Убийство на площади Астор - Виктория Томпсон

Виктория Томпсон

Убийство на площади Астор

Моему литературному агенту Нэнси Йост, которая всегда верила в меня и заставляла меня смеяться, даже когда приносила скверные новости. И моему дорогому мужу Джиму, который снимал с меня бремя забот, так что в итоге я смогла написать вот это

Victoria Thompson

Murder on Astor Place

Copyright © 1999 by Victoria Thompson

Оформление серии Ф. Барбышева, А. Саукова

Иллюстрация на переплете И. Хивренко

Глава 1

Поначалу Сара решила, что звон колокольчика – это часть ее сна. Он звенел так нежно и успокаивающе, а она спешила на этот звук, идя через залитую солнцем лужайку, как будто ее манила золотистая бабочка. Но потом раздался громкий стук в дверь, и Сара поняла, что это вовсе не сон. C трудом вытащив себя с этой прекрасной лужайки и из глубин сна, она неохотно разлепила тяжелые веки. Ну конечно, кто-то барабанил в наружную дверь.

– Попридержи лошадей, – пробормотала Сара, отбрасывая в сторону одеяло.

Для начала апреля ночной воздух был довольно холодным. Сара живо вспомнила, как накануне вечером налетел мерзкий ветер и засыпал город снегом – его выпало несколько дюймов. Дрожа от холода, женщина пошарила в темноте, отыскивая шлепанцы, но так и не нашла и в полной тьме двинулась босиком туда, где была дверь в спальню. По пути подхватила с изножья кровати свой халат и на ходу натянула.

– Иду-иду! – крикнула она, раздумывая, слышит ли ее тот, кто так долбит в дверь, за создаваемым им самим грохотом.

На самом деле Саре хотелось крикнуть: «Да успокойся ты! Дети сами отлично знают, когда им родиться, вряд ли требуется спешка». За все три года, которые Сара проработала акушеркой, зарабатывая себе на жизнь родовспоможением, она могла по пальцам одной руки перечислить случаи, действительно требующие экстренных мер. Обычно это были ситуации, когда ее вызывали в лачугу где-нибудь в Лоуэр-Ист-Сайде к роженице настолько бедной, что та даже не могла оплатить услуги акушерки, а роды протекали тяжело и с осложнениями. У семьи несчастной не оставалось иного выбора, кроме как вызвать Сару, часто в почти напрасной надежде, что она сумеет спасти либо мать, либо ребенка.

Стряхнув с себя последние остатки сна, Сара прошла через промерзшую переднюю комнату, которая также служила приемной. Про себя она молилась, чтобы это оказался не подобный безнадежный случай. Свет уличных газовых фонарей отражался от свежевыпавшего снега и давал достаточное освещение. Несмотря на зашторенные окна, Сара сумела пересечь приемную, не наткнувшись на предметы медицинского оборудования.

– Кто там? – спросила она, добравшись до входной двери.

Женщине, живущей в одиночестве, да еще в Нью-Йорке, следует соблюдать особую осторожность, даже если она находится в относительно цивилизованном районе, известном как Гринвич-Виллидж.

– Это Хэм Фишер. Я недавно поселился в пансионе миссис Хиггинс. У нее началось! Она послала меня, чтобы…

– Сейчас. Уже иду. Одну минутку. – Сара испытала некоторое облегчение, торопливо возвращаясь в спальню, чтобы одеться.

У миссис Хиггинс все пройдет легко – если, конечно, не возникнут непредвиденные осложнения. У нее это будет уже шестой ребенок, и предыдущие роды проходили без проблем. Сара сама принимала пятого младенца миссис Хиггинс, еще и двух лет не прошло с того дня. Значит, не придется посреди ночи тащиться в Лоуэр-Ист-Сайд, где любую женщину, появившуюся на улице после наступления сумерек, по определению считают проституткой, даже если ее кто-то сопровождает. Очевидно, в качестве посыльного Хэма выбрали потому, что он мог обеспечить Саре безопасность и своевременное прибытие на место, но одного-единственного телохранителя оказалось бы явно недостаточно, чтобы защитить акушерку от обитателей бедного района с многоквартирными домами.

Нынче Саре придется пройти всего несколько кварталов Виллидж, чтобы добраться до пансиона миссис Хиггинс. Это весьма кстати, поскольку снега в некоторых местах набралось довольно много. «И кто теперь, – думала Сара на ходу, – будет готовить еду для жильцов пансиона, если миссис Хиггинс рожает?» Акушерке придется твердо настоять на том, чтобы роженица не вставала с постели и не принималась слишком скоро за работу ни при каких обстоятельствах. Шесть детей за десять лет и так здорово сказались на ней, и если Саре не удалось добиться того, чтобы миссис Хиггинс больше не беременела, она, по крайней мере, позаботится о том, чтобы здоровье матери не пострадало более неизбежного.

