Чарующая улыбка валькирии - Алена Винтер

Алена Винтер

Чарующая улыбка Валькирии

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1

Дарио наблюдал, как жена медленно выходит из бассейна. Солнце золотило ее мокрую кожу. В его лучах Леона казалась еще более красивой. Она отряхнула волосы и рассмеялась, когда Алессандро принялся вытирать ей спину полотенцем. Дарио с ревностью смотрел на то, как он нежно дотрагивается до нее. Также возмутило, что Леона не предприняла попытки отодвинуться. Она позволяла трогать себя и явно испытывала удовольствие. Казалось, эти двое забыли о том, что их могут видеть. Они даже не предполагали, что у каждого, кто наблюдал за ними, готов слететь с губ единственный волнующий всех вопрос.

– Думаешь, они любовники?

Дарио повернулся к Себастьяно, который без интереса смотрел на тоненькую фигуру Леоны. Она уже забрала полотенце из рук Алессандро и отбросила его в сторону.

– Я не знаю, спит ли твой сын с твоей женой.

Дарио передернул плечами. Тон, которым Себастьяно ответил на вопрос, не понравился ему. В особенности раздражало, что он сделал акцент на слове «спит». Чувствовалось, что Себастьяно наслаждается ситуацией, его веселила ревность Дарио, и он даже не пытался спрятать улыбку.

– Но знаю, – добавил Себастьяно, рассматривая дым от сигары, – что сын не должен прикасаться к жене своего отца. И еще. Они собираются встретиться сегодня в городе. Я слышал, как Алессандро заказал столик в ресторане.

Дарио снова посмотрел на веселящуюся у бассейна парочку. Алессандро что-то сказал Леоне, она в который раз рассмеялась и легонько ударила его ладошкой по загорелой спине. На мгновение Алессандро прижал ее к себе, затем быстро отпустил. Все произошло в считанные секунды, но Дарио успел заметить, как страстно сын провел пальцами по спине Леоны, и как она прикрыла глаза от наслаждения. Дарио всмотрелся в смущенное лицо жены. Тонкий нос, мягко очерченные скулы и потрясающей красоты рот. На губах блестели капли воды. Он испытал желание прикоснуться к ней, затем дать оглушительную пощечину, причинить боль прямо на глазах у сына, чтобы она больше никогда не показывала ему свое тело. Ни ему, ни кому-либо другому. Даже Себастьяно не имеет права смотреть на ее хрупкие плечи, пробегать взглядом по обнаженным бедрам и оценивать их стройность. Леона принадлежит Дарио, и лишь ему разрешается видеть ее тело, дотрагиваться до нее, целовать.

Любовь и ревность одновременно танцевали в его душе. Противоречивые чувства пугали яркостью и остротой, заставляя ощущать себя неопытным юнцом, безрассудно влюбленным и неуверенным в своих силах. Ранее Дарио не предполагал, что любовь полностью поглощает человека, что объект обожания становится смыслом жизни, без которого не представляешь своего существования. И, если бы кто-нибудь сказал, будто он пополнит ряды тех, кто имеет несчастье влюбиться, Дарио рассмеялся бы в лицо этому человеку, назвав его глупцом. Он действительно не понимал влюбленных и считал, что страсть, которую они испытывают, превращает их в диких животных, дающих волю своим инстинктам. Однако сейчас он сам был одержим чувствами и ничего не мог изменить. Впервые Дарио утратил над собой контроль и с трудом управлял эмоциями. Впрочем, и любил он впервые, отчего чувствовал себя растерянным и беспомощным.

Леона убрала со щеки мокрую прядь волос и повернулась к дому. Увидев в окне Дарио, она помахала ему рукой и снова переключилась на Алессандро. Дарио ощутил, как злость быстрой волной пробежала по позвоночнику. Лицемерка, она даже в лице не изменилась, обнаружив, что за ней наблюдает муж.

Себастьяно рассмеялся, поняв настроение Дарио, и хлопнул себя по колену.

– Либо то, о чем все говорят, ложь, основанная на зависти, потому что такую красивую женщину, как твоя жена, многие мечтают видеть своей партнершей. Либо они, – он указал головой в сторону Леоны и Алессандро, – сошли с ума от страсти, потеряли стыд, осторожность и уже ничего не боятся.

– Я хочу знать, чем закончится свидание, – тихо сказал Дарио.

– А если их обнаружат под одним одеялом? – Себастьяно невозмутимо посмотрел в горящее ревностью лицо друга. – Пригласить утром адвоката, чтобы подготовил бумаги о разводе?

– Думаю, будет лучше, если я попробую себя в новой роли.

– Станешь вдовцом?

Себастьяно в деланном восторге потер руки, словно предвкушая предстоящие события. Это заставило Дарио улыбнуться.

– Нет, – сказал он. – Стану мужем-садистом. Изобью до смерти обоих. Живого места не оставлю, если узнаю, что они любовники.

