Ангел, нечисть и другие неприятности (СИ) - Ольга Пашнина

Ольга Пашнина

Ангел, нечисть и другие неприятности

Все совпадения с реальными людьми, ситуациями, религиями, объектами и событиями случайны. Все аллюзии — ничто иное, как аллюзии.

Пролог из прошлого

Боль окутывала меня теплым покрывалом. Накатывала волнами, поражала ударами невидимого ножа, опалялась пламенем, взметнувшимся от крыльев. Боль физическая заставляла меня кричать. Боль душевная — плакать. У меня все еще оставались чувства: я чувствовала его руки, держащие меня на весу. Видела темноту, разверзшуюся внизу. Чувствовала дыхание Подземного мира и отчаянно не хотела верить, что он способен причинить мне еще большую боль.

— Стас, — хныкнула я. — Стас, пожалуйста.

Он рассмеялся, сочтя мой страх забавным.

Медленно догорали крылья, и почерневшие перья ложились на сухую землю.

— Стас, — прошептала я. — Не делай этого.

Жертва. Смех. Последняя вспышка пламени и исчезнувшие крылья, теперь уже навсегда. Он никогда не был тем светлым человеком, что я себе воображала. Он сломал меня, как и других, не задумавшись ни на секунду.

Когда я поняла, что он сделает это, боль утихла. Другое чувство растеклось нектаром по телу: скоро все закончится. Скоро я смогу выбраться из этого пылающего ада и заснуть, на этот раз без страха.

— Давай же! — Прорычала я сквозь зубы. — Давай!

Это был даже не крик, а рык существа, мечущегося в агонии.

— Бросай! — Я вложила в это слово остатки сил.

И почувствовала, как теряю опору. Лечу вниз, навстречу покою. Тогда я в последний раз вспомнила его лицо и навсегда вырвала из сердца собственного мужа.

А потом стала ангелом.

Глава первая. Князь Тьмы

Где-то в абстрактном параллельном мире, тем не менее, имеющем в наличии Челябинск и шоу “Дом-2” …

В хронике моей есть последняя глава.

К сожаленью в ней обрываются слова…

— Фигура — мечта. Личико поистине ангельское. — Охотник загоготал, радуясь собственной шутке.

— Хорошо, — лениво хмыкнул темный. — А что она умеет?

Охотник замялся, и я мрачно глянула в его сторону. Если б не связанные руки…

— Не… не знаю. Она нам не далась, чтобы проверить…

— А мне, значит, интересно это проверять?

— Мой Князь… эта девушка — ангел.

— Я вижу. — Паршивец явно насмехался над охотником.

Чего он хотел? Сбить цену? С каких пор у Князя Тьмы мало денег на такие покупки? Сомневаюсь, что хотя бы раз в жизни он торговался за ангела. Значит, просто издевается или над охотником, или надо мной. Второе вероятнее, конечно. Я тут вся такая в белом, связанная, сижу, крылья как из ж…в смысле, из стиральной машинки. На одном вообще перьев не хватает: когда вырывалась, случайно с сосной встретилась. А волосы как царь-колтун выглядят.

— Так что? — Темный взъерошил волосы. — Почему я должен ее купить? Кроме того, что некоторые ее части тела… пернатые.

Пернатые?! Нет, я, конечно, знала, что темные нас не жалуют. Собственно, как и мы их. Но чтобы пернатыми называть?! Ох, не был бы у меня рот заклеен, я б ему показала, где раки зимуют.

— Мне кажется, — охотник овладел собой, — вам принесет удовольствие… сломать девушку. Это очень чистый ангел, ангел победы. Она вдохновляет на свершения, учит не сдаваться и идти к своей цели. Каково это: сделать ее безвольной?

Я поежилась. Перспективы мрачнее некуда. То есть, конечно, есть куда, всегда можно вляпаться в еще более неадекватную историю, но все-таки не фонтан.

— Беру, — вдруг сказал Князь и бросил монету охотнику.

Тот ошалел не меньше, чем я. Наверное, думал, что сделка сорвется. Наивный идиот: если меня не купит Князь, то обязательно купит кто пониже рангом. Вампир там. Или инкуб. Или… ну, может, гном? Хотя зачем гному ангел? Чушь какая-то.

Беда пришла, откуда не звали.

Я попалась нынче по собственной глупости. Вот уже неделю пасла троих туристов, заблудившихся в лесу. Положение идиотов (а я мысленно называла именно так людей, которые пошли в лес без GPS и карты) было не таким уж скверным: запасов много, зверей почти нет, а те, что есть, не опасны. Но вот с мотивацией и силой духа беда: совсем отчаялись. Пришлось брать ситуацию в свои руки, так-то они парни хорошие. Двое даже умненьких попалось.

