Сергей Васильев. Стихотворения - Сергей Васильев

Сергей Васильев. Стихотворения 

Живой букварь

* * *

Степь раскоса, а тьма хоть выколи глаз,Не колышутся травы, и не пылит дорога.Ночь идет, как девочка в первый класс,И несет в портфеле Тельца, Стрельца, Козерога.

У нее под ногами горячий живой букварь,Но никак не кончается странное бездорожье.Спит природа, и всякая Божья тварьПовторяет во сне невозможное имя Божье.Но оно опять улетает куда-то прочь,Не даваясь в руки, и ждет, как беды, возмездьяЗа потерянный нами рай, и девочка-ночьВыпускает на волю напуганные созвездья.

* * *

Жизни странно течет река,Ты превращаешься в старика,Не замечая, что речь горькаНа краешке материка.

Путь к океану непрост, как Пруст,Жестк, словно ложе твое, Прокруст,А прибрежные камни – терновый куст,Как тут не окровавить уст!

Где ты, медузная нежная грусть,И кальмаров злость, и акулы пасть?Я вернусь к тебе, золотая Русь,

Чтобы в бездне радостной не пропасть.А о том, что на дне океана мой дом,Помнит лишь бедный Том.

* * *

А помнишь тот странный и страшный лес,Клубнику, в которую ты полез,Обжегшись, то солнце горячее, безКоторого нет небес?

А помнишь нежного того ежа,Который, от страха мелко дрожа,Держал небосвод на острие ножа,Жизнь твою сторожа?

Ничто не кончается, милый друг,Ничто не случается так и вдруг.И пока обиды Бога не сходят с рук,Не завершится круг.

Стансы – 3

Все они здесь лежат,Не похожие на мертвецовИ на живых не похожие –Кто-то ночною бабочкой пытался подняться к небу,А кого-то влек жирный и влажный, как наша жизнь, чернозем.

Все они здесь лежатИ от любопытства дрожат.

Все они здесь лежат –Бабка Фекла и баба Шура –Одна учила меня нежности к травкам,Другая – нежности к людям.Первая будила меня с восходом солнцаИ вела в лес, чтобы набрать трав для поросенка –Это коровы могут питаться луговой травой,А поросенку пища нежная нужна, лесная.А заодно учила меня этим травкам, Грибам, корешкам съедобным – Пусти меня сейчас в лес в марте,И я проживу на подножном корме до глубокой осени.А вторая всегда меня удивляла своей святой наивностью.Однажды ей нужно было починить сарай,И она позвала моего отца и дядю Юру.Сбежались невестки: ты зачем, дескать, им наливаешь?“Так если я им не налью, ведь больше-то не придут”.

Все они здесь лежат –Жизнь мою сторожат.

Все они здесь лежат –Вот отец мой Евгений Иванович: В дупле старой груши,Которую он сам когда-то и посадил,Я нашел полбутылки самогонкиЧерез двенадцать лет –Почему не раньше?А однажды он преподал мне урок на всю жизнь.Он попросил меня вскопать грядку для клубники,А я спешил на футбол. Кое-как эту грядку вскопал,Но не разрыхлил. И побежал забивать свой хет-трик.Вечером он мне ничего не сказал.А утром часа в четыре поднял меня и повел на огород.Там он стал на колени и стал руками Разминать землю со вскопанной мною грядки.“Если что-то делаешь, – сказал он потом, –Делай хорошо. Плохо и без тебя сделают”.

Все они здесь лежат,Черепами вечность крошат.

Все они здесь лежат –Вот мама Нина Михайловна.Сестры Таисия и ЛидияИ братья Сергей и ЮрийЦелый год собирали копейки,Чтобы купить ей платье на выпускной бал.А она сказала: “Зачем мне это платье?Я его никогда не надену.Ведь такого городского платья В деревне нету ни у кого!”

Все они здесь лежат –Уж как в небесах решат!

Все они здесь лежат –Вот Ольга, моя двоюродная сестра –Сейчас бы сказали – кузина.Однажды ее муж НиколайЗагулял с одною дояркой.А когда он поздно ночью вернулся,Ольга встретила его на крыльце,Взяла силикатный кирпич –И так швырнула его, что он пролетел метров тридцать.“Как она только его поднять могла?” –Удивлялся потом Николай. -Он же весит килограммов шесть, если не семь!А она же хрупкая у меня!” -“Любила, значит” – отвечал я ему.Сейчас он лежит рядышком с ней.

Все они здесь лежат –И умирать не спешат.

Прости меня, Боже, за эту спесь –Я тоже прилягу когда-нибудь здесь.

* * *

Славянский бог смешон и волосат,Его ступни босые в белой глине,Нахмурившись, он грозно входит в садИ губы свои пачкает в малине.

Над ним летают бабочки, жуки,Стрекозы, комары и тварь иная.Поодаль косят сено мужики,Поскрипывает грубо ось земная.

Славянский бог глядит на свой животИ нежно гладит ствол кудрявой вишни.В нем бог другой, наверное, живет,Но все эти подробности излишни.

На дне колодца плавает звезда,Пытаясь робкой рыбкой притвориться.Славянский бог уходит в никуда,Чтоб в небесах глубоких раствориться.

* * *

Как хорошо и как страшно в лесу,Ночном и почти вороньем, –Помнишь про Волгу и про Терсу –Всех мы здесь похороним.

Сверчок поет, и сова поет,Приветствуя мысль любую,И кровь твою, отдыхая, пьет –Нежную, голубую.

* * *

Пускай живут и майские жуки,Пускай осенние кусают осы,Пускай живут на свете мужики,Пьют самогонку, курят папиросы.

Пускай и жизнь совсем уйдет в распылНа этом злом и беспредельном зное.Ведь я не помню, кто меня любил –Живая тварь иль существо иное.

* * *

Барин, сердито выбритый и надушенный одеколоном,Честные бабы с гостинцами да мужики с поклоном,Привкус моченых яблок, тяжелый запах укропа –Где, Чаадаев безумный, твоя Европа?

Тощие звезды над кладбищем да тараканы в баньке,Повести Белкина вечером на хуторе близ Диканьки,Бедная Лиза, выстрел, охотники на привале –Им-то небось вольготно, а мне - едва ли.

Вере Павловне снятся сны, а кому-то – мертвые души,А крестьяне дремлют в стогу, затянув поясок потуже,Спит на перине Обломов, борща не вотще отведав,И возлежит на гвоздях, словно йог, Рахметов.

Гуси пасутся в луже – клекочут злобно и гордо,Взгляд от стола поднимешь – в окошке свинячья морда.Голова с похмелья трещит, как арбуз, а вместо микстуры –Фонд золотой отечественной литературы.

* * *

Земля никогда не родит мертвяка,Но схватки близки родовые.Идут, как волы голубые, века –Ужасны рога их кривые.Любуйся их поступью грозной, покаНе встретился с чудом впервые.

Колючее время стыдливей ерша,Полжизни осталось на роздых.Густеет, как масло, пространство круша,Беременный смутою воздух.И ночь надвигается, тьмою шурша,И небо в крестах, а не в звездах.

И снова бредут на закланье волхвы,Звенят незаконные речи.Во рту привкус крови и привкус халвы,И слышится голос картечиРазгневанной, и не сносить головыОпять Иоанну Предтече.

Давно равнодушный к скрижалям конвойНе видел такого улова.Грохочут осины надменной листвой,Не ведая умысла злого.И внятным становится замысел Твой,И зрячим становится Слово.

* * *