Поспешно – как от холода, так и в силу срочности дела – Сара натянула на себя все требуемые предметы туалета и белье, а также то, что она считала своими «родильными одежками», – самую старую юбку и блузку с длинными рукавами, которым не страшны случайные брызги крови или иных жидкостей, что могли попасть на них в процессе родов. Всего через несколько минут акушерка была готова. Она набросила на плечи толстый тяжелый плащ, чтобы прикрыться от ледяного ветра, и схватила свой медицинский саквояж. То есть саквояж Тома. Тот самый, который Сара подарила ему, когда он стал врачом и получил официальное свидетельство. На стенке по-прежнему было написано его имя – «доктор Томас Брандт». Сара всегда чувствовала рядом присутствие Тома, когда шла куда-то с этим саквояжем…

Безжалостно отбросив воспоминания, акушерка устремилась к выходу. Хэм Фишер ждал ее. Он оказался здоровым, рослым парнем с покрытым оспинами лицом и полным ртом кривых зубов. Его глаза в данный момент были неестественно широко раскрыты от ужаса.

– Надо бы поспешить, миссис Брандт, – пробормотал Фишер.

Один только намек на то, что ребенок уже мог начать продвигаться к свету, повергал его в панику. Обычная реакция для большинства мужчин. Сара прекрасно знала, что спорить с Фишером бесполезно.

– Конечно-конечно, – согласилась она и последовала за провожатым, когда тот двинулся вперед поспешной рысью.

Ветер уже прекратился, и облака разошлись. Выпавший снег успел превратиться на мостовой в мерзкую слякотную кашу, в которой оставили следы колеса повозок и копыта лошадей. Но на тротуаре снега еще было по колено, за исключением мест, где его успели притоптать другие прохожие. Сара чувствовала, как влажный холод проникает в туфли. Она осторожно следовала за Хэмом, ступая по его следам.

Сара успела сделать всего несколько шагов, когда услышала, как наверху в соседнем доме кто-то поднял створку окна и знакомый голос осведомился:

– Миссис Брандт, это вы?

– Да, миссис Элсуорт, – ответила Сара и улыбнулась. Миссис Элсуорт вряд ли увидит в темноте ее улыбку.

Следовало бы помнить, что уйти незамеченной ни за что не удастся. Соседка засечет любое движение даже среди ночи. Иногда Сара задавалась вопросом: а спит ли эта старуха когда-нибудь вообще?

– Ох, боже мой, неужели кто-то должен родиться в такую ужасную ночь?

– Точно, должен. – Сара надеялась, что эта перекличка не перебудит соседей. – Мне надо спешить, – добавила она, заметив, что Хэм Фишер остановился, поджидая ее с видимым нетерпением.

– Ох, боже ты мой, так сегодня ж десятый день после новолуния! Вы ведь знаете, что это означает, не правда ли? Любой человек, родившийся на десятый день новолуния, обречен стать беспокойным бродягой, неугомонным странником… Как вы думаете, может, вам удастся отсрочить, задержать роды хотя бы на один день? Это ведь жестоко – обречь бедного младенца на такую жизнь, полную…

– Я сделаю все от меня зависящее, миссис Элсуорт, – пообещала Сара, качая головой.

К счастью, темнота скрывала лицо акушерки, на котором читалось явное отвращение. У старухи были предрассудки и суеверия по любому поводу. Сара успела наслушаться от нее сотен подобных предостережений за те годы, что жила по соседству, но миссис Элсуорт продолжала поражать ее все новыми и новыми. Кажется, у этой дамы неистощимый запас подобных штучек.

– Миссис Брандт, ну пожалуйста! – взмолился Хэм.

– Увидимся утром, миссис Элсуорт, – попрощалась Сара, поспешно догоняя своего сопровождающего, снова припустившего рысью.

– Надеюсь, вы прихватили с собой щепотку соли, чтобы уберечься от несчастий, раз уж выбрались на улицу в такую ночь! – прокричала им вслед миссис Элсуорт.

– Да-да, прихватила! – соврала в ответ Сара, не испытывая ни малейших угрызений совести.

Еще через полквартала Хэм наконец осознал, что акушерка не может идти так же быстро, как он. Фишер замедлил шаг и подождал ее, хотя дрожал всем телом от нетерпения и желания помчаться бегом. Он стащил с головы свою потрепанную шапку и провел длинными костлявыми пальцами по спутанным со сна волосам.

– Кто это там? – раздался еще один знакомый голос из тени на противоположной стороне пустой улицы.

Хэм испуганно оглянулся, но Сара ответила спокойно:

– Это миссис Сара Брандт, офицер Мёрфи.