Задержка рейса - А. Норди

А. Норди

Задержка рейса

Самолет потряхивало, как телегу на колдобинах: на высоте десяти тысячи метров «Боинг-777» рассекал вихревые потоки зоны турбулентности.

Остин сглотнул вязкую слюну и, стараясь успокоиться, поглубже вдохнул сухой воздух, наполненный отработанным дыханием других пассажиров. Ему досталось место 61-K – самое крайнее в последнем ряду, возле иллюминатора. За двойным стеклом чернела ночь, озаряемая вспышками молний: лайнер, забитый под завязку людьми, приближался к грозовому фронту, о чем пару минут назад по громкой связи предупредил пилот. Пассажиры затихли в креслах, яркое освещение в салоне сменилось приглушенным желтоватым светом, и над проходами зажглись надписи «Пристегните ремни».

Ладони вспотели, а в груди разлился противный липкий холодок. Остин не любил летать на самолетах, но другого выбора не было: начальство отправило его в командировку в Мехико. Остин работал аудитором – проверял филиалы компании по всему миру.

Он хотел отказаться от поездки: Алия была на девятом месяце и со дня на день должна была родить, но вечно злой шеф, недовольный подозрительными убытками в центральноамериканском филиале, настаивал на командировке, обещая жирный бонус по итогам аудита.

Остин успокаивал себя тем, что деньги сейчас не помешают: на нем висела ипотека, а после рождения ребенка расходы только увеличатся. Собирая чемодан, Остин видел молчаливый упрек во взгляде Алии: он и так слишком мало времени проводил дома, постоянно задерживаясь на работе или пропадая в командировках. Но решение было принято.

Вылазка в Мехико, заняв неделю, прошла успешно: Остин провел аудит, нашел виновных в растрате сотрудников и теперь с чистой совестью возвращался в Нивенштадт, где его ждала Алия. Еще тринадцать часов полета над Атлантикой, паспортный контроль, получение багажа, а затем сорок минут на такси – и он крепко обнимет жену, прижавшись к ее круглому животу.

Остин все чаще задумывался о том, какого это – наконец-то стать отцом. У них долго не получалось, и когда девять месяцев назад ранним воскресным утром Алия прошептала ему заветные слова – «Я беременна», – Остин почувствовал, как невероятная радость разрывает его на куски и собирает заново, наполняя новым смыслом погрязшую в рутине жизнь.

Вжавшись в спинку кресла в трясущемся самолете, он постарался отвлечь себя мыслями о том, какое имя они выберут для сына. В иллюминаторе сверкали молнии, как вдруг их свечение участилось и превратилось в серию ослепительных вспышек, замерцавших словно стробоскоп. Разряды тока прошибли тело, и пульсирующие волны раскаленного света поглотили салон.

* * *

Когда вспышки погасли, глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к тусклому дежурному освещению. На первый взгляд ничего не изменилось: все так же убегали вперед ряды кресел с пассажирами (Остин видел их макушки), а в проходах по-прежнему горели надписи «Пристегните ремни».

В животе слегка жгло и покалывало, как будто в кишки воткнули электроды – неприятно, но вполне терпимо. Остин решил, что в самолет попала молния, и жжение внутренностей было остаточным действием разряда тока, прошедшего сквозь тело.

Успокоив учащенное от испуга дыхание, он посмотрел в иллюминатор: чернота, озаряемая всполохами молний, сменилась странным сине-фиолетовым мерцанием, словно самолет оказался среди облаков, внутри которых пульсировала гигантская лампа Вуда.

«Боинг» спокойно и мерно гудел двигателями. Остин с удивлением отметил, что болтанка исчезла, как будто из ухабистой зоны турбулентности лайнер попал в пространство, лишенное какой-либо атмосферы. Казалось, что даже воздух в салоне стал другим – разряженным, наэлектризованным.

– Гляньте, что за окном творится, – обратился Остин к своим соседям, сидевшим ближе к проходу.

Это была пожилая семейная пара, с которой Остин перекинулся парой дежурных фраз перед взлетом, когда пассажиры рассаживались по местам. К его удивлению мужчина и женщина, тихо болтавшие весь полет, теперь замерли в креслах с окаменевшими лицами, словно до сих пор пребывали в оцепенении после внезапных вспышек света.

– С вами все в порядке? – спросил Остин у попутчицы.

Женщина сидела ближе к нему, и он хорошо видел ее морщинистое лицо, лишенное каких-либо эмоций, и опустошенный взгляд, устремленный куда-то в бесконечную даль.

Остину показалось, что губы женщины едва заметно шевельнулись, будто силясь что-то сказать, но спустя мгновение ее лицо вновь превратились в безжизненную маску. Остин покосился на ее мужа: тот сидел с таким же отрешенным видом и остекленевшими глазами.

Внутри шершавым комком закопошилась тревога. Остин завертел головой, ища взглядом бортпроводников. С его места, расположенного в дальнем углу правого ряда, открывался не самый лучший обзор на салон, но он мог видеть пустые проходы и ряды кресел с торчащими макушками людей. Казалось, никого из них не испугали странные вспышки и загадочные переливы сине-фиолетового света за иллюминаторами: пассажиры «Боинга-777» спокойно сидели на своих местах, не проявляя беспокойства или хотя бы удивления.

– Вы меня слышите? – Остин легонько потормошил женщину за пухлое плечо, но та никак не отреагировала на его прикосновение. Он потянулся к мужчине и помахал перед его лицом рукой. Нулевая реакция: все то же отстраненное выражение на помятой физиономии.

Остин нервно закусил губу: похоже, пожилым супругам стало плохо, и нужно быстрее позвать на помощь стюардессу. Он вдавил кнопку вызова на панели над головой, после чего раздался тихий звуковой сигнал, который должен был привлечь внимание бортпроводников. Остин нетерпеливо вытягивал шею над рядами кресел, стараясь высмотреть спешащую к нему стюардессу, но она так и не появилась. Он еще несколько раз нажимал на кнопки – у себя над головой и над головами пожилых супругов, пока, наконец, не понял: по какой-то неясной причине бортпроводники игнорировали вызов.

Тогда он наклонился к узкому просвету между спинками кресел, расположенных впереди, и обратился к сидящим там пассажирам:

– Простите, вы не могли бы вызвать стюардессу? Кажется, у нас кнопки не работают.

Остин знал, что впереди находилась молодая пара с ребенком лет пяти – он заметил их, когда ходил в туалет. Но они ничего не ответили, словно не услышав его просьбу.

Тревога и недоумение сменились растерянностью и легкой паникой. Резким движением расстегнув ремень, Остин вскочил с места и протиснулся мимо пожилых супругов – они даже не моргнули, когда он задевал их ногами.

Салон «Боинга-777» состоял из рядов кресел, разделенных двумя проходами. Остин оказался в правом из них. Теперь он мог лучше рассмотреть других пассажиров в желтом дежурном освещении, подкрашенном сине-фиолетовой пульсацией из иллюминаторов.

Остин видел лишь тех людей, что сидели на задних рядах, но и этого хватило, чтобы липкий холодок в груди превратился в ледяные