Прокурор срывает печать - Эрл Гарднер

Эрл Стенли Гарднер

«Прокурор срывает печать»

Глава 1

Трансконтинентальный пассажирский поезд, скрипя сцепкой, как змея иссушенными позвонками, проползал последние томительные мили пустыни. Пальмы джошуа с покрытыми колючками стволами создавали какой-то инопланетный ландшафт. Невозможно было поверить, что через каких-то сорок миль поезд, следуя изгибам каньона, заскользит среди темно-зеленых плодоносных апельсиновых рощ.

Дуг Селби, весьма импозантный в мундире майора, пристально вглядывался в знакомый пейзаж, предвкушая удовольствие от пятидневного отпуска.

Состав взобрался на перевал, и с этого момента Селби вновь оказался на территории графства Мэдисон, где много лет занимал пост окружного прокурора. Он припомнил ожесточенную избирательную битву, в результате которой одновременно с ним на пост шерифа был избран Рекс Брэндон — бывший ковбой с посеребренной временем шевелюрой. Они вместе вступили в здание суда и сражались плечом к плечу до того рокового седьмого декабря, когда другая смертельная схватка призвала Дуга Селби под армейские знамена.

Поезд набирал скорость, извиваясь на крутом спуске. Еще несколько минут — и он вкатится в Мэдисон-Сити. Селби посмотрел на топчущегося рядом проводника с платяной щеткой и бархоткой для чистки обуви в руках.

— Да, сэр. Слегка почистить, сэр?

Селби вышел в тамбур вслед за проводником, и долларовая бумажка, перекочевавшая в руки последнего, вызвала широкую белозубую улыбку благодарности. Вернувшись на место, Селби заметил, что проводник склонился над креслом чуть дальше по проходу.

— Да, мэм. Не желаете ли почиститься, мэм? Пожалуйста. Следующая остановка Мэдисон-Сити.

Раньше Селби практически не обращал внимания на пассажирку. Это была изможденная трудом, невзрачная маленькая женщина с темными, глубоко запавшими усталыми глазами. Примерно шестьдесят лет, определил Селби, вес немного за сто фунтов. Движения быстрые и уверенные, осанка прямая, подбородок слегка выдвинут вперед, она не привыкла просить об одолжении. Очевидно, где-то на своем полном тяжкого труда жизненном пути она разучилась улыбаться. В ней ощущалась огромная накопленная усталость, как будто на ее долю выпало нести по жизни страшную тяжесть, и даже теперь, когда тяжесть сброшена, расслабиться уже невозможно — время ушло. После некоторого колебания она последовала за проводником.

Он обмахнул ей плечи щеткой и получил чаевые, которые до этого момента были плотно зажаты в ее кулаке. Чаевые отправились в карман брюк, при этом лицо проводника не изменилось ни на йоту, оно сохраняло выражение официальной вежливости.

Селби проследил за тем, как женщина вернулась на свое место.

В проходе появился официант вагона-ресторана с белой картонной коробкой в руках. Он подошел к маленькой пассажирке.

— Пожалуйста, мэм. Все время держали в холодильнике. Я надеюсь, красоту и свежесть удалось сохранить.

И опять затянутая в перчатку рука протянула чаевые, правда, на этот раз после довольно длительных раскопок в сумочке.

— Хорошо, мэм. Премного благодарен, мэм. Официант взглянул на полученные чаевые и перевел взгляд на проводника. Оба одновременно ухмыльнулись. Селби лениво пытался догадаться о содержимом картонной коробки, следя за суетливыми и в то же время тщательными сборами, которыми занималась пассажирка перед тем, как сойти с поезда. Он видел, как проводник подготовил ей багаж к выгрузке и помог надеть жакет. В тот момент, когда проводник нагнулся, чтобы поднять чемодан Селби, женщина открыла картонную коробку.

Оказалось, в ней лежали три цветка гардении, скрепленные в очаровательный букетик. Костлявые пальцы проворно и ловко закрепили букетик на лацкане жакета.

Бывший окружной прокурор решил проследить за пассажиркой, которая так предусмотрительно раздобыла букетик гардений где-то на Среднем Западе и хранила его на льду на протяжении всего пути до Южной Калифорнии. Интересно будет узнать, какой же это мужчина удостоился столь романтического знака внимания со стороны так независимо и сдержанно выглядящей женщины.

Поезд выскочил из узкого каньона. Почти сразу же за окнами вагона появилась густая зелень апельсиновых деревьев, на которой отдыхал глаз после унылых тонов пустыни и ее безжалостного солнца.

Состав прогрохотал через мост, и Селби увидел белые стены и красные черепичные крыши домов Мэдисон-Сити. Каждый клочок этой земли хранил для него что-то свое. Вот под этой эстакадой был обнаружен труп; убийство в фешенебельном районе Апельсиновых холмов оказалось одним из самых загадочных дел такого рода в Южной Калифорнии; в массивном белом здании суда он провел столько времени…

Поезд постепенно замедлял ход и наконец с толчком остановился. Проводник распахнул дверь вагона, вынес багаж и помог женщине с белыми гардениями спуститься по ступеням. Через секунду Селби тоже оказался на платформе. Он огляделся, чтобы получше рассмотреть так давно знакомую картину.

Наверное, около дюжины пассажиров сошло с поезда в Мэдисон-Сити. Селби заметил Сильвию Мартин, журналистку из «Кларион», высматривающую кого-то в небольшой толпе. Она перевела взгляд на поезд, увидела Селби и замерла на месте от изумления. Ее неподвижная фигура явно бросалась в глаза на фоне оживленной толчеи вокзала. Затем Сильвия сорвалась с места, крича:

— Дуг! Дуг Селби!

Селби встретил ее на половине пути.

— Что тебя привело сюда? — спросила Сильвия. Экс-прокурор посмотрел в радостные глаза на раскрасневшемся от волнения лице и ответил:

— Меня переводят из Сан-Франциско. Осталось пять дней от недельного отпуска. Я решил провести их здесь.

— Но почему же ты, старый негодяй, не предупредил? Почему ничего не сообщил мне?

— Да я бы приехал раньше письма. Так что писать было просто глупо. А что ты здесь делаешь? Неужели жизнь в городе так измельчала, что прибытие поезда становится событием для репортера крупного калибра?

Сильвия рассмеялась:

— Я пришла потому, что сюда прибыл Старый АБК; ведь почти все, что он совершает, дает хороший материал.

— Старый, добрый АБК, — сказал, тоже смеясь, Селби. — Я вспоминал его. Все тот же человек-загадка?

— Такой же, как всегда. По-прежнему утверждает, что поселился здесь, дабы избавиться от адвокатской практики в большом городе. Еще более мрачно заявляет, что его выводят из себя бывшие клиенты, не дающие ему покоя и в деревне… Да вот и он. Кажется, он не нашел того, кого искал.

Селби увидел поверх людских голов лицо А.Б. Карра, выражавшее силу и уверенность в себе.

Умелый постановщик судебных заседаний, популярный адвокат по уголовным делам, любовно именуемый в криминальном подполье Старый АБК, ухитрялся каждое свое движение наполнить величием, присущим лишь актерам театра шекспировских времен.

— Он кого-то высматривает. Господи, Дуг, а не знал ли Карр о твоем приезде?

— Ну конечно нет. Если бы кто и узнал об этом, то только ты. Но если Карр не даст материала, я помогу тебе написать полную человеческого тепла статью. Видишь вон ту маленькую женщину в темном жакете с букетиком гардений?

— Да.

— Эту трогательную малышку привела в Мэдисон-Сити какая-то романтическая история. Букет белых гардений тщательно сберегался в течение всего пути от самого Канзаса, чтобы он сохранил свежесть и привлекательность. Букет поможет мужской половине этого романа узнать ее в толпе. Держу пари, получится замечательный материал, если ты проинтервьюируешь пассажирку.

Сильвия Мартин изучающе посмотрела на женщину.

— Она давным-давно научилась полагаться лишь на себя и кажется довольно замкнутой. Боюсь, мне будет велено заниматься своими делами и не совать нос в чужие. Подождем появления мужчины… Дуг! Да ведь это ее встречает АБК. И это объясняет наличие белой гардении у него в петлице.

Селби присвистнул от удивления, увидев, как утонченный адвокат по уголовным делам величественно встал перед маленькой женщиной, слегка поклонился и приподнял шляпу с почтительной вежливостью, превратив тем самым рядовое приветствие в торжественный ритуал.

Несколько лет тому назад Альфонс Бейкер Карр переехал в Мэдисон-Сити и купил дом в ультрафешенебельном районе, именуемом Апельсиновые холмы. Предлогом для этого якобы было желание отойти от юридической практики в большом городе. Однако и в Мэдисон-Сити старый маэстро отнюдь не снизил своей обычной активности. Ходили упорные слухи, что в спокойной обстановке отдаленного графства адвокат изобретает и продумывает драматические повороты в тех судебных процессах, в которых он принимает участие. Эти повороты, возникавшие неожиданно в самую последнюю минуту, выводили из себя обвинителей в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе, потому что они были бессильны что-нибудь предпринять против изобретательности Карра.