Кусок сыра в… - Андрей Арсланович Мансуров

Андрей Мансуров

Кусок сыра в…

— И зачем бы всё это было нужно?! И кому?!

— Ну, нужно-то оно было явно тому, кто всё это безобразие и создал. — Джо смотрел на центральный экран уже без невероятного удивления, как в первые секунды, и даже отвалившуюся почти до пупа челюсть удалось вернуть на место, — А то бы и не создал. А вот для чего… Мать?

— Затрудняюсь с ответом.

— Что?! Ты, самообучающийся, суперпродвинутый и навороченный компьютер, снабжённый самыми дорогими и новыми процессорами, чудовищной по объёму памятью, и крутейшими аналитическими программами — и затрудняешься?!

— Да, я затрудняюсь сказать, для чего эта планета выполнена именно таким образом. Однако то, что она создана искусственно, поскольку вообще — единственная в данной системе, и что для поддержания её «функционирования» создан и работает весьма сложный механизм, никаких сомнений не вызывает.

— Ты знаешь, у нас это тоже никаких сомнений не вызывает, — Пол фыркнул, — но — зачем?! Зачем нужно кому-то создавать планету в виде бублика?! К тому же постоянно самовыворачивающегося?!

— Нет, это неверный термин. Он не самовыворачивается. Просто его поверхность постоянно движется, так, что каждая точка этой поверхности проходит из центра «внутреннего экватора» через верх, где, так сказать, «северный полюс» «бублика», (если только можно так назвать линию, длиной в восемь тысяч миль.) а затем — через наружную сторону, где «внешний» экватор, и — вниз, до «южного полюса», и — снова вверх, до возвращения к условному началу. Но!

Внутренние, глубинные, части, то есть — расплавленная магма, жидкое и твёрдое ядра, если таковые имеются — остаются всегда внутри. (Ну, кроме того, что извергают вулканы!).

А наружные, «типовые»: почва, и кора, и литосферные плиты — гранитная континентальная, и океаническая базальтовая — всегда остаются снаружи.

Если взять разрез одной стороны «бублика», так, чтоб получился круг, — Мать так и сделала, выведя разрез с круглым сечением на центральный экран, — и проследить за движением точки, расположенной на поверхности, — красная условная точка двинулась по кругу: как Мать и описывала: вверх, затем вниз по наружной части окружности, и снова вверх, — она описывает полный круг, проходя из середины внутренних областей через внешние снова к условной внутренней середине, не погружаясь, как я уже упоминала — за сто шестьдесят шесть суток. — изображение вновь сменилось внешним видом «бублика».

— Погоди-ка. Вот ты говоришь: кора. Плиты. Базальтовые и гранитные. Но мы же знаем, что не может такая подстилающая почву плита растягиваться или сжиматься… достаточно быстро! Она неизменна по толщине и форме. Монументальна. И может только пододвигаться под другую плиту! Только тогда её форма и размер изменится.

Но на это нужны миллионы и миллиарды лет! Камень же! А тут… Когда такие зоны плит находятся внутри «дырки» бублика — они сжаты. А когда перемещаются на наружную поверхность — должны расширяться! Чтоб на той самой видимой поверхности не появлялся гигантский поток из той самой раскалённой магмы, проникшей бы с боков! А он не появляется! Кстати — во сколько там раз всё это должно… расширяться, чтоб магма не вылезала?

— В одну целую и девять десятых. Немного, в-принципе. Это обусловлено тем, что «дыра» в середине бублика достаточно большая. Примерно три целых пятнадцать сотых радиуса поперечного сечения, так сказать, собственно тела бублика. Которое, кстати, составляет всего около одной пятой диаