Не будите спящего спинорога - Тим Дорси

Тим Дорси

Не будите спящего спинорога

Пролог

Меня зовут Эдит Грабовски. Мне восемьдесят один год, и в последний раз я занималась сексом вчера вечером. Лучше скажу сама, и закроем тему. Все ведущие спрашивают о сексе. Причем хихикают и намекают на бабочек и цветочки. Наверное, забыли, как это делается.

До прошлой недели меня никогда не показывали по телевизору. А теперь за четыре дня – шесть раз! Через пару минут будет семь.

В Лос-Анджелесе я впервые. Сижу в артистическом фойе. Амброз, мой муж, утверждает, что это гримерка. Я не спорю, хотя он ошибается. Молчание – ключ к семейному счастью.

Мы молодожены. Да вы и сами знаете, если не свалились с Луны или не пролежали все это время в коме. Нас поженил ведущий ток-шоу «Сегодня» Эл Роукер; у него есть лицензия нотариуса. Говорят, рейтинг побил все рекорды. Мы даже деньжат чуток срубили.

Надо мной опять кудахчет дамочка в синем блейзере, какая-то телевизионная обслуга. Мол, не принести ли подушечку или стаканчик соку? Отказываюсь. Она похлопывает меня по руке и фальшиво скалится, как стюардесса пассажирам. Так бы и врезала ей по зубам!

Обычно разговоры о сексе заводят не сразу, а после первого вопроса: как вам удалось спастись? Удивляются, что мы выжили. Подумаешь! Мы просто…

Черт, еще одна дура в блейзере, на этот раз блондинка. Как мы себя чувствуем? Да прекрасно! Без посторонней помощи. Иначе не перевалила бы за восьмой десяток. А вот тебе это вряд ли светит. Руки убери!..

И так всегда, на каждом шоу. Раз стукнул восемьдесят один, тебя считают какой-то чудо-зверушкой, которая знает четыре нехитрые команды и обкакается, если за ней не смотреть. Между прочим, в студии меня спрашивают чаще других: я говорю, что думаю. Пятьдесят лет назад за такое прозвали бы нахалкой, а теперь я «наша героиня» или «бездна энергии».

Телевизионщики писают кипятком от любой истории о старушках, у которых «есть еще порох в пороховницах». Поэтому по ящику только и слышишь, что о Флориде. Тут нас таких много, особенно в залах игровых автоматов. Брали бы и переезжали сюда со своими студиями. Кстати, до меня на всех ток-шоу побывала одна мадам шестидесяти семи лет из Бока-Ратона, укусившая питбуля.

Чистая правда, кстати. Она выгуливала своего пуделя, Мистера Пипкинса – телевизионщики были в восторге от клички. Какие-то добрые соседи, приспособившие автомастерскую на заднем дворе для разведения питбулей, забыли закрыть калитку. В общем, один питбуль схватил Мистера Пипкинса и давай трепать, а эта мадам недолго думая вцепилась в ухо обидчику. Питбуль взвыл и позорно сбежал. Всего делов-то. А шумиху раздули такую, будто она открыла лекарство от рака или изобрела машину, которая работает на воде из-под крана.

Теперь, стало быть, моя очередь. Я не против, расскажу еще раз, как все было. Но вот к чему эти вечные вопросы о сексе? Можно подумать, услышав заветное слово, я сделаю перед камерой сальто. Или завизжу: «Ур-р-р-ра!»

Да нет, грех жаловаться. Мне еще никогда не было так весело. Я вышла замуж за мужчину, о котором мечтала. Я влюблена в Амброза с семидесяти восьми лет!

Нам велели приготовиться к выходу. Дали карточки с готовыми вопросами. Например, какие люди жили в этом квартале.

Говорят, тихие. Сначала соседи всегда тихие. Потом квартал сходит с ума, и все разевают рты от удивления. Зря. Спросили бы меня. А я вот что скажу: люди есть люди, и даже на самой спокойной улице от двух-трех ссор может начаться светопреставление.

Зрители хлопают как сумасшедшие. Им не терпится услышать всю историю. И пусть себе. Прекрасно их понимаю: мы сами хотели того же. Мы-то – я и мои подружки – всего лишь пытались не окочуриться. И видели хорошо если десятую часть того, что случилось. Как и остальные. Ведь все происходило не в одном месте и не в одно время! Каждый ухватил маленький кусочек общей картины. Зато на репетиции свадебного ужина мы это дело обсудили и более или менее разобрались. Всей свадьбой. Подружки невесты, понятное дело, знали столько же, сколько я: вместе сидели. Амброз после перестрелки оказался впереди погони и кое-что добавил. Шафером он пригласил Джима Дэйвенпорта. Бедный Дэйвенпорт. Такой был приятный, обходительный молодой человек! Нет, он, конечно, жив, хотя вряд ли оправится. Столько всего произошло – не знаю, как он выдержал. Соседи Амброза тоже насмотрелись. А Серж! Амброз сначала его хотел в шаферы, но тот словно испарился. Никто не знает куда. Поди разберись, когда вокруг палят из пушек, летают гранаты, разбиваются машины, взрываются трансформаторы, по улицам голышом бегают стриптизерши и чуть ли не половина города сгорает дотла.

В фойе подали сигнал: до выхода одна минута.

Ну, поехали.

Лучше начать с Джима Дэйвенпорта, потому что он оказался в гуще почти всех неприятных событий. Ага, с него и начнем.

Точнее, с вопроса, который мне задают все кому не лень. Не только ведущие ток-шоу, а вообще все. Спрашивают совершенно об одном и том же… Ладно, молчу. Пусть говорит голос за кадром.

1

Ну и что новенького во Флориде?

Что новенького? Да все! Если при мысли о Солнечном штате вам представляются сентиментальные стереофотографии – апельсиновые рощи, борцы с крокодилами, дрессированные дельфины и поля для игры в шафлборд, – вы отстали от жизни лет эдак на сорок.

К началу третьего тысячелетия во Флориде воцарилось то ли романтическое беззаконие, то ли непроходимое тупоумие – а может, и то, и другое вместе. Сегодняшняя Флорида – бредовый римейк «Касабланки», новый фронтир, где оружия больше, чем на всем Диком Западе. Только в этом штате в вечерних новостях могли девять месяцев подряд муссировать душераздирающую историю о кубинском мальчике и его родственниках из Майами. И, кстати говоря, именно во Флориде горсткой конфетти удалось изменить результаты президентских выборов двухтысячного года. А что за флоридцы в последнее время чаще всего мелькают на страницах газет? Мужеподобная Джанет Рено, Генеральный прокурор США, и ее антипод Кэтрин Хэррис, местный госсекретарь, лица которой не видно под тонной косметики. Вот и думайте, какой в штате генетический материал.

Несмотря на все это, во Флориду едут и едут. Те, кто ведет подобные подсчеты, утверждают: каждый божий день в штате появляется тысяча новых переселенцев. Поводы для переезда самые разные: кто-то решил погреть на солнышке старые кости, кто-то надеется на дешевое жилье и новую работу, кто-то мечтает о налоговых скидках. Флорида – рай для нелегальных иммигрантов и скрывающихся от бандитской мести свидетелей. Если вы – знаменитый игрок любительского футбола и вам не удается доказать свою непричастность к убийству жены кухонным ножом, не горюйте: по флоридскому закону, пока вы сидите в тюрьме, ваш дом не конфискуют. Ну а про гольф круглый год я и не говорю.

Итак, ничем не примечательным весенним утром 1997 года в городе Логанспорт, штат Индиана, пятеро из вышеупомянутой тысячи переселенцев сели в кобальтово-синий «додж-аэростар», проводили взглядом грузовой фургон и тронулись следом, на юг. Это было семейство Дэйвенпортов – Джим, Марта и их трое детей.

При въезде на автомагистраль какой-то водитель показал Джиму средний палец. Показал бы и два, но второй рукой он, как на грех, прижимал к уху телефон. Джим широко улыбнулся, помахал и пропустил обидчика вперед.

Джим Дэйвенпорт практически ничем не отличался от своих девятисот девяноста девяти сотоварищей, за исключением одной очень важной черты – абсолютной бесконфликтности.

Джим избегал всяческих разногласий и не умел говорить «нет». Он любил семью и ближнего своего и никогда не поднимал ни голоса, ни руки. В награду ему каждый день приходилось глотать тысячи мелких обид. Буяны, грубияны и прочие троглодиты приставали к Джиму как репей.

Более довольного жизнью человека, чем Джим, трудно сыскать.

И вот со всей семьей он переехал во Флориду, где не прошло и полгода, как случилось нечто совершенно противоестественное. Джим Дэйвенпорт убил человека. Точнее, нескольких.

Впрочем, на второй день путешествия Дэйвенпорты пребывали касательно своего будущего в блаженном неведении.

У границы Джорджии от асфальта, размягчившегося под послеполуденным солнцем, пошел специфический запах.

Была суббота, и по трассе 1-75 нервно сновали многочисленные автомобили: «хонды», «меркьюри», «субару», «шеви-блейзеры». Синий «аэростар» с индианскими номерами миновал съезд в город Тифтон, если верить щиту, «ВЕДУЩИЙ ЦЕНТР ПО ПРОИЗВОДСТВУ ДЕРНА В США», и рекламную вывеску, что гласила: «ИИСУС ГОСПОДЬ НАШ… В РЫБНОМ МАГАЗИНЕ «БАДДИЗ».

Впереди показался дорожный знак с надписью «Штат Флорида». На месте привычных деревьев средней полосы возникли стройные ряды пальм. В жарком мареве над шоссе вырисовалось справочное бюро для приезжих. Водители дружно нажали на газ и помчались к оазису, как иракские беженцы к пограничной заставе Кувейта.