Волк в львиной шкуре (СИ) - "Meurig777"

Meurig777

Волк в львиной шкуре

=== Пролог ===

Джон упал на колени. Он нащупал рукоятку кинжала и выдернул его. В холоде ночи воздух над раной словно дымился.

— Призрак, — прошептал он. Боль накрыла его.

«Коли острым концом».

Когда третий кинжал настиг его между лопаток, он издал хрип и упал лицом в снег. Четвертый нож он уже не почувствовал, лишь холод. Джон словно провалился в черную бездну, холодную, как ледяная камера в толще Стены…

— Лансель, с тобой все в порядке? — раздался незнакомый голос. Джон с трудом открыл глаза и увидел склонившегося над ним немолодого смуглолицего рыцаря в бело-синем плаще, на котором красовался сжимающий секиру пятнистый леопард.

— Седьмое пекло, сир Арон, куда годится сквайр, если он валится от такого удара? — прогремел чей-то бас. — Ему лучше сменить меч на «Семиконечную Звезду», глядишь, из него выйдет септон.

Джон скосил глаза лежащий в пыли красный щит. На нем грозно вздыбился золотой лев. Это был герб Ланнистеров. Имя Лансель тоже казалось Джону смутно связанным с Западом. Кажется, мейстер Лювин говорил о королях Утеса с таким именем.

Рыцарь с леопардом помог Джону подняться. Бастард успел заметить, что он явно не во дворе Чёрного Замка и было слишком тепло даже для северного лета. Чуть поотдаль стоял долговязый юноша с турнирным мечом и синим щитом, на котором красовались белые луны.

Все вокруг походило на замковый двор, но это был не Винтерфелл и не один из северных замков. Сам Джон чувствовал себя странно и дело было не только в гудящей от удара голове. Ран не было, а ведь он помнил, как кинжалы входили в его тело…

— Я Лансель Ланнистер? — тихо спросил Джон рыцаря с леопардом, понимая, что звучит это глупо. Тот устало кивнул. Похоже, бойцом Лансель был неважным. Вернее, теперь Лансель это Джон…или Джон это Лансель.

— Если кружится голова, милорд, лучше прекратить бой, — осторожно сказал рыцарь, которого звали сир Арон. — Быть может, мейстер…

— Я в полном порядке, сир…сир Арон, — произнёс Джон странно изменившимся голосом, выговаривавшим слова как-то совсем чудно.

— Пожалуй, лучше я возьму в сквайры кого-то из Эстермонтов, — громко произнес тот, кто давно был мёртв. — Они знают, с какой стороны взять меч.

Но это он наблюдал за учебным поединком в сопровождении двух рыцарей в белых чешуйчатых доспехах и белых плащах, которых Джон тоже узнал. Роберт Баратеон, король андалов, ройнаров и Первых Людей и его белые мечи, сиры Меррин и Борос.

— Хью, вываляй-как Ланселя ещё раз и получишь шпоры, — произнёс король шутливо.

Юнец с лунами на щите надулся от похвалы короля. Забрало было поднято и было видно, как он ухмыляется. Похоже, это и есть Хью. И это он огрел Ланселя. Меррин Трант и Борос Блаунт бесстрастно смотрели на Джона, не выражая никакого удивления.

Король Роберт разразился раскатистым смехом. Высокий краснолицый толстяк с густой чёрной бородой, обливающийся потом несмотря на шелк богатого наряда, был слишком живым для мертвеца. Быть может, Джону это все мерещится?

— Лансель, не стой столбом, подними меч и покажи, чего ты стоишь, — сказал ухмыляющийся Баратеон. — Живее, иначе отправишься назад в Утес, Иные тебя побери. Мне не нужны трусливые сквайры, даже если у них лев на гербе.

Джон предпочел не спорить с королём. Голова ещё болела, слишком сильно, чтобы поверить в то, что все это ему кажется. Может, это какое-то особое посмертие, не похожее на пекло южных богов, о которых ему как-то рассказал септон Шейли. Джон в этом сомневался.

«Нарушил присягу Ночного Дозора, решил повести одичалых на Винтерфелл и в наказание после смерти стал Ланнистером…бред».

Но особо раздумывать времени не было. Не успел Джон поднять меч и щит, как Хью ринулся на Джона, но тот был уже готов и отразил его первый удар, скорее сильный, чем умелый. Хью сражался так, словно надеялся решить исход боя одним-единственным ударом, уверенный, что соперник еле стоит на ногах…

— Хватит, Ланнистер, — раздался резкий окрик. — Ты его обезоружил, он уже лежит.

