Космический попаданец с подвохом (СИ) - Астольфин Василий

Космический попаданец с подвохом

Глава 1. Внезапное внедрение

Богара. Одна из многих планет, куда ещё давно ступила нога человека. Планета, что то ли по счастливой случайности, то ли по какому-то загадочному замыслу подозрительно была похожа на колыбель человечества — Землю. Но не ту Землю, что ныне выглядит как огромный урбанизированный индустриальный отстойник, а ту самую, практически в первозданном виде, что сохранилась разве что в памяти многочисленных электронных носителей и на пластике плакатов, да старомодных открыток.

Эта слаборазвитая планета находилась практически на лезвии ареала обитания человечества, являясь одним из многих его оплотов, в сумме составляющих пространство Фронтира — условную границу между людьми и мёртвым космосом… порою недостаточно мёртвым. Именно здесь, в этом захолустье, на одной из множества в меру процветающих житниц произошло нечто странное. То, вероятность чего настолько мала, что вполне её можно счесть невозможной вероятностью или близкой к тому. В этот день границы мультиверсума словно пересеклись, выбросив разум агонизирующего, на грани погибели, разумного из одного мира в другой, в тело совсем ещё ребёнка. По великой случайности звезды сошлись так, что все необходимые условия для невозможного всего на миг стали возможны.

В этот мир явился новый попаданец. Первый ли, последний ли — кто знает? Факт остаётся фактом, что таковое случилось независимо от того просто ли это случайность, прихоть Судьбы или даже Бога. Независимо даже от того хотел ли он того — всё произошло само, без его воли, если не учесть событий произошедших до того, что зависили как от него, так и от иных факторов.

***

Это было больно.

Последнее что человек помнил — вспышка боли после удара чем-то твёрдым прямо в лоб. Сознание на миг отключилось и включилось вновь. Только в этот раз ни одного знакомого лица человек перед собой не увидел. Женщина и мужчина суетились вокруг поля зрения. Кроме него все чувства словно исчезли: осязание, слух, боль… только шум работы организма, перетекающей по всему телу крови, давал понять человеку, что его самоощущение притупилось, но не исчезло.

Калейдоскоп образов сменялся словно это было немое кино — давным давно забытый в мире будущего жанр, если жанром можно назвать довольно отсталую технологию съёмки без возможности вывода звука. Впрочем, сегодня это называлось комиксы, если таковая подробность вообще имеет смысл. Голубое небо сменилось белым. Нет, не облаками — побеленный потолок дома… незнакомого человеку дома. Думать хоть о чём-то было очень сложно, выручало лишь подсознание, работающее само по себе. Главное не забыть о чём там оно шептало.

Несколько часов суеты для человека прошло незаметно, ибо он всё это время проспал, пока его родители суетились, не желая чтобы их ребёнок погиб по такой глупой случайности — надо же было так нелепо упасть с амбарной лестницы, да ещё и плашмя? Травма головы требовала срочной первой помощи пока не приедет врач из крупного поселения, чтобы сделать всё что от него требуется.

Ждать долго не пришлось. По крайней мере фатально долго для жизни пострадавшего. Осмотрев пациента доктор лишь хмыкнул, осознав что на первый взгляд всё было в порядке. В том смысле что самое худшее уже позади и за это стоит благодарить разве что медицину будущего, возможностями коей могут самостоятельно воспользоваться даже в таком захолустье. Один укол чудодейственного лекарства, пара пластырей и вполне возможно что этого хватит. Впрочем, это было и проблемой — в будущем осталось довольно мало толковых специалистов, ибо все уповают на такого рода технологические чудеса, как бы делающие всё сами.

Оставшись ненадолго попить чаю и посетовать на разного рода жизненные трудности доктор в скором времени собрал свои вещи и покинул дом, естественно не забыв получить парочку гостинцев в качестве “благодарности”. И пусть наличие общественных благ, таких как образование, медицина, электричество и тому подобное тут обеспечивали силы и специалисты, в том числе местные, внештатные, Ордена забирая в счёт этого свою плату, всё равно нельзя было оставить столь важного человека без “подарка”.

***

На следующий день человек нашёл в себе силы перестать постоянно проваливаться в сон, прерывая его разве что бесконечной чередой мелькающих картинок комнаты, иногда незнакомых ему людей. Он мог с большим трудом поверить в тот факт, что эти некто — его настоящие родители. Медленно, но верно он вспоминал как всё было на самом деле. Не так давно купленная собственная квартира, девушка, с коей он уже собирался сыграть свадьбу, гостящие родители… выглядищие совершенно иначе, нежели эти.

И злосчастные качели.

Да, именно качели. В тот момент два взрослых любящих друг друга человека впали в детство и начали всячески дурачиться. Всё было хорошо ровно до того момента, пока он, человек, не начал раскачивать свою вторую половинку на этих грёбаных качелях, по своей дурости оказавшись прямо позади, а не сбоку, как бы это следовало сделать. Один качок со слишком большой амплитудой и окованое железом сиденье впечаталось ему прямо в лоб, явно со смачным хрустом проломив череп. Крики, скорая, похороны — всего этого он не увидел, однако и без него трагичность ситуации была понятна и дальнейший ход событий примерно ясен. Мир по глупой случайности потерял не самого плохого человека.

“Но почему я всё ещё жив?” — задавал себе вопрос человек. Ответов могло быть великое множество, но всё это — умозрительные гипотезы, не имеющие особого смысла вне зависимости от мировоззрения человека. Хотя нет, тут-то как раз есть смысл, ибо в зависимости от него полученный ответ может как укрепить концептуальное понимание человеком мира, так и наоборот пошатнуть его устои. Простейший пример — религия. Но в ситуации человека в этом не было никакого смысла, ибо он не помнил даже как зовут его, его близких людей, кем он являлся и во что верил. В конечном итоге он не мог даже подтвердить или опровергнуть свои якобы воспоминания. Вдруг он действительно просто ребёнок, коему приснился очень странный сон, вызванный травмой? А вдруг наоборот всё то, что произошло было взаправду и ни это тело, ни это место, ни эти люди ни в каком виде родными ему не были.

Разум ребёнка не выдержал эмоциональной нагрузки и человек заплакал. Не скупо пролив слезинку, как подобает мужчине, а детскими слезами, никак не сдерживаясь. Было обидно и больно. Обидно от того, что всё произшло именно так нелепо, а больно как морально, так и физически — многочисленные синяки и царапины дали о себе знать, если даже не какой-нибудь перелом.

Едва знакомая молодая женщина тут же прибежала на крики и слёзы. Оно и очевидно — мать волнуется за своего ребёнка. Жалко что мотивация этой женщины была понятная только ей, а явно не взрослому мужчине запертом в теле ребёнка, что видит её едва ли раз в пятый.

— Что случилось, солнышко? — С некоторым волнением спросила женщина, сев рядом на кровать. Её речь была весьма странной, словно помесью знакомых тому человеку языков. Впрочем, не то что бы это было сложно для понимания такой простой фразы.

Он бы многое рассказал, если бы мог. Ком в горле, спазм не давали этого сделать, обрывая речь на полуслове. Не говоря уже о том, что детский писклявый выглядел настолько странно что вызывал у горе-попаданца некоторый диссонанс со своим прошлым. Всё же осознать что всё случилось именно так, как оно действительно случилось очень и очень трудно.

— Не плачь, детка, не плачь. — Мать приобняла девочку и погладила её по голове. Немного подождав она вытерла её слёзы. — Всё хорошо.

Такие банальные и весьма клишированные фразы действительно помогли успокоиться. Да, эти слова особо ничего не значат и не касаются настоящей причины истерики горе-попаданца, однако в конечном итоге действительно стало легче. Легче от того факта, что он всё ещё не один. Его любят и оберегают, пусть он и не тот, за кого невольно себя выдаёт. Одна лишь проблема в этом — у него-то всё в итоге хорошо, пусть он и, судя по всему, неожиданно умер, а что будет думать его родители, девушка? Что будет чувствовать его мать, когда узнает что её единственный ребёнок, пусть и ныне он был настоящим мужчиной, мёртв? Воистину великая утрата. Вряд ли кто-нибудь захотел бы пережить собственных потомков.