Когда рядом никого… Я бы им сказал! - Евгений Вермут

Когда рядом никого…

Я бы им сказал!

Евгений Вермут

© Евгений Вермут, 2017

ISBN 978-5-4485-4018-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Проза в стиле «мини»

Предисловие

Потому, как я человек, в общем-то, немногословный и, можно сказать, замкнутый, люди, которые пытаются со мной общаться, довольно быстро теряют ко мне интерес. Конечно, мне это не очень нравится, но я отношусь к таким вещам философски. У людей, ведь, тоже есть какие-то личные дела, более важные, чем стоять со мной, переминаясь с ноги на ногу. Я их понимаю и, когда они уходят по делам, я ухожу в себя. С этого момента у меня обычно начинается накапливание мыслей и… словарного запаса, а так как емкость для этого дела у меня ограниченная, то через некоторое время мысли и особенно слова просятся наружу. Не найдя в этот момент жертвы – собеседника, все накопленное выливается в небольшие, чаще иронические, рассказы

Моя, с позволения сказать, проза – это то немногое, чему удается иногда вырваться из того замкнутого пространства, которое у нормальных людей называется мозгом

Пустота

О «диалогах»

Иногда приходится поддерживать разговор, который тебе совершенно неинтересен, как неинтересен и сам собеседник, но ты улыбаешься и несешь чепуху, и говоришь вздор, и киваешь головой в ответ на такую же чепуху и такой же вздор.

Вы давно уже надоели друг другу.

Вы чувствуете натянутость в своих отношениях и все же упорно продолжаете перемешивать словесную глину.

Но кувшина не будет.

Об этом было известно заранее.

Но…

Он – гость, нанесший визит вежливости. Ты – добродушный хозяин. Ты бы с удовольствием широко зевнул и пошел бы спать, послав к чертям своего визитера. Впрочем, как и он. И снова пошло бы время, и обоим стало бы легче дышать.

Но почему-то нельзя.

Наступает очередная пауза, во время которой ты мучительно ищешь новую тему для странного разговора. Он – как ее продолжить.

Наконец, ни к селу, ни к городу, ты буквально высасываешь из пальца какую-то историю из своей или чужой жизни. Раздуваешь ее до ПРОБЛЕМЫ и чуть ли не радостно излагаешь ошалевшему от скуки гостю. Тот, философски глядя в потолок, в свою очередь достает оттуда ее решение, подкрепляя несуществующими фактами. Вы еще немного пережевываете «новую пищу для размышлений», постепенно замолкая… Некоторое время опять царит тишина.

И вдруг!

Озарение!

Вспышка!

Вы почти одновременно вскидываете руки, смотрите на часы, громко восклицая о незаметно пролетевшем времени (а ведь еще столько неотложных дел и главное – у обоих).

Сборы не долги.

Лихорадочно одевающийся гость, вероятно опасающийся просьбы остаться еще, что-то на ходу говорит о, приятно проведенном, времени и быстренько прощаясь, захлопывает дверь.

Разговор окончен.

Но это еще не все.

Каким-то чудом вы успеваете договориться на новую встречу. На этот раз вы поменяетесь ролями, не изменив, впрочем, сценария этого бесконечного спектакля, в начале которого вы были близкими друзьями, пока дороги ваши не разошлись в результате взросления или перемены работы. Это не важно. Однажды вы снова встретились, и спектакль с двумя действующими лицами начался. Ни один из вас не в силах оборвать представление. Может быть, из жалости к бывшему другу, но скорее из излишней светской вежливости.

Страшно, когда одинаково вежливы два уже ненужных друг другу человека.

Господи, до чего же мы бестолковы!

Болезнь

Я заболел голодом. У меня нет денег, чтобы купить лекарства от этой болезни. Я лежу дома на разбитом диване, болею и злюсь на всех и вся. Выглянув в окно, злюсь на высокого полного мужчину с самодовольным лоснящимся лицом, деловито спешащего куда-то. Злюсь на женщину с большой хозяйственной сумкой, в которой, может, ничего и нет, но я все равно злюсь, потому что не знаю этого. Я хожу на работу, потом возвращаюсь домой и снова бросаюсь на диван, и болею, болею… Мне говорят: – Ты же работаешь, значит, что-то получаешь за свой труд? Да, я работаю. И получаю. «Что-то». Но у меня есть семья, есть дети, у которых тоже время от времени случаются приступы этой болезни. Я стараюсь, чтобы их было меньше. Поэтому предпочитаю болеть сам…

Голод.Кто придумал такое дурацкое слово?Голод —Миллионы иссохших людей без еды и без крова.Голод!Перед ним даже Смерть отступает,Что б не казаться смешной.Голод —Антарктический холод для гологоИ горячих пустынь изнуряющий зной.