Хью сидел на земле и с выпученными глазами смотрел на Джона. Забрало его шлема было сбито, щит изрублен, а меч лежал в нескольких футах от его правой руки. Джон отступил назад, сжимая турнирный меч и щит с гербом Ланнистеров. При мысли, что теперь это его герб, он скрипнул зубами не хуже Станниса.

— Уж лучше бы я умер, — подумал Джон. Оказавшись по приказу Полурукого среди одичалых он смог потом вернуться и сбросить овчину, сменив ее чёрным плащом дозорного. Избавиться так легко от того, что ты Ланнистер не выйдет. Но раз король Роберт жив, то война ещё не началась, а значит…

Король фыркнул: «Рановато я тебе пообещал шпоры, Хью. Пожалуй, ты не так безнадежен, Ланнистер».

=== Лев-перевертыш ===

Джон начинал привыкать к тому, что теперь он Лансель Ланнистер. Он привыкал к черному плащу, привыкал притворяться перебежчиком, привыкал быть лордом-командующим. Теперь он оказался в львиной шкуре и ему поневоле приходилось вести себя соответствующие.

Новый облик Джона отличался от его привычной внешности так сильно, что ему пришлось потрудиться, чтобы смириться с ним. Хотя песочные волосы и зелёные глаза принять легче, чем то, что отныне он Лансель из дома Ланнистеров, старший сын сира Кивана, среднего брата Старого Льва.

Что случилось с сознанием самого Ланселя, Джон понятия не имел. Лансель…теперь уже он, стал сквайром короля Роберта вместе с кузеном Тиреком, сыном покойного сира Тиггета, прославленного воина и ещё одного брата Хранителя Запада, но уже покойного.

Пожалуй, было бы куда легче, не накатывай на него ночами воспоминания Ланселя. Иногда Джону начинало казаться, что вся его жизнь в Винтерфелле и на Севере один длинный сон. Длинный сон Ланселя Ланнистера. Все это попахивало безумием и он с трудом напоминал себе, кто он.

Перед битвой у Стены в разговоре с Варамиром Джон узнал, что оборотень может после смерти жить в теле своего животного и даже если животное захватит другой оборотень, то часть прежнего владельца будет жить, порой влияя на мысли захватчика.

Так случилось с Ореллом, чьего орла захватил Варамир. Джон сомневался, что оборотень лгал ему. Но сам он никак не мог захватить тело Ланселя, да ещё вернуться во времени. Однако, как и с Ореллом, нечто, остававшееся от Ланселя, ещё жило в его голове и Джон в какой-то мере ощущал себя Ланнистером.

Перемены могли бы заметить отец Ланселя, сир Киван, и мать, леди Дорна, урожденная Свифт. Могли бы, но сейчас они оставались на Западе. С Тиреком Лансель не был близким приятелем, Цареубийца обращал мало внимания на кузена-сквайра, а король Роберт порой путал имена своих оруженосцев.

Королева Серсея и ее дети были на Западе, гостили у лорда Тайвина. Джон, знающий, что ни Джоффри, ни Томмен, ни Мирцелла не дети Роберта, вынужден был держать это до поры при себе. Тем более, отныне он Лансель Ланнистер, а не Джон Сноу.

Сир Арон Сантагар, мастер над оружием Красного Замка, был скорее доволен успехами своего подопечного. Сам Лансель был куда худшим бойцом, чем Джон. Теперь ему доставались порой в качестве соперников не только другие сквайры и придворные рыцари, правда, не самые лучшие.

Обязанности у Джона хватало, среди прочего, он должен был заботиться о королевском оружии, конях и доспехах, его посылали с поручениями и он служил королю в качестве чашника один или вместе с Тиреком. Когда король охотился, то он нес запасную рогатину и прислуживал королю на привалах.

Тирек оказался спокойным и добродушным пареньком с золотистыми кудрями. Ровестник Сансы, Тирек лишился отца, умершего от оспы и лишь по воле случая стал сквайром короля. Как казалось Джону, Тирек был немного наивен и до боли напоминал подросшего Брана.

— Однажды я стану рыцарем Королевской Гвардии, вот увидишь, Лансель, — однажды сказал ему Тирек.