Обретенная - Ниизла Холлей

Все-таки пятница, это царица недели.  Я в отличном настроении возвращалась с работы. Ну, подумаешь, слякоть, зато снежок идет. Ну и что, что темнеет рано, зато как красивоооо! Заснеженная Москва, потрясающее зрелище!  А сейчас, я зайду в магазин. Куплю продукты и приготовлю винегрет, плов и утиные окорочка с курагой. А еще профитроли с заварным кремом и ореховые трубочки! Ммм… Рот требовательно заполнился слюной. Легко перебежала уже затихающую улочку у бизнес-центра, думая срезать дорогу на целых пятнадцать минут. Да, я могу гордиться собой. В моем возрасте, а мне за полтинник, я выгляжу на сорок лет максимум. Хоть ни в чем особенно себя не ограничивала, на диетах сроду не сидела, даже иногда курю, и позволяю себе бокал красного вина или темного нефильтрованного пива.  Думая о том, как завтра обрадуются моей стряпне, приехавшие в гости дети, едва не сбила группу мужчин, стоявшую метрах в двадцати от входа в парк. Потому как, поскользнувшись на припорошенной снегом замёрзшей луже , влетела прямо в середину сплоченного коллектива. Упасть - не дала жесткая рука, с легкостью удержавшая мои немаленькие восемьдесят пять кило веса. Вторая рука фамильярно зарылась мне в волосы, следом к ней присоединился нос «спасителя», активно обнюхавший (!) меня, и блаженно заурчав(!), уткнувшийся в волосы. Попыталась освободиться. Не получилось. Меня держали с непрошибаемостью железобетонного колодца. Еще раз дернулась, и едва не потеряла сознание, от безжалостно сжавших талию и плечи , рук. Оглушительно хрустнули ребра, отзываясь мелкой , тянущей болью. Голем, держащий меня в адских объятиях, что-то зло проворчал у меня над ухом. То ли от боли, то ли от подступающего ощущения неотвратимой беды, я не смогла понять, на каком  языке он изъясняется. Неумолимая рука скользнула по плечам и шее, приподнимая и фиксируя в непоколебимый захват подбородок. Слегка встряхнула. Насколько я поняла угасающим от недостатка кислорода сознанием, от меня требовали открыть глаза. Честно открыла. Ничего не видя, кроме плавающих цветных кругов.  За спиной раздался спокойный голос, который что-то приказал, судя по интонации. Душащий захват ослабился, и я жадно и поверхностно задышала, игнорируя вспыхивающую  боль в ребрах. Круги перед глазами постепенно стали пропадать. И я, наконец-то встретилась глазами со странным мужиком. Лучше бы этого не было. Потому, что мне в глаза смотрел Ад.  Представьте себе глаза , где в черноте плавает огненно-красный диск радужной оболочки, иссеченный звездчатым зрачком! Обладатель столь экстремальных глаз, что-то для себя, видимо, решил. Потому что, не успела я сфокусировать зрение на других чертах его лица, как мои губы закрыли жадным, жестоким, болезненным поцелуем! Я честно пыталась сопротивляться. Но, мои трепыхания, похоже, даже не заметили. Так, бетонная плита, не заметит придавленную ею, бьющуюся бабочку. Меня снова,  рыкнув, сжал бетонный монолит. Теряя сознание от боли и нехватки воздуха, услышала все тот же спокойный, командный голос.

"Мамочки, как же мне плохо и больно!"

Тело словно все сначала поломали, а потом порвали на куски! Плавая в жарком мареве боли, я уже просто хотела смерти. Может быть,  хоть она даст мне спасение от боли. Иногда становилось немного легче. Иногда боль еще и усиливалась, и тогда я просила, четко выговаривая слова: - Пожалуйста! Кто бы вы ни были. Сжальтесь! Убейте меня! Я не могу больше терпеть. Но никто не откликался. А потом, неожиданно, мне стало легче. И я, вымотанная плаваньем в жаркой адской темноте, наконец-то, провалилась в спасительную, ласковую тьму. Проснулась я сразу, но вот глаза, почему-то , не хотели открываться, голова была совершенно чугунная и тупо болела, тело вспыхивало в нескольких местах яркой острой болью. Я, упрямо, снова и снова, пыталась заставить непослушные веки подняться. Ура! Мне, наконец-то, это удалось. Хм… Лучше бы не удалось! Потому, что , открыв глаза, я снова встретилась взглядом с адскими глазами своего мучителя.

Стоп! Нет! Не мучителя! Глаза похожие, но это не он! Этот смотрел на меня даже с некоторым сочувствием. Попыталась пошевелиться, и чуть снова не потеряла сознание от прострелившей тело боли. С тихим стоном выдохнула. Этот, который не тот, что-то сказав на абсолютно незнакомом языке, слегка приподнял мою голову, и положил на губы прохладный кубик. Я не задумываясь, попыталась его прожевать, но кубик с тихим «хрум» растаял во рту, принося прохладную влагу и смывая боль. Прошептала непослушными губами: - Спасибо. Самаритянин, с жуткими глазами, улыбнувшись, опустил мою бедную головушку на подушку, и ласково провел пальцами по щеке. Теперь, когда боль уже не мешала мне, я наконец-то рассмотрела представителя странной расы. А то, что передо мной именно такой представитель - я не сомневалась. Очень высокий. Широкоплечий. Гармонично сложенный. Светло-пепельная кожа. Черные, аккуратно подстриженные волосы. Правильно-рубленые, крупные черты лица. Большие, жуткие глаза.  Одет в светло-серый форменный комбинезон , с непонятными нашивками и значками. И поведение такое…спокойно-милосердное. Он врач!  Врач, значит, больница. Больница, значит болезнь. А чем заболела я? - Доктор, что со мной? – тихо шепчу я, пытаясь приподнять к нему единственную подвижную часть тела – голову. Врач, теперь-то я точно знаю это, мгновенно подхватывает голову за затылок , и тепло улыбаясь, настойчиво укладывает ее на подушку, мягко что-то приговаривая. Ясно. Со мной настолько хреново, что лишний раз нельзя делать никаких движений. Пытаюсь себя осмотреть, ничего не получается. Я - на некоем подобии кушетки. Под горло укрыта белой простынкой, из-под которой тянутся к стене, усыпанной приборами, провода и трубки. "Позитивненько… Что же со мной случилось? Блин! Как ни стараюсь, ничего кроме поцелуя, который почему-то хочется назвать смертельным, не помню! Странно это все! Вот, зачем, спрашивается, молодому мужику с такой брутальной внешностью, такая старая корова , как я? Зачем целоваться-обниматься полез? Он больной? Геронтофил? Маньяк? И не спросишь! Я не знаю этого языка.  И глаза эти странные. Кожа серая. Уже как минимум, у двоих. Кто они?!?" Врач, тем временем, что-то сказал мне, в завершение, прижав голову к подушке и сделав на этом акцент.  - Да, я поняла. Шевелиться нельзя. Я послушная, когда со мной хорошо обращаются. Доктор снова улыбнулся, и вышел. "Жеваный кот! Так что все-таки со мной?!"