В коридоре послышался смех. Спустя минуту дверь в кабинет открылась, и на пороге остановилась Леона. Она улыбнулась Себастьяно, который с беззастенчивым нахальством рассматривал ее фигуру, прикрытую тоненькими полосками купальника, и под его пристальным взглядом направилась к мужу.

– Дорогой, – пропела она, обнимая Дарио за плечи, – я уезжаю в Рим.

Дарио поцеловал теплое плечо.

– Оденься, – сказал он. – Не люблю, когда ты ходишь по дому почти голая.

– Хорошо, – быстро согласилась Леона. – К ужину не жди, я вернусь поздно. Возможно, заночую в городе. У меня много дел.

– Разве салоны работают по ночам? – спросил Дарио. – Или у тебя в полночь назначена встреча с тренером?

– Если вздумал играть ревнивца, то поздравляю, – ты прекрасно справился с ролью. Я испугана и расстроена. Однако это не помешает мне уехать в город и заняться своими делами. Экзекуцию отложим на завтра.

– Дорогая, ты забываешься, – злобно сверкнул глазами Дарио, намекая на то, что не следует перечить ему в присутствии посторонних.

– Нет, любимый, это ты допускаешь крайности.

Леона пристально всмотрелась в его лицо и едва заметно улыбнулась. Она знала, как это разозлит мужа, но не смогла сдержаться. Сейчас ей очень хотелось увидеть гнев в его глазах. Она не ошиблась в ожиданиях. Дарио побледнел и сжал кулаки. Он бросил на нее яростный взгляд, но вдруг смягчился. Это насторожило Леону, так как она не привыкла видеть в нем столь быструю смену настроения. Обычно Дарио до конца проживал каждую эмоцию, и если он злился, то об этом знали все. Но сейчас Дарио изменил тактику поведения. Его ярость была умело скрыта за мягкой улыбкой, что заставило Леону подозрительно прищурить глаза.

– Похоже, что сеньоры снова ведут интриги, – она рассмеялась, повернулась к Себастьяно и помахала ему пальцем. – Против кого играем в этот раз? Если мишень – я, то не тратьте время впустую. А тебе, Дарио, советую не верить одноруким бесам, они часто ошибаются. Не зря их выперли с небес и сослали в преисподнюю.

Леона быстро вышла в коридор, с шумом захлопнула дверь и услышала позади себя взрыв смеха.

– Твоя жена единственная, кто осмеливается говорить мне гадости прямо в лицо, – сказал Себастьяно, вытирая мокрые от смеха глаза. – Остальные предпочитают делать это за спиной. Видимо, только сеньора Аскари не боится грозных служителей ада. Весьма опрометчиво, – заключил он.

– Да, это очень похоже на Леону, – Дарио горько усмехнулся и качнул головой, словно попытался избавиться от неприятных мыслей. – Она не испытывает страха, не лукавит. Всегда прямая и откровенная.

– Вот это и настораживает. Я ее не понимаю.

Дарио вгляделся в темные глаза Себастьяно. Он был удивлен последним высказыванием.

– За те четыре года, что мы с Леоной находимся в браке, ты так и не понял, какая она?

– А ты? – Себастьяно прикусил губу, сдерживая улыбку. – Ты знаешь, на ком женат?

– Что за бред ты несешь?!

– Отнюдь. Люди не всегда такие, какими мы их видим. Они показывают нам то, что мы желаем увидеть или то, что хотят показать. Не более. И ты прав, я не знаю твою жену. Да, она яркая, веселая и острая на язык. Но кто это, настоящая Леона или та Леона, которую она желает, чтобы все видели в ней?

– Ты сегодня злой. И циничный.

Дарио напрягся. Слова Себастьяно укололи его. Друг не впервые выказывал недоверие по отношению к Леоне, однако сейчас голос его звучал особенно мрачно, а взгляд поражал печалью.

– Да, я злой и не скрываю этого, – сказал Себастьяно так, будто исповедовался в тайных грехах священнику. – Себастьяно Корти – это открытая книга, на страницах которой нет секретов. Я не лгу, а играю. Не делаю больно, а наказываю. Говорю то, что есть на самом деле, а не строю глупые выводы. И заметь, никогда не ошибаюсь, потому что любые мои действия правильны. А то, что ты назвал меня циником, воспринимаю как комплимент моей здоровой жизненной философии.

Дарио рассмеялся.

– Ты был беззастенчивым хвастуном в пятнадцать лет. Таким же самонадеянным остался почти в шестьдесят.

– Люди никогда не меняются. Я еще не имел чести быть знакомым с человеком, который изменился бы. Все это хрень и вранье.

– Ты действительно бес! – воскликнул Дарио.

– Однорукий, – глухо добавил Себастьяно и посмотрел на свою левую руку.