Голод —Пожирание плотью своею себя же.Голод —Ты становишься легким, как пух,Далеко не лебяжий.Голод —Унижение зеркаломИ бессилье сомкнувшихся век.Голод —Только кожа и кости,Только имяИ название вида,Если ты – Человек!

Горшок

Драма

Окраина города. Небольшая запыленная улочка. По краям ряд довольно ветхих трехэтажных домиков. В одном из них, на окне третьего этажа со стороны улицы, стоял горшок и внимательно смотрел вниз. Ему было скучно. Хотелось с кем-то поговорить, поделиться, излить душу, наконец. Но никто из проходивших внизу не поднимал головы из-за яркого летнего солнца, стоящего прямо над головой.

Горшок был стар. Он достаточно долго прожил рядом с людьми, он был мудр и любил прекрасное. Это прекрасное выглядывало из него в виде давно засохшего цветка, все еще сохраняющего остатки былой красоты и пепла от сигарет хозяина.

Вот его-то горшок и дожидался…

«Связи»

Рассказ в стихах

По Америке бродят индейцы – они краснокожи,Говорят они мало и важные речи их кратки,Светит солнце им (ну, конечно же, красное тоже)И поэтому все у них вроде бы в полном порядке.А в Японии даже животные узкоглазы,Узкоглазые рыбы в Японском плавают море,И спускаются к ним узкоглазые водолазы,У которых глаза от акул расширяются вскоре.Зато в Африке черные люди живут-поживают,Не нужны им черные маски для маскарадов,Это очень удобно, но праздники редко бывают.(А лицо, ведь, не снимешь, как маску, а надо б…)В Средней Азии люди вообще желтолицы,Потому, вероятно, что любят желтые дыни.Я уехал бы к ним навсегда, но не в силах смиритьсяС тем, что желтые эти места окружают пустыни.Есть в Европе страна, называется Белою Русью,Но народ в ней нередко впадает в тяжелую спячку,А когда просыпается (дальше скажу уже с грустью),Хлещет «белую» и страдает белой горячкой…

Человек из бетона

Он не любил гор. Не любил оврагов. Ненавидел извилистые тропы. Всегда выбирал ровные, прямые дороги. Если куда-то шел, то только вперед, никуда не сворачивая. Ни что не могло его задержать в пути – ни чужое горе, ни чужое счастье, если они мешали ему достигнуть своей цели. Впрочем, помешать ему ничего и не могло, ввиду того, что зрение его было устроено особым образом – кроме собственной ЛИЧНОСТИ и конечной ЦЕЛИ, для него больше ничего не существовало.

Эта прямолинейность была и в его мыслях. Он всегда говорил, что думал. Когда он кому-то что-то доказывал – противоположной стороне не оставалось ничего, кроме, как согласиться с ним во всем, ибо спорить с таким человеком было бесполезно, какими бы абсурдными ни казались его доводы.

Он всегда слушал только то, что хотел слушать, слышал только то, что хотел услышать и видел только то, что хотел видеть.

Он никогда никому не лгал даже из жалости. Он был исключительно честным и этим был страшен, потому что честность эта была сравнима только с жестокостью.

Это был ЧЕЛОВЕК НОВОГО ВЕКА! Самый современный, самый крепкий, самый высокий. Такой же, как современный небоскреб: гладкая бетонная стена – лоб, а за стеной длинные прямые коридоры – извилины мозга.

Так он и жил.

Соответственно…

Траур

Политический рассказик

У одного человека часто бывали друзья. Это был довольно дружелюбный мужчина средних лет, неженатый. Он любил общение, любил принимать гостей, сам ходил в гости. Как-то раз, посетив своего товарища, друзья увидели на стене его квартиры портрет. Точнее даже не портрет, а пустую рамку для фотографии, перевязанную черной траурной лентой. Так как друг их ничего об этом не говорил, и продолжал себя вести, как ни в чем ни бывало – шутил, смеялся, обсуждал какие-то общие проблемы – никто не решился спросить, что же случилось. Да и не удобно было. Ну, не хочет человек, чтобы его жалели. Наверное, потерял настолько близкого ему товарища, а может быть и это скорее всего – женщину – свою тайную любовь, и скорее всего – замужнюю женщину, что объясняло отсутствие фото… Короче, все понимали – случилась драма, которой их друг ни с кем не желал делиться. Есть такой тип людей: любое горе, любую жизненную неурядицу они переносят и переживают в себе, хотя по внешнему виду никогда не скажешь, что у них что-то произошло.