Серая амбра - Джонатан Крейг

Джонатан Крейг

Серая амбра

Труп появился прямо из стены. Кто-то открыл в аллее крышку люка для спуска угля, засунул туда тело и закрыл крышку снова. Тело проскользнуло вниз по желобу, пробило фанерное ограждение с обратной стороны и очутилось на полу помещения, служившего ранее бункером для угля, а теперь ставшего небольшой комнатой, украшенной каким-то незамысловатым орнаментом. На стенах красовались кричащие афиши боев быков в Испании и Мексике, а также автогонок в Ле-Мане и Нюрбургринге, чуть меньшего размера; в одном из углов красовалась рыболовная сеть розового цвета, в другом — боцманская люлька; висели картины абстракционистов без рамок и настенная керамика. На столе стояла бутылка кьянти в плетеной корзинке с торчащим в горлышке огарком и густыми потеками свечного нагара по бокам.

Окружной прокурор был высоким молодым человеком с покатыми плечами и вытянутым, сильно загоревшим лицом; его черты казались излишне резкими и вряд ли кто-то счел бы его красивым; над правой бровью изгибался небольшой серповидный шрам.

— Есть какая-нибудь вероятность того, что он мог получить эту рану на голове, когда трахнулся здесь об пол? — спросил я медэксперта, опустившегося на колени возле тела, дабы тщательно осмотреть все еще раз.

Тот покачал головой:

— Он приземлился на левое плечо, стукнувшись левым виском, Пит. Это очевидно. А убил его удар в затылок, и получил он его до того, как пустился в свое путешествие.

— Шея сломана?

— Нет. Убийце это и не требовалось. Я не часто встречал такой мощный перелом черепа, Пит. Не берусь судить, чем был нанесен удар, но кость деформирована так, что я могу сказать заранее: это был большой и тяжелый предмет круглой формы. Во всяком случае, он мертв не более двух часов. — Он захлопнул свой чемоданчик и поднялся. — Ты понимаешь, что я говорю все это исключительно как врач полицейскому, чтобы ты мог начать расследование. Официально, как судмедэксперт, я не сказал ни слова, и не скажу до вскрытия. Идет?

— Идет.

— Тебе тело уже не нужно? Я мог бы взять его с собой в госпиталь и сразу приступить.

Я протянул ему бланк о передаче тела, подождал, пока он поставит подпись, затем он позвал санитаров скорой, ожидавших снаружи с носилками.

— Увидимся, Пит, — сказал медэксперт, двинувшись вслед за санитарами к двери. — Я звякну тебе как только закончу.

— Спасибо, Эд, я твой должник.

Я взглянул на часы. Было чуть больше десяти вечера, душного нью-йорского вечера. Я двинул по коридору в сторону комнаты, где мой напарник, Стен Рейдер, беседовал с девушкой, которая обнаружила тело и вызвала полицию.

Стен и я прибыли около часа назад, при осмотре отметили угольную пыль на одежде убитого человека. Рядом валялись куски разбитой фанерной перегородки, закрывавшей ранее отверстие угольного желоба. Потом пошли в аллею, чтобы проверить крышку люка. Мы обнаружили, что крышка открывалась легко, несмотря на ржавые петли; небольшое количество крови около крышки свидетельствовало о том, что убитый несколько секунд лежал на земле, пока крышку открывали, но он не обязательно был убит там, и что крышка была слишком грязной и ржавой, чтобы на ней сохранились какие-нибудь отпечатки, если даже убийца и оставил их.

Осмотр бывшего угольного подвала не дал нам ничего, а осмотр тела немногим больше. Кто-то вытащил все из карманов костюма этого человека, вывернув их наизнанку, но, видимо, забыв заглянуть в карман рубашки, в котором мы нашли едва различимый номер телефона, нацарапанный на уголке страницы, вырванной из телефонной книги Манхэттена.

Когда я добрался до комнаты, где Стен Рейдер беседовал с девушкой, обнаружившей тело, — ее звали, как она нам сказала, Клорис Рэми — я увидел, что ему в значительной мере удалось успокоить ее.

— Чувствуете себя немного лучше, мисс Рэми? — спросил я.

Она сидела точно посередине кушетки, сложив руки на крепко сжатых коленях; худощавая ширококостная девушка с небольшим бледным личиком, необычно, маленькой верхней губой и влажными, слегка выпуклыми глазами. Она посмотрела на меня, кивнула и снова отвернулась.

Стен сидел до этого на подлокотнике кресла прямо напротив нее. Теперь он поднялся, опустил в карман блокнот и сделал мне знак выйти с ним в коридор. Когда мы вышли, он нащупал сигарету в пачке, прикурил и прислонился к стене.

