Школа с театральным уклоном (Школа для эмигрантов) - Дмитрий Липскеров

Липскеров Дмитрий

Школа с театральным уклоном (Школа для эмигрантов)

Дмитрий Липскеров

Школа с театральным уклоном

(Школа для эмигрантов)

Пьеса в двух действиях.

Действующие лица

Трубецкой - учитель физкультуры.

Серж - учитель географии.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Действие пьесы происходит в спортивном зале средней общеобразовательной школы с театральным уклоном. Шведские лестницы, укрепленные на обшарпанных стенах, завешаны газетами. С покосившегося баскетбольного щита, с кольца, свисает драная сетка... Огромные баки с краской, штабель кирпича, распылитель для окраски стен и потолка, доски - все говорит о предстоящем ремонте, именно о предстоящем, потому что ни одна капля свежей краски не легла на стены, ни один кирпич не вытащен из штабеля...

Посреди зала на борцовском ковре стоит передвижная вешалка с большим количеством театральных костюмов, прикрытых газетами. Стационарный магнитофон, гитара, декоративная пальма с огромными листьями, чучела для тренировок - все аккуратно прикрыто газетами, предохраняющими от порчи все вышеперечисленное. На стеклянном столике стоят металлические биксы с медицинским инструментом.

У одной из стен - металлическая кровать с железными шишечками, на которой лежит в распахнувшемся кимоно Трубецкой, вяло пускающий к потолку сигаретный дым. Безвольно опущенная к полу рука перекатывает баскетбольный мяч. За кроватью куцей лежат пачки связанных книг, стопки газет, старая обувь и свернутый матрац. На произвольно стоящей школьной парте - столовая посуда. Из жестяного чайника со вставленным в него кипятильником валит пар, образуя капли воды на висящей на стене черно-белой фотографии красивой женщины с чувственно приоткрытым ртом, обнажающим ровные, крупные, голливудские зубы...

Трубецкой толкает мяч, который катится, задевая газеты. Газетный шорох... Появляется Серж. Это маленького роста мужчина в черной паре. Белый воротник рубахи стягивает шею. Из рукавов пиджака неестественно далеко высунулись белые манжеты. Над буденовскими усами и бесформенным носом маленькие улыбающиеся глаза. В руках у Сержа сумка и сетка с апельсинами. Серж слегка покашливает, на что

Трубецкой выпускает из себя клуб дыма.

Серж. Это я.

Трубецкой. Вижу.

Серж. Это я, с апельсинами.

Трубецкой. Мне?

Серж. Жене.

Трубецкой. Скучно... Даже апельсины не мне.

Серж. Ты болен?

Трубецкой. С чего бы это? Жара на улице. Градусов тридцать поди...

Серж (приложив ладонь трубочкой ко рту. Громко). А-а!

По залу разносится эхо.

Какая здесь все-таки акустика, не то что у меня в классе... А-а!

Трубецкой. У тебя жена больна?

Серж. Да вроде нет... (Кричит.) А-а!.. (Вслушивается в эхо.)

Трубецкой. Дай апельсин!

Серж (достает из сетки апельсин). Лови. (Кидает Трубецкому.) А-а!

Трубецкой чистит апельсин, Серж ставит к стене свои сумки, подбирает с пола баскетбольный мяч и прицелившись, бросает его в кольцо. Промахивается. Кидает еще, опять промахивается.

Трубецкой (ест апельсин). Кислый твой фрукт.

Серж (снова кидает мяч и опять промахивается).

Совсем разучился,

Трубецкой. А ты умел?

Серж. Да нет... (Стучит мячом об пол.) Чайник кипит.

Трубецкой. Знаю.

Серж. А-а!.. (Вслушивается.) Как в церкви...

Трубецкой. Я съем еще один?

Серж, Ешь. (Кидает ему всю сетку.) Выкипит чайник...

Трубецкой. Выключи.

Серж (вытаскивает из чайника кипятильник), Я жене лифчик и трусы купил.

Трубецкой, Зачем?

Серж. На всякий случай, чтоб довольна была,

Трубецкой. Тоже кислый,

Серж. Не ешь.

Трубецкой. Ты бы ей лучше в морду дал,

Серж. Кому?

Трубецкой, Жене.

Серж. За что?

Трубецкой. Чтобы довольна была.

Пауза.

Серж. Как ты думаешь, хороший подарок?.. И календарь с японками купил (Показывает календарь.)

Трубецкой. Чай будешь пить?

Серж. Буду. (Убирает календарь.)

Трубецкой. Тогда завари. Чай в банке, завари в кружке.

Сахара нет.

Пауза.

Серж. Ты думаешь, тебе хватит краски? Трубецкой. Не хватит, так недокрашу. Серж. Где, ты говоришь, чай?

Трубецкой. В банке.

Серж. В банке только деньги и охрана.

Трубецкой. Очень смешная шутка.

Серж (хмыкнув). Действительно... Могу тебе помочь красить, если хочешь.

Трубецкой. Справлюсь.

Серж. Можешь не успеть, месяц остался. А так бы взялись вдвоем, сэкономили несколько дней и на рыбалку поехали бы, я как раз мотоцикл починил.

Трубецкой. Она тебя не отпустит.