На охотников я нарвалась, когда расставляла подсказки и плела нити. Забыла совсем о невидимости, на ее поддержание уходило слишком много сил. Показала крылья (хотя, конечно, дело было не только в крыльях — девица в коротком светлом платье посреди темного леса не есть нормально) и попалась в сети.

Сутки меня мариновали, лишь напоив. А потом я случайно услышала, что охотники хотят меня продать и уже через час выяснилось, кому. Самым обидным было то, что идиоты из леса теперь вряд ли выберутся. Зря старалась, зря получила. Может, конечно, кто из наших подхватит.

— Куда вам ее доставить, Князь? — Голос охотника вывел меня из задумчивости.

— Я сам. Сгинь. — Князь махнул рукой, и охотники испарились.

Я попыталась было отползти, наткнувшись на взгляд темного, не предвещающий ничего хорошего.

— Что же мне с тобой делать? — Задумчиво проговорил он.

А еще говорят, женщины несдержанны в шопинге. Вот вам наглядный пример мужской логики. Купил; зачем, не знает.

Я замычала, пытаясь что-то сказать. Он кивнул, разрешая, и кляп тотчас исчез.

— Понять, простить и отпустить? — подала голос я.

Идею отвергли, как несостоятельную.

Князь был хорош настолько, насколько может быть хорош темный, ну, или мужчина вообще. Джинсовый костюм (почему темным разрешается носить одежду смертных, а нам — нет?!), кроссовки и черная футболка. Так с виду и не скажешь, что это — сам… ну, нам не разрешается говорить о нем, так что мы называем его Князем). Разумеется (хоть бы один темный в книжках выглядел иначе, ради всего светлого!) у него были темные глаза, не слишком длинные волосы, собранные в хвост и… нет, его руки к образу темного не относились — когтей на них не было. Хорош, конечно, если смотреть с позиции девушки, которой я некогда была. С позиции ангела, коим я являлась сейчас — пугающе хорош и дико опасен. Коллеги по мне, небось, уже траур справили.

Он протянул руку и поднял мою голову, удерживая за подбородок.

— Да, ты станешь послушной девочкой.

И тут же отдернул конечность: я едва-едва не успела сомкнуть челюсть на его пальцах. Тогда бы отращивал конечности заново, кусаться я еще в подростковом возрасте научилась, а с тех пор уж триста лет прошло! И пусть для ангела три сотни — не срок, но для навыков мелкого вредительства — в самый раз.

— А перед этим я повеселюсь, — рассмеялся темный. — Сейчас я развяжу тебя, ангелок. И ты пойдешь сама. Мне не хочется тебя нести, ты слишком грязная. Подойдешь ко мне и спокойно перенесешь перенос, поняла?

Я молчала, переваривая услышанное. Я — грязная?! Вот так новость.

— Ты меня поняла? — с нажимом спросил Князь.

Пришлось кивнуть, потому что на сознание уже давила его воля и крылья от этого трепетали.

— Умница.

Веревки ослабли и упали на землю. Я размяла руки, застонав от невыносимого удовольствия.

— Не стоит издавать такие звуки, я могу и не сдержаться, — раздался спокойный голос демона. — Встань.

Свет для переноса потихоньку разгорался у его груди.

Я встала. Вот только Князю это не понравилось. Его висок с неприятным глухим звуком встретил палку, подобранную мной на земле. Сила удара была такой, что темный грохнулся на землю, не успев ничего сообразить. А я рванула в какие-то кусты.

— Врагу не сдается наш гордый варяг! — проорала старую песенку из вышеупомянутых кустов, продираясь через ветки.

А выскочив на волю, тут же ударилась о твердую грудь демона и села на землю.

— Что за…

Он больно ухватил меня за руку, заставляя подняться. Я зажмурилась, испугавшись, что последует удар. Но в темных глазах хоть и горела ярость, не было вспышек пламени. Разве что доля раздражения и… какой-то интерес.

— Дура! — рявкнул он.

Я предпочла промолчать.

— Теперь пешком пойдешь! Пятнадцать километров по тайге! И не сметь сворачивать!

Он исчез, оставив меня одну посреди леса. Это он так пошутил? Предоставить мне свободу передвижения — все равно, что выкинуть деньги, уплаченные за мое тело, на ветер. Вот крылья просохнут — и поминай, как звали. Рвану в небо, к своим, а туда уж ему ходу нет.

Впрочем, вскоре выяснилось, что так просто мне не уйти. Меня словно кто-то заставлял двигаться, причем в одну сторону, не позволяя ни свернуть, ни остановиться. Любая попытка откликалась сожженным пером с крыла. Боль была адская, я даже прослезилась по первости. Как вскоре выяснилось, попытки взлететь отзывались тем же. Обложили, гады.