Украденное тело - Герберт Уэллс

Герберт Уэллс

Украденное тело

Мистер Бессель, главный компаньон фирмы «Бессель, Харт и Браун», что в приходе св. Павла, уж много лет был известен среди людей, интересующихся психическими изысканиями, как свободомыслящий и добросовестный исследователь. Он был женат, но вместо того, чтобы жить в предместии, по обычаю холостяков, занимал несколько комнат в квартале Альбани, у Пикадилли. В особенности он был заинтересован вопросами о передаче мыслей и о прижизненных призраках. В ноябре 1896 года он предпринял целый ряд опытов, вместе с мистером Винцентом, из Стэпль-Инна, чтобы проверить предполагаемую возможность вызвать на известном расстоянии одною лишь силою воли свой собственный призрак.

Их опыты проводились следующим образом: в условленный заранее час Бессель заперся в одной из своих комнат в Альбани, а Винцент — в своем Стэпль-Иннском кабинете, и оба затем сосредоточили все свое внимание друг на друге. Бессель вполне усвоил перед тем искусство самовнушения; поэтому он, насколько мог, постарался сначала загипнотизировать себя, а затем перенестись, как прижизненный призрак, через двухмильное, примерно, пространство, отделявшее его от кабинета Винцента. В течение нескольких вечеров опыты эти не имели никакого удовлетворительного результата, но при пятой или шестой попытке Винцент действительно увидел, или вообразил, что видит призрак Бесселя, стоящий в его комнате. Он утверждает, что видение, хотя и кратковременное, было необыкновенно живо и реально. Он заметил, что лицо мистера Бесселя совершенно бледно, выражение тоскливо, а волосы в страшном беспорядке. В первую минуту мистер Винцент, хотя и ожидал подобного явления, был слишком ошеломлен, чтобы говорить или двигаться; в тот же миг ему показалось, что фигура, бросив на него взгляд через плечо, вдруг исчезла.

Между коллегами было условлено, что следует произвести попытку фотографировать все возникающие привидения; но у Винцента не хватило в это мгновение духу схватить приготовленный аппарат, лежавший рядом с ним на столе, а когда он это сделал, было уже слишком поздно. Но хоть и сильно взволнованный даже этим частичным успехом, он точно заметил время и, взяв кэб, медленно отправился в Альбани, для уведомления мистера Бесселя о полученном результате.

Он был донельзя удивлен, найдя входную дверь мистера Бесселя открытой в такую позднюю пору, а внутренние апартаменты освещенными и в полном беспорядке. Большая бутылка шампанского, уже пустая, валялась у порога. Горлышко ее, разбитое о чернильницу на письменном столе, лежало тут, около. Восьмиугольной небольшой столик, украшенный бронзовой статуэткой, с несколькими избранными сочинениями, был безжалостно опрокинут, а на розовых обоях отпечатались вымазанные в чернилах пальцы, как будто потехи и ради большего беспорядка. Одна из изящных портьер была грубо вырвана из колец и брошена в камин; запах тлевшей материи наполнял всю комнату. Решительно все было здесь исковеркано самым странным образом. В течение нескольких минут мистер Винцент, вошедший сюда в уверенности застать мистера Бесселя в уютном кресле, едва мог поверить глазам. Он стоял, беспомощно дивясь нежданному сюрпризу.

Затем, смутно предчувствуя беду, он вызвал привратника из каморки.

— Где г-н Бессель? — спросил он. — Знаете ли вы, что вся мебель у него в комнате переломана?

Привратник ничего не ответил, но, повинуясь его приглашению, вошел в помещение мистера Бесселя, чтобы посмотреть, в чем дело.

— Он сам это все натворил, — сказал привратник, осматривая невообразимый сумбур. — Я и не знал про это, а мистер Бессель ведь сумасшедший.

Затем привратник стал рассказывать мистеру Винценту, что за полчаса перед этим, т. е. около времени появления призрака в комнате Винцента, спятивший джентльмэн выбежал из Альбанских ворот в Ваго-Стрит, без шляпы, с растрепанными волосами, и исчез затем по направлению к Бонд-Стрит.

— А когда он проходил мимо меня, — повествовал привратник, — то засмеялся как-то тяжело, рот так и разинул, а глаза выпучил. Признаться вам, сударь, он здорово меня напугал, вот он как засмеялся. — И, судя по его подражанию, смех этот был далеко не из веселых. И все-то он размахивал руками, а пальцы скрючил и ногтями грозился, вот так. И все-то шептал диким голосом: «Жизнь!». Одно лишь единое слово: «Жизнь!».

— Господи, Боже мой! — воскликнул в это время Винцент. — Что же… что же это такое?… — И опять: — Господи, Боже мой!.. — Он не в состоянии был ничего сообразить, чтобы промолвить еще что-нибудь. Понятно, он был до крайности изумлен. В сильнейшем замешательстве он шагал от привратника к комнате и обратно, думая, что, вероятно, мистер Бессель скоро вернется и объяснит все случившееся.

— А может быть, это ему сразу зубы схватило, — сказал привратник. — Сразу напала лихая боль, откуда ни возьмись, ну и сделала его сумасшедшим. Я сам, бывало, все кругом перековеркаю, коли случится… — Он задумался. — Да, но если так, к чему теперь же он твердил «жизнь», как проходил мимо меня?

Мистер Винцент также не знал к чему. Бессель не вернулся, и в конце концов друг его, осмотревшись беспомощно еще несколько раз и оставив коротенькую записку с рас спросами на видном месте письменного стола, вернулся в очень смутном настроении к своим собственным делам, в Стэпль-Инн. Происшествие это сильно потрясло его. Ему никак не удалось напасть на какую-либо разумную догадку о поведении Бесселя. Он попытался читать, но был не в состоянии. Вышел слегка прогуляться, но до того погрузился в раздумье, что едва не попал под экипаж на углу Ченсери-Лен, и, в конце концов, за целый час ранее обычного срока лег в постель; однако, он долго не мог заснуть, вспоминая о безмолвной картине разгрома в комнате Бесселя. Когда же, наконец, тяжелый свинцовый сон охватил его, он был вдруг разбужен реальным и наводящим ужас кошмаром с участием мистера Бесселя.

Он видел его дико жестикулирующим, с бледным и искаженным лицом. Необычайно встревоженный этим зрелищем, быть может, вследствие отчаянных жестов Бесселя, Винцент почувствовал, как им овладевают нестерпимый ужас и настоятельное желание действовать. Ему даже казалось, что он слышит голос своего товарища, изо всех сил зовущий его; но временами он готов был признать это за простой обман слуха. Однако, живое впечатление сна осталось в нем и после пробуждения. Несколько времени лежал он на спине во мраке, охваченный дрожью, обуреваемый смутным и безотчетным ужасом перед какими-то неведомыми страшилищами, подымающимися из мрака и пугающими даже храбрейших людей; но в конце концов он овладел собой, повернулся на бок и снова заснул; однако, повторился тот же сон с большею реальностью.