Серж. Я ей еще что-нибудь подарю... Она в принципе добрая... Только щитовидку лечить надо.

Трубецкой. Дай ей в морду и отправь к врачу.

Серж. Не пойдет. То ли не доверяет, то ли боится.

(Заваривает чай.)

Глаза вылезать стали... Тебе наливать?

Трубецкой. Покрепче и блюдцем накрой, пусть заварится...

Пауза.

Есть нечего! Если хочешь, спустись в пельменную.

Серж (машет рукой). Она на килограмм каждый день поправляется, все шире становится, кожа рыжеет, вся в веснушках, сама вся жаркая, а мне в постели места все меньше остается, того и гляди упаду... Или заспит меня, как младенца...

Трубецкой. Заварился поди...

Серж (дает ему кружку с чаем). А потом просыпаюсь, смотрю на нее нет, вроде такая же худая и грудь махонькая, просто сон мне такой снится, что поправляется она...

Пауза.

Хорошо, конечно, леща завялить, но одному не хочется ехать... Может, все-таки помочь? Трубецкой. Посмотрим...

Пауза.

Серж. Вроде и прогнать хочется, да жалко вдруг становится.

Трубецкой. Гони.

Серж. Чего ты злишься-то?

Трубецкой. А чего радоваться?

Серж. А я тут при чем?

Трубецкой. Ты ни при чем, но местами раздражаешь...

Пауза.

Пей чай, не слушай, все ерунда... Может, и съездим на рыбалку...

Серж. Ты не представляешь, какая красота там сейчас... Лодку возьмем, бабенку какую-нибудь позовем, чтобы она нас в избе поджидала, пожрать бы чего сделала... Потом в баньке погреемся...

Трубецкой. В такую жару?

Серж. Ну не в баню, так еще что...

Трубецкой. Опять какую-нибудь крокодилиху притащишь, а я смотри на нее! Нет, спасибо.

Серж. Можно и вдвоем ехать... А что ты, собственно, выдрючиваешь все! Можешь вообще не ехать. Валяйся себе на здоровье... Бабы ему, видите ли, мои не нравятся... Своих заимей, потом чужих хули!.. Ишь!.. Сколько у тебя баб-то было, что моих хаешь?.. Раз-два и обчелся!..

Трубецкой. Чай вон на штаны пролил.

Серж. Тьфу ты!.. (Стирает со штанов чай.) Знаешь, какие у меня бабы?

Трубецкой. Хорошо, хорошо...

Пауза.

Серж. Выпить хочешь?

Трубецкой. Не хочу.

Серж. Чего это?

Трубецкой. Так.

Серж. Я принес бутылку водки!

Трубецкой. Как принес, так и унесешь.

Серж. Нет, все-таки интересно!.. Сегодня ты, понимаешь ли, хочешь пить, завтра - нет, а я прыгай перед ним!

Трубецкой. Да не прыгай... Чего ты взъелся? Не хочу пить, потому что не хочу... Я тебе, собственно, должен объяснять что-то?

Серж. Злой ты все-таки... И чего я к тебе таскаюсь каждый день, будто занятия другого нет?

Трубецкой. Не таскайся...

Серж. Месяц как учебник получил, по которому уроки вести буду,- так нет же, в руки не брал... А у нас к Филиппинам отношение изменилось, следовательно, и в их географии что-то изменилось. Могу впросак попасть, а у меня ученичок есть один, страсть как сечет в географии - все знает...

Пауза.

Трубецкой. Давно хочу тебя спросить: как ты ведешь географию, если дальше своей деревеньки никуда не уезжал?

Серж. Ну хватит, хватит...

Трубецкой. Небось живописуешь лихо... "Течет река Амазонка, величаво неся свои воды"...

Серж. Да, да...

Трубецкой. И про Колизей небось паришь...

Серж. Парю, парю. А ты у нас все знаешь...

Трубецкой. Да уж немало.

Серж. Всюду побывал, все видел...

Трубецкой. Повидал...

Серж. Ага... Ты ж у нас князь, голубая кровь...

Трубецкой. Не чета вам, плебеям... Я князь! Я потомок! Моя фамилия Трубецкой! Да, я князь!

Серж. Князь, князь...

Трубецкой. А ты плебей.

Серж. Великий князь, потомок!.. Учителишка физкультуры. Нищий князь.

Трубецкой. Нищий, но зато князь. Ты тоже нищий, но плебей. Плебей!.. А я Трубецкой!..

Пауза.

Серж. Зачем ты меня обижаешь?

Трубецкой. Я?!..

Серж. Какая тебе в этом радость-обидеть человека? Меня? Я ж к тебе в гости пришел. А ты...

Трубецкой (садясь в кровати). Не обижайся.

Серж. Право, что я тебе сделал... Мне иной раз кажется, что ты меня можешь просто, ни за что, избить, сломать руку... Но ты же князь, ты должен быть великодушным. Тем более если я плебей.

Трубецкой. Ты что, действительно обиделся?

Серж. Любовь верноподданных силой и злом не завоюешь! Их надо лаской брать, любовью.

Трубецкой. Легче любить одного всем, чем одному - всех... Вот дай мне неограниченные материальные блага, надели любовью ближних, и когда я достигну всего желаемого на земле, в жизни повседневной, тогда я буду всех любить и обо всех заботиться...