— Это было для нее ударом, — сказал он. — Давай дадим ей несколько минут. — У него был вид слегка удивленного чем-то человека, обычный для него вид, хотя он из тех, кого удивить довольно трудно. По правде говоря, внешний облик Стена может ввести в заблуждение. Это высокий, нескладный, рано поседевший молодой человек с мягким голосом и манерами преподавателя колледжа. Но многие чересчур горячие головы могли бы поведать, что тело у него — как сжатая пружина, а в каждом кулаке скрыто по бомбе.

— Она сообщила что-нибудь новенькое? — спросил я.

Он покачал головой:

— Ей почудился какой-то шум. Она выскочила в коридор, увидела на полу распростертое тело и вызвала полицию. Вот и весь ее рассказ, и я целиком ей доверяю.

— Других жильцов ты проверял?

— Больше никого нет дома, Пит. Пожилая пара на верхнем этаже уехала на лето. Двое парней с первого работают по ночам, а отец мисс Рэми в больнице.

— И у нас остается только номер телефона, — сказал я.

— Мы начинали и с меньшим.

— И успевали раньше времени состариться. — Я вынул из кармана уголок страницы с нацарапанным номером телефона, — Я собираюсь узнать, чей он, Стен, — сказал я.

— Да уж догадываюсь, — сказал Стен с кривой усмешкой. — Ты собираешься оставить мне здесь всю грязную работу, а сам отправишься в какую-нибудь уютную квартирку с кондиционером для небольшой приятной беседы. — Он покачал головой. — Так происходит каждый раз.

— Не во всех квартирах есть кондиционер, Стен.

— В тех, куда ходишь ты, есть всегда. Ну, а я всегда заканчиваю турецкой баней.

Я вернулся в комнату к мисс Рэми и позвонил в телефонную компанию, чтобы они проверили искомый номер. Проверка заняла менее минуты, в течение которой заплаканные серые глаза мисс Рэми ни разу не поменяли своего выражения; насколько я мог судить, она даже не моргнула. Имя, значившееся рядом с номером, было Леда Уоллес, 834 Вест-Хьюстон. Я записал имя и адрес в свой блокнот и добавил туда номер телефона мисс Рэми.

В коридоре я дал Стену один из моментальных снимков, запечатлевших лицо убитого, которые фотограф сделал полароидом.

— Интересно, выглядел ли он при жизни таким же миролюбивым, — в раздумье заметил Стен.

— Сомневаюсь, — сказал я. — Это не тот тип.

Номер 834 по Вест-Хьюстон оказался одним из шести новых пятиэтажных многоквартирных домов, стоявших вплотную друг к другу. Нерушимая громада из ярко-желтого кирпича в шесть зданий шириной, ничем не отличающихся друг от друга, кроме цифр на маленьких металлических табличках около шести одинаковых входов.

Девушке, ответившей на мой звонок в квартиру 4-Б, было около двадцати; это была блондинка с темно-зелеными глазами под смолисто-черными ресницами и с профилем камеи. Даже без туфель она была почти с меня ростом, а облегающие джинсы и испачканная краской тенниска не могли скрыть ее женственных форм, судя по развитой мускулатуре она много времени проводила в плавательных бассейнах.

— Мисс Уоллес?

— Да.

— Я показал ей свой значок:

— Детектив Селби, шестой участок. Мне бы хотелось поговорить с  вами.

Она начала было что-то лепетать, затем передумала и отступила назад, чтобы впустить меня. Я присел на край низкой кушетки и вытащил записную книжку и снимок убитого человека.

Мгновение она колебалась, рассеянно вытирая большой палец правой руки об уже испачканную тенниску, затем села на другой конец кушетки и приподняла одну бровь на шестнадцатую часть дюйма.

— Надеюсь, что вы ненадолго, — сказала она. — Я действительно очень занята, мистер Селби.

Я постарался изобразить дружелюбную улыбку.

— Разрисовываете свою квартиру?

— Нет. Рождественские открытки. — Она махнула в сторону заваленной чертежной доски в дальнем углу комнаты. — Я делаю их крупными партиями для этой компании в Канзас-Сити.

— Рисуете рождественские открытки в августе?

— Да. А на рождество буду рисовать пасхальные.

— Вижу, — сказал я, передавая ей фотографию убитого. — Мы пытаемся установить личность этого человека, мисс Уоллес. Вы знаете его?

Она взяла фотографию, взглянула на нее, а затем передала мне обратно, осторожно держа ее за уголок большим и указательным пальцами, как будто это была дохлая мышь.

— Так что он сделал на этот раз?

— Вопрос не в том, что он сделал, а в том, кто он.

— Его зовут Коди Марден, — сказала она. — Конечно, многие знают его под другими именами.