Рыбный день - Елена Логунова

Елена Логунова

Рыбный день

Рыбина выплыла из толщи воды и зависла у стекла, точно мое собственное отражение: длинная, желтовато-бледная, вся в веснушках и с розовыми глазами.

– Можно подумать, ты тоже просидела в офисе за компьютером девять часов без перерыва! – сочувственно сказала я ей, до слез огорчаясь, что меня-то никто не пожалеет.

Но рыбина пошевелила губами и, к моему великому удивлению, заговорила человеческим голосом:

– Хотите форельку на ужин купить? Правильно, четверг – рыбный день!

Голос был мужской, молодой, и звучащее в нем веселье плохо сочеталось с самоотверженным предложением решить вопрос с моим ужином ценой собственной жизни.

– Нет-нет, я просто так смотрю! Любуюсь! – поспешно открестилась я от приписанного мне жестокого намерения сожрать замечательную говорящую рыбу.

– Вам какая форель больше нравится – крапчатая или янтарная? – из-за огромного аквариума ко мне вышел парень в униформе супермаркета.

– Эта! – ответила я и потыкала пальцем в веснушчатую красноглазую рыбину, которая тут же испуганно канула в зеленые глубины.

– Это крапчатая, – авторитетно сказал молодой человек и запустил в аквариум сачок на длинной ручке. – Смотрите, какая красавица! Взвесить?

Я с острой жалостью взглянула на трепыхающуюся в сетке форель. Ее хвостовой плавник был глубоко надорван зигзагом, как будто ребенок рисовал молнию. Есть инвалидную рыбу?!

– Спасибо, не надо! – сказала я жестокому молодому человеку и поспешила переместиться к витрине с диетическим питанием.

Йогурты не посылали мне безмолвной мольбы о пощаде, и я могла их есть, не испытывая угрызений совести. Никуда не торопясь – дома меня никто не ждал, – я купила в овощном ряду тепличную клубнику, в булочном – пару свежих круассанов, в кондитерском – шоколадный батончик, в винно-водочном – маленькую бутылочку «Бэйлиса». Кофе у меня дома был, и я решила, что вопрос с меню ужина можно считать закрытым: равно как и вопрос с программой вечернего отдыха. Приду домой, приму душ, переоденусь из неудобного офисного костюма в халатик, хряпну рюмочку ликера, съем клубничку, потом выпью кофе с шоколадкой, а круассаны оставлю на завтрак…

Но четверг не зря был заявлен как рыбный день. Тема жаберных себя еще не исчерпала.

– Эй, Танюха! – оборвал мои мечтательные мысли горделивый голос соседки Галочки Пеньковой. – Зайди, глянь, что принес мой добытчик!

– Сейчас. – Я забросила в дверь своей квартиры пакет с покупками и пошла к соседям.

Галочкин муж Валерий – совладелец магазина итальянских продуктов «Мамма миа». Ассортимент в его гастрономическом бутике чрезвычайно обширный, и за те полгода, что мы с Пеньковыми соседствуем, я познакомилась с ним лишь отчасти. Валера то и дело притаскивает домой какие-то условно съедобные редкости: то огромные зеленые макароны, похожие на фрагменты трубы пылесоса, то здоровенные маслины, фаршированные апельсинами и орехами, то омаров, клешнями которых свободно можно кроить листовую сталь.

– У Галкиного мужа типичная для лилипутских мужиков гигантомания! – подытожила ехидная половинка моей души по прозвищу Тяпа.

С учетом того, что сам Валера ниже среднего роста, а его супруга вымахала под метр девяносто, это было очень похоже на правду.

– Во! – сказала Галочка, двумя руками ныряя в глубокую кухонную мойку. – Видала?

– Да! – не подумав, честно ответила я. Но тут же поправилась: – Нет!

В руках у Галочки вяло обвисла бледно-желтая веснушчатая рыбина с красными глазами.

– Тоже итальянская? – спросила я.

– Нет, наша, Валера сам поймал! – похвасталась хозяйка. – Говорю же – добытчик! Настоящий мужик!

– Мужичок-с-ноготок! – съязвила я, но тихонько, чтобы не обидеть соседку.

Галочка и Валерий вместе уже двадцать лет, но отношения у них самые теплые. Надо видеть, как трогательно они заботятся друг о друге – в семьях со стажем такое встретишь редко. Правда, у Пеньковых нет детей, которые помогли бы досрочно исчерпать родники заботы и нежности. Галка когда-то в молодости в тяжелых родах потеряла ребенка, еле выжила сама, и тогда врачи велели Пеньковым забыть о детях.

– Он у тебя еще и рыбак? – спросила я, чтобы Галке стало приятно.

Мое «еще и» давало понять, что я знаю о многообразии достоинств Валерия Пенькова. Понаслышке, конечно, гномики не в моем вкусе.

– Пристрастился на старости лет, – хмыкнула Галочка, явно кокетничая: им с Валерой всего по сорок. – Уже два выходных и один законный отгул на это мокрое дело убил. Но не зря, всякий раз с уловом возвращается.

– А где ловит? – спросила я, задумчиво разглядывая рыбину.

Ее хвостовой плавник был до основания распорот зигзагом, похожим на молнию.

– Рыбачит, – поправила меня соседка. – Да по-разному. На этот раз мотался на горную речку, там, видишь, какие красавицы клюют!

– Да ерунда это все! – не выдержала я. – Итальянская лапша на уши! А ты клюешь на нее, моя красавица! Вот эту самую рыбину я час назад лицом к лицу видела в рыбном отделе ближайшего супермаркета! Это крапчатая форель, ни в какой речке она такого размера не бывает, ее из форелевого хозяйства привезли! Давно ли твой «добытчик» вернулся?

– С полчаса назад. Но… Как же так? – Галочка расстроилась. – Ты уверена, что это та самая форель?

– Клянусь тебе всем водным миром планеты! – кивнула я. – Я узнала эту рыбину по разорванному хвосту. Видишь, какой у нее плавник? Согласись, запоминающийся физический дефект. Так что не такой уж он добычливый, твой врунишка Валера! – не удержалась я от шпильки. И насмешливо напела: – Шаланды, полные форели, из супермаркета возил…

– Но он был, был на рыбалке! – Галка поспешно бросилась в ванную и притащила оттуда ком грязной одежды. – Вот, я в стирку приготовила. Валерка как пришел, снял и на пол бросил… Ты понюхай, понюхай! Сырое все! Землей пахнет, травой, болотом!

Галка вытащила из кучи тряпок штаны, серо-бурые благодаря камуфляжной окраске и более поздним наслоениям из грязи и ила.

– Модный костюмчик, – заметила я, разглядев тесемку с вышитым цветочным узором, настроченную по боковым швам на манер лампасов. – Только насчет болота ты, подруга, ошибаешься. Посмотри на мусор за отворотами штанин. Знаешь, что это?

– Шелуха какая-то.

– Сама ты шелуха! Это семена газонной травы. В нашем парке их сейчас мешками рассыпают.

– Да ладно? – Галка почесала макушку. Лицо у нее сделалось растерянное. – Я ничего не понимаю. Мой муж уехал на ночную рыбалку. Вернулся, как положено, грязный, небритый, с рыбой в сетке. А по-твоему, получается, что он ночевал на газоне, сапоги мочил в парковом пруду, а удочки забрасывал в супермаркете? – Она потерла лоб, похлопала себя по щекам и решительно встала: – Пошли!

– Кого? – спросила я, прикидывая, не послать ли мне куда подальше саму Галку.

Дома меня ждали йогурты, клубника, шоколад и ликер. Их общества мне было вполне достаточно, чтобы приятно провести вечер.

– Пойдем! – поправилась соседка. – Прямо сейчас пойдем в парк и узнаем, был там мой благоверный или нет.

– Так ведь темно уже! – напомнила я.

Романтичная ночная прогулка по парку в мои планы не входила.

– Вот именно! – Галка уже вбила ноги в туфли и натягивала куртку. – Одной мне будет страшно! Ночью в парке кого только не встретишь – там тебе и хулиганы, и пьянчуги, и менты, и маньяки.

– И с кем из них мы будем общаться? – поинтересовалась я, неохотно следуя за соседкой.

Затолкав в заплечную сумку мужние рыбацкие штаны с васильковыми лампасами, Галка уже выскочила из квартиры и ждала меня на лестничной площадке.

– Сам-то Валера где? – спросила я, выйдя из чужой двери и запирая свою.

Замками мы с Галкой щелкнули одновременно.

– Пошел в баню! – с чувством ответила соседка.

– Сурово, – отметила я.

– Да нет, он реально в баню отправился, – хмыкнула она. – Мыться! То есть я надеюсь, что просто мыться, а не с девками кутить, хотя в свете этой истории с форелью уже ни в чем не уверена.

Галка помрачнела и всю дорогу молчала, как та форель.

В парке, готовящемся отпраздновать полуторавековой юбилей, с типично отечественным размахом велись ремонтные работы. Начатые еще по осени, в декабре они достигли апогея. На аллеях, частично вымощенных заново, высились груды песка и неопрятные кучи старой плитки, на газонах траурно чернели земляные курганы, кое-где уже разглаженные до состояния ухоженной пашни. К счастью, в этом году зимние холода в наших южных широтах подзадержались, так что я не рассчитывала отметить грядущий Новый год снежными забавами. Пользуясь погодой, озеленители рассыпали на полянках, подготовленных к севу, семена газонной травы и торфяную смесь. Она благоприятствовала флоре и отпугивала фауну – нас с Галкой, например, наступив на подозрительную коричневую бяку, моя соседка помянула в одном контексте чью-то маму и свои туфли, яростно пошаркала ногой по песку и полезла на бархан, перегородивший дорожку к пруду. Отягощенная тяжелыми мыслями, шла она медленно. Я ее опередила, первой спустилась к водоему и увидела на фоне догорающего заката одинокого дядьку с удочкой и кошкой. Дядька сидел на складном стульчике, кошка под стульчиком, а удочка лежала на берегу, вымачивая леску в мутной воде.