Рок. Ветер надежд и поисков. Книга 3. Том 1. Измена Селены - Юрий Швец

Рок. Ветер надежд и поисков

Книга 3. Том 1. Измена Селены

Юрий Викторович Швец

© Юрий Викторович Швец, 2017

ISBN 978-5-4483-9380-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Свобода. Это слово имеет для человека особый, определённый им самим смысл. Но у каждого он свой и имеет свои индивидуальные границы. Границы, определяемые не обществом, кое вкупе провозглашает свою модель свободы, а свободу, понимаемую каждым мыслящим индивидуумом в своей форме разумных границ, которые встраиваются или совсем не встраиваются в, предлагаемый обществом, государством, образ. Попробуем разобраться в этом очень трудном и ёмком понятии – свобода. Наш мир столь разнолик, что в разных его уголках, разных слоях человеческих формаций и объединений, есть свой образ этого «понятия». И всё же, говоря и произнося это слово, воспевая его в стихах, провозглашая на словах, что имеем мы в своём идеале этого затуманенного тысячелетиями определения?

Итак, постараемся разобраться с определениями этого слова. Свобода, по мнению большинства людской массы, бывает: духовной, материальной (в рамках существующих сейчас реалий существования человеческой цивилизации на плоскости – купил, продал, заработал, своровал), аморальной (то бишь свободной от морали и всяких ограничений, связанных с ней), сексуальной (кою почему-то добиваются многие, едва вступив в таинство брака) и не ограниченной в перемещениях (здесь надо обобщить и объединить земные и космические масштабы, чтобы не возвращаться к этим тонкостям определений). Это основные направления свобод, кои включают в себя ещё несколько десятков «свобод», которые каждый для себя вкладывает в своё понимание «этого». Ведь метафора: свобода – несвобода, вполне подходит к этому понятию. Что для одних достижение и признак свободы, для других признак закабаления и притеснения. Если смотреть в глубину тысячелетий, с одной целью, попытаться понять и поискать ответ был ли человек когда-нибудь свободен, то выяснится, что такое изначально не предусмотрено моделью мироздания, весь образ Вселенной ограничен какими-то, непонятными ещё полностью нам, законами. Цепь ограничений просматривается и без лупы и «подзорной трубы». И природа планеты ограничена теми или другими факторами: лето ограничено зимой, весна, неся всепобеждающее дыхания тепла, идёт на смену царству холода. Сама планета разграничена на пояса холода и зноя, внося определённые ограничения и флоре, и фауне. Всё подчинено законам, кои вписаны в планетарный образ и не соблюдать их живой органике, значит поставить своё существование под вопрос. Значит философское понятие «свобода» сформировалось у людей, как протестное чувство на те или иные ограничение природой, а потом, оно естественным образом, перешло в обиход мечтательной модели самой жизни человеческой цивилизации и каждого её индивидуума, обрастая «наростами потребностей». То есть, произнося раз за разом это слово, мы сами не понимаем его полного значения! А оно родилось в форме бессознательного восстания духовности наших далёких предков, противостоящих силам природы. Выходит, мы, появившись на этой планете и в этом мире, изначально объявили своё несогласие с действующими законами природы, планеты, мироздания и вынашиваем построение своего Эдема, не понимая, что к определённому, общему консенсусу нам не прийти никогда! Получается, человечество больно «свободой», окончательную форму которой не определило само, так как находится в борьбе с самим собой уже не одно тысячелетие, превознося то одну, то другую модель и схему движения к ней…

Вот так. Пусть каждый человек найдёт ту свою грань постулатов разума и соразмерности запросов собственного Эго и придёт к гармонии и счастью, как можно меньше думая об ограничениях своей свободы. Ведь до конца быть свободным от мироздания, от общества, от его законов и даже от себя – утопия… Приветствую Всех! И так мы начинаем…

Пролог

…Огонь распространялся с той же скорость, что и ветер. Деревья вспыхивали и жар, распространявшийся по верху, заставлял вспыхивать даже приземистую траву, иссушая её от лесной влаги до воспламенения… Вой языков пламени, что поглощал лес, не заглушил голос самого леса, который погибал, съедаемый этой неистовой стихией. Но, этот голос могли слышать немногие… В нём, за шорохом, треском и воем огненной ярости, прослушивалась мольба о помощи всех живых существ, обитающих в его гущах, включая и безголосых и невидимых глазу… Гармония, царствовавшая здесь века, была нарушена и поглощалась огнём…

…Из вспыхнувшей своей верхней кромкой опушки вырвалось небольшое стадо косуль. Они, перепрыгивая уже и здесь возникающие очаги возгорания травы и мелкого кустарника, пронеслись мимо фигуры человека, стоящей у самой кромки пожарища, среди нескольких огромных, вековых дубов. Он смотрел на бушующий огонь, который демонстрировал свою ярость и испепеляющую ненависть ко всему живому в этом лесу и его сердце рвалось от боли, слушая мольбу, коя доходила до его сознания свозь дым и гарь, исходя от тех, кто сейчас погибал, в этом пекле…

– Мерлин! Пора уходить! Мы уже ничем не сможем помочь! Ничего не в силах сделать! Это уже не в наших силах! – Потянула его за длинный рукав серой хламиды, другая фигура, вышедшая из позади расположенных густых зарослей, – Надо уводить тех, кто смог вырваться из пламени! Наш лес уже не спасти!

В голосе говорившего звучали ноты отчаянья и безнадёжности. Но, человек, которого назвали Мерлином, не шелохнулся. Он продолжал смотреть на границу пламени и громко произнёс, через голову:

– Я жду его! Он один сможет спасти живые дубы! Я обратился к нему пять дней назад. Мне пока удаётся заставлять огонь обходить живую рощу. Я попытаюсь сдерживать его и дальше, Самхейн! А, Ты, уводи племя! Уводи в сторону голубого Аркона. Когда придёте, приготовьте всё для проведения ритуала!

Самхейн поднял взгляд на Мерлина. В его глазах, Мерлин разглядел пожар, бушующий перед ним. Разглядел, хоть и стоял к нему затылком. Он понял, эту способность дала ему Светлая Роща!

– Ты, веришь, что он успеет прибыть сюда?! – Голос Самхейна выдал удивление и растерянность, – Ты веришь, что ему удалось достичь уровня Светлооких?!

Мерлин, затылком, внимательно вгляделся в Самхейна.

– А что тебя заставляет усомниться в этом? – спросил он, – На тебя тоже повлияли речи Мабона и Белфора?

Самхейн, обошёл Мерлина и выдал своим видом досаду услышанным вопросом. Мерлин прочитал в ней его метания.

– Веди племя, Самхейн! Я догоню вас! – твёрдо произнёс он.

– Но Белфор уже здесь! И с ним всё воинство, прибывшее невесть откуда! Это «тёмное» воинство с селеновой кожей, прибыло с одной целью – поработить всех! Тебе нельзя оставаться здесь одному!

Мерлин внимательно посмотрел на Самхейна и улыбнулся:

– Я не боюсь гибели, Самхейн! После неё я стану только могущественнее и приближусь, таким образом, к нашим Братьям в небе! К тому же, я верю, что он всё же успеет. Ты слышишь, как завывает пламя? Оно ведь тоже спешит! И оно чует его приближение.

Самхейн прислушался… В этот момент, появилась ещё одно фигура человека. Она была одета в такую же длинную хламиду, как и оба собеседника.

– Помоги Имблоку, Самхейн! Детей слишком много! Кто-нибудь может отстать и его отрежет от вас огнём! – Мерлин показал на уводящую детей фигуру.

Самхейн, ещё раз взглянув на Мерлина, бросился вслед за Имблоком, окружённого детьми… Мерлин, проводил их «взглядом», пока они не скрылись, за деревьями у него за спиной… Он вновь сконцентрировался на огне… Это было странное зрелище – человек, вперившийся своим тяжёлым, свинцовым взглядом в яростное пламя – шипящее и облизывавшееся огромными языками, кои хотели бы с великой яростью слизать и фигуру, стоящую перед ними… Но, огонь, словно упёршись в невидимую, прозрачную стену, не мог преодолеть несколько высоких раскидистых дубов, под которыми стоял человек. Яростный вой пламени достиг своего пика. В нём звучало бессилие и ненависть, способная съесть заживо само пламя… Треск сгорающих деревьев, дым, пылающий жаром воздух, остановились у невидимой границы… И, вдруг, Мерлин, среди этого неистовства огня, увидел несколько теней… Они, нечёткими, расплывчатыми формами от искажения пылающего, задыхающегося дымом, воздуха, промелькнули под деревьями, только что, вспыхнувшими всполохами огня на своих верхушках крон…

«– Они здесь! И, похоже, тоже не боятся огня! Этого я не учёл! Я подумал, что они появятся здесь только после выгорания всего живого! – Мерлин испытал дрожь, при мысли, что он в одиночестве, должен встретиться с ними, – Ну что же, пусть выходят! Не буду показывать им свою растерянность!»

Он повернул голову в сторону промелькнувших теней и, наконец, рассмотрел их, пытающихся прятаться за широкими стволами дубов.