Утопия? Не может быть! - Томас Диш

Томас М. Диш

Утопия? Не может быть!

— Но, уверяю вас… — начал гид.

— На любой картине есть тень, — перебил его посетитель. — Несправедливость неотделима от человеческой природы. Никакое общество не может без нее обойтись.

— Особенные условия.

— Это уже само по себе порождает несправедливость. На других планетах проглотов нет.

— Да есть же!

— Их нельзя сравнивать. Вы могли видеть руно проглотов с Морфея IX. Это всего лишь простая шерсть. И только здесь, на Новой Катанге…

— Особенные условия.

— Только здесь их руно такое же прочное, как железо… И мягкое на ощупь, как шелк.

Гид вздохнул. Действительно, ничто не могло сравниться с шерстью проглотов с Новой Катанги.

— И процветает ваше общество за счет других миров Федерации, где выращивание проглотов невозможно.

— Это правда, — грустно признал гид.

— Если Новая Катанга согласится открыть Федерации секрет шерсти проглотов… метод выращивания, который вы применяете… я уверяю…

— Справа от вас вы можете видеть новый Национальный Аудиториум, — заметил гид. — Он знаменит на всю галактику классической гармонией своих пропорций…

— Уверяю, я бы имел гораздо меньше склонности ставить под сомнение ваши претензии на утопию.

— Сечение каждой стены стеклянного корпуса составляет 2/3. Изваяние, возвышающееся в центре фонтана, выполнено, за неслыханную сумму, известным земным скульптором Берндтом Торвальдом… принявшим после этого наше гражданство. Это аллегорическое изображение мира, благоденствия и свободы.

— …! — пробормотал посетитель.

— Как вы и намекали, наверное, Утопии необходимо сохранять некоторую обособленность. Мы располагаем всеми преимуществами, какие только можно пожелать… Вы уже говорили, как называется ваш мир?

— Аридия VI.

— Ах, да. Все же наш главный козырь не монополия на шерсть проглотов, а совершенство общественных институтов. Здесь нет преступлений, а также войн, политики или голода, и болезни практически неизвестны. Утопяне не испытывают алчности, зависти, злобы, лени и не терзаются плотскими страстями.

— Ну-ну. Каждый вечер перед дверью моей комнаты собирается толпа. Согласен, это скорее приятно, но может показаться неожиданным на родине Совершенства.

Гид попытался скрыть улыбку.

— Это потому, что вы иностранец. Некоторое романтическое очарование сопутствует вашему особому статусу. Нечто вроде ауры. Но в целом наш народ имеет очень умеренные аппетиты. Пуританство ему тоже не свойственно. Я полагаю, пребывание здесь вам доставило удовольствие?

— О, конечно!

— Наша кухня?

— Превосходна. Я, кажется, поправился килограммов на пятнадцать.

Гид бросил оценивающий взгляд на фигуру посетителя, затем, по-видимому, удовлетворенный, кивнул головой.

— Привыкнув к изобилию, начинаешь находить свою прелесть в умеренности. Но я здесь не для того, чтобы читать нравоучения. Как вам наш климат?

— Морской бриз как раз то, что нужно. Ваши техники просто гении.

— А наши школы, больницы, дороги, общественные строения?

— В данных областях вы недостижимый эталон для всей галактики. Должен добавить, что и частные резиденции, в которых мне довелось побывать, являют собой пример сдержанного расточительства.

— Вам были показаны первые попавшиеся.

— Я хорошо знал, еще до прибытия, что ваши деятели искусств, ваши ученые…

— Практически все жители, — вставил гид.

— …не имеют себе равных.

— И тем не менее, вы отказываете этому миру в праве называться Утопией?

— Утопия? Не может быть! — вскричал посетитель. — В яблоке всегда есть червяк. Я пока еще его не нашел, но знаю, что он точно имеется. Несправедливость присуща человеческой натуре.

— Какая жалость! А я надеялся, что вы согласитесь стать полноправным гражданином.

— Гра…?

Посетитель икнул от неожиданности и позволил своим ста двадцати пяти килограммам медленно опустится на парковую скамейку.

— Да. Но, учитывая…

— Дайте мне эти бумаги.

— А как же с вашим качеством представителя Федерации?

— Я отказываюсь от своего статуса и отрекаюсь от прежнего гражданства. Где нужно расписаться?

— Здесь. И тут. И там. Очень хорошо.

Человек втиснул документы в маленький кожаный портфель.

— Мне кажется, что с такой иммиграционной политикой Новая Катанга вскоре столкнется с перенаселенностью.

— Наоборот. Любая закрытость неоправданна и, в конечном счете, вредна. Всякое общество нуждается в свежей крови. К тому же, численность нашего населения, несмотря ни на что, остается постоянной.

— Ну что ж, у меня есть желание отпраздновать мою натурализацию.

— Мы можем пойти на утреннее представление в Национальном Аудиториуме. Как и все остальное в Утопии, вход бесплатный. Это зрелище для любителей сильных ощущений, оно немного напоминает цирковые игры Древнего Рима.

Новоиспеченный гражданин приподнял бровь.

— В Утопии?

— Нам нужно освобождаться от легкой тяги к агрессивности.

Они взошли по мраморным ступеням Большого Цирка.

— Не подождете меня немного в ложе? Нужно согласовать еще кое-какие дела.

Посетитель проник в ложу через монументальные двери, украшенные тяжелыми инкрустациями из золота. Со своего места он имел прекрасный вид на площадку. Все утопяне, сидевшие на скамьях сверху и напротив, внезапно прервали свои разговоры и, одновременно повернувшись, уставились на него. Новый гражданин узнал многих женщин, с которыми недавно познакомился, и помахал им рукой. Они поприветствовали в ответ, а одна из них сняла свой шарфик из чистой тонкой шерсти проглота и бросила в его направлении. Шарфик, подхваченный теплым воздухом Аудиториума, взлетел и, грациозно порхая, спланировал на арену. Кое-где на скамейках раздались разрозненные аплодисменты.

Дальние края зала, в отличие от ярко освещенной центральной части, тонули в полумраке. На другой стороне площадки, напротив посетителя, металлически лязгнув, раскрылись решетчатые ворота, и из них вышли проглоты своей необычной гибкой и вихляющей походкой, поразительной у таких крупных созданий. Сделав круг по арене, они остановились прямо под ложей нового гражданина и заскулили, приоткрывая устрашающие клыки.

С почти неслышным щелчком ложа освободилась от зажимов и выдвинулась вперед. Затем, медленно раскачиваясь, опустилась на площадку.

Зрители исступленно заревели, и проглоты, подобно гривастым антилопам, стремительно перепрыгнув через перила ложи, принялись рвать на части новоиспеченного гражданина Утопии. И по мере того, как они жадно заглатывали огромные куски жирной плоти, присутствующие видели, что их шерсть теряет тусклый оттенок никеля и приобретает новый цвет, средний между сверканием полированной стали и нежным блеском шелка.