал размеренно, наслаждаясь всеобщим вниманием к своей персоне:

– О, я вам сейчас всё расскажу, да!.. Этот… мерзкий зелёный, во-первых, зелёный, и за одно это уже требует наказания. Но мы же цивилизованные жабы и за одну только зелёность мы всего лишь презираем этих лягушек, но не более. Так вот, этот зелёный виноват ещё и тем, что осмелился выплыть из-под опавших листьев на самый болотный свет и признаться в любви молодой жабе! И ради неё, как говорят, он даже хотел изваляться в грязи настолько, чтобы спрятать свой гадкий зелёный цвет и стать похожим на нас, истинных жителей гнилых топей! Представляете, насколько этот лягушонок обнаглел и потерял уважение к нам?!

Жадно слушающие до этого момента жабы разразились громким кваканьем, даже рыком, как будто были каким-то диким лесным зверем! И потребовали сейчас же привести виновного во всех грехах. И, когда тот взошёл на пень и предстал перед ними, рык толпы стал ещё сильнее – из-за его зелёной кожи.

– Негодяй! Не уважаешь наш жабий род хладнокровных!..

– Зелёный! Да как таких, как ты, только свет носит?! Вас надо ещё при рождении топить!..

– Ну надо же – посмел признаться в любви благородной жабе!.. Мерзавец!!

– Что, хочешь стать похожим на нас, коричневых и бородавчатых?! Не позволим!

– Да, не позволим! Вся грязь – наша! Гниющие топи издревле принадлежат жабьему роду! Только нам можно пить их мутные воды! А таким, как ты, в болоте нет места!

– Да, таким, как ты, в нашей грязи нет места!..

Жабы квакали и кричали всё громче и громче, и Желтозоб – самый толстый и бородавчатый из всех жаб – снова махнул лапой, призывая к тишине. И, довольный, булькающим голосом сказал:

– Жабы! Жабы, успокойтесь! Мы же цивилизованные ластоногие! Надо судить этого зелёного по справедливости. Позволим теперь ему сказать что-нибудь в своё оправдание.

Желтозоб ухмыльнулся своим широким жабьим ртом и скосил выпученные белые глаза на подсудимого. Тот же, поймав этот взгляд, вздохнул тихо и начал негромко:

– Ну, раз уж вы решили слушать… Да, надо мной висят все эти грехи, в которых вы меня обвиняете, и я прекрасно осознаю это. И поэтому могу сопротивляться искушениям, не поддаваться страстям, бороться! А моя борьба даёт мне надежду на победу в самой главной битве – над самим собой. Вы же… – обвиняемый обвёл строгим взглядом всех стоящих перед пнём, так что каждый ощутил в сердце своём укор совести, – …вы боитесь признать над собой свои грехи от того, что боитесь сражаться! О, вы настолько страшитесь, что даже не хотите предполагать саму возможность этой битвы, она напрочь вылетает из ваших голов! И как будто остаётся только незнание, абсолютное непонимание, что делать со своими пороками… Вы – трусы! Вот кто вы! – голос незаметно для самого подсудимого повысился до крика, и теперь уже искры злобного презрения летели из чёрных глаз, – И не вам обвинять меня в моих грехах, потому что трусы грешны больше всех остальных!..

Толпа взревела единым лютым зверем и, стащив за зелёные лапки этого бесстыдного лягушонка, убила его на месте. Потом все расплылись по домам, всё ещё продолжая по пути чертыхаться и негодовать… А, когда бледный диск Луны посеребрил чёрные ветви корявых деревьев, на берег болота впервые за много лет выползли несколько десятков лягушек и жаб. Так, вместе, поддерживая друг друга и прижимаясь друг к другу тельцами, они стали карабкаться вверх по берегу, пролезать под опавшими листьями, перепрыгивать через высунувшиеся из земли корни и обвалившиеся сучья… И с каждым их шагом гнилые топи оставались всё дальше и дальше, потому что в болотной грязи было не место выбравшим справедливость.

Давным-давно землю скрывал Лес, где таилось множество чудес и жили говорящие звери. Склоны гор застлали светлые рощи, вдоль медлительных блестящих лент рек деревья росли очень высокие: кудрявые кроны доставали до самого медного неба!.. Лягушки и жабы добрались сюда. Вместе. Чистая вода приняла, окутала, перепончатые лапы загребли. Впервые в жизни болотники ощутили счастье! Плывя всё дальше и дальше, они встречали Солнце.