Хорнблауэр и милосердие - Cecil Forester

Сесил Форестер

Хорнблауэр и милосердие

Двухдечный 74-пушечный корабль Его Величества «Сатерленд», под командованием капитана Горацио Хорнблауэра, находился к северу от Гибралтара и направлялся в точку рандеву с эскадрой адмирала Лейтона, расположенную в западной части Средиземного моря. По левому борту лежало побережье Испании, по правому, едва видные, все еще выглядывали из-за горизонта вершины гор на одном из Балеарских островов – Ивисы.

Испания пока – союзник Англии в борьбе против Наполеона, а потому «Сатерленду» не придется утруждать себя битвой с испанскими военными кораблями – точно также, как его капитан и экипаж не сможет рассчитывать на призовые деньги за перехват испанских торговых судов. Только французы остаются врагами британцев, а французская оккупация Испании, несмотря на все усилия Бонапарта, не смогла продвинуться южнее Валенсии. Французам предстоит еще долгая борьба за Каталонию и «Сатерленд», – по крайней мере, так предполагал Хорнблауэр – будет направлен адмиралом еще дальше к северу. А пока мало что могло беспокоить капитана; полный экипаж, отлично снаряженный корабль и – практически никаких особенных событий вплоть до самой точки рандеву. Это был замечательный период перехода от одного вида деятельности к другой, и Хорнблауэр наслаждался чувством относительного свободы и покоя. Удерживаясь на курсе норд, «Сатерленд» тяжело переваливался на волне своим неуклюжим корпусом, а Хорнблауэр мерял шагами палубу, глубоко вдыхая чистый, бодрящий воздух и подставляя лицо целительным солнечным лучам.

Из настроения счастливой беззаботности его вывел крик впередсмотрящего с топа фок-мачты.

– Эй, на палубе! С Вашего позволения, сэр, что-то дрейфует прямо по курсу, должно быть разбитое судно, сэр – пока не могу сказать точно.

– Прямо по курсу?

– Так точно, сэр. Мы идем прямо на него. Скорей всего, это плот, сэр. Я вижу человека – даже двух человек, сэр.

Объяснение появлению в море двух человек на плоту в военное время могло быть только одно – и при том жестокое. Это, должно быть, уцелевшие после морского боя; после того как их пощадили пули и ядра, они вынуждены продолжать жестокую борьбу за жизнь, победу в которой, как правило, одерживает море. «Сатерленд» сможет попытаться выяснить, что произошло, без особого риска; тем не менее, в мозгу у Хорнблауэра пронеслись забавные предположения, когда он подумал о многочисленных изобретателях, которые одно за другим выдвигают любопытные предложения об использовании шлюпок, начиненных порохом для нанесения ударов по линейным кораблям. Если когда-нибудь им удастся осуществить свои схемы на практике, то величественные в уверенности собственного могущества линейные корабли вынуждены будут более осторожно подходить к подозрительным плавучим объектам. Но пока все это – полная ерунда, и Хорнблауэр пожал плечами, отбрасывая от себя эту бессмыслицу; вся эта забавная вереница мыслей промелькнула в его мозге за считанные минуты, в течении которых странный плавучий объект стал уже заметен с палубы.

– Это плот, сэр, абсолютно точно, – заметил первый лейтенант «Сатерленда» Джордж Буш, оглядывая залитое солнцем море в подзорную трубу. – На нем человек, сэр, и, кажется, я могу различить еще одного рядом.

– Попробуем подойти к ним поближе, мистер Буш – приказал Хорнблауэр.

Буш подвел «Сатерленд» почти вплотную к странному предмету и положил в дрейф.

– Странный плот – сказал он, всматриваясь в танцующие волны, пока корабль медленно дрейфовал к цели.

Это были всего лишь два бревна, грубо связанные обрывками троса; волны то и дело накрывали их так, что люди, лежащие на плоту почти постоянно оказывались под водой. Один из них встал на колени, держа в руках грубое весло, а второй так и остался лежать – так, что вода, переливающая через тело, захлестывала его лицо.

– Бросьте им линь, – сказал Хорнблауэр.

Но даже тот из мужчин, кто стоял на коленях, был слишком слаб для того, чтобы поймать и закрепить конец. Он неуклюже схватил его и тут же выпустил, голова его поникла, как будто это последнее усилие окончательно исчерпало его силы. Пришлось спускать шлюпку и, наконец, обоих пассажиров плота удалось поднять на борт при помощи беседки. Они лежали на палубе, обнаженные и дочерна загорелые, как индейцы из Сан-Сальвадора, и к тому же ужасно истощенные; каждая кость отчетливо выделялась и, казалось, в любой момент была готова пронзить пергаментно-тонкую кожу. Вода стекала на палубу с их черных жидких волос и длинных растрепанных бород. Один из спасенных лежал неподвижно, а другой протянул дрожащую руку к смотрящим на него англичанам и с хрипом показал на свое горло.

– Он чертовски хочет пить, бедняга – сказал Буш; а Хорнблауэр жестом отправил одного из моряков за водой.

Измученные люди жадно выпили несколько глотков и Хорнблауэру с Бушем показалось, что на их глазах произошло чудо, подобное воскрешению из мертвых – такое удивительное действие произвела на спасенных пресная вода. Они ожили, словно по волшебству; даже тот, кто за секунду до этого лежал на палубе без движения, и чью голову приходилось поддерживать, чтобы позволить ему сделать глоток воды – сел. Улыбка, подобная смертельному оскалу, исказила его худое лицо.

– Думаю, они хотят не только пить, но и есть, – заметил Буш, – по крайней мере, они выглядят достаточно голодными.

Хорнблауэру стоило только кивнуть, чтобы один из матросов бросился за едой для спасенных.

– Кто вы? – спросил Хорнблауэр.

– Франция, – ответил тот из них, кто выглядел менее истощенным. Его яркие голубые глаза выглядели очень странно на дочерна загорелом лице.

– Французы, клянусь Богом! – воскликнул Буш.

– Откуда вы тут взялись? – спросил Хорнблауэр и, видя, что его не поняли, повторил свой вопрос на ломаном французском.

Голубоглазый француз протянул свою худую как палка руку и указал в наветренном направлении от Балеарских островов.

– Кабрера, – сказал он, ­– мы пленные.

Хорнблауэр и Буш обменялись взглядами и Буш присвистнул – он смог понять, по крайней мере, значение жеста и первое слово ответа. Кабрера прежде была необитаемым островком, который испанцы приспособили под лагерь для французских военнопленных.

Другой француз, с темными глазами, вдруг быстро заговорил хриплым голосом.

– Вы ведь не отправите нас обратно, мсье? – умоляюще сказал он. – Мы сдаемся в плен вам. Мы не можем… – речь его стала невнятной от слабости и истощения.

Буш, как всегда наблюдательный, был весьма удивлен всем увиденным.

– Я могу понять, что их мучит жажда, – сказал он, – но они не могли так исхудать только за то время, пока добирались сюда с Кабреры. Они могли догрести сюда на плоту за пару суток – даже, если бы не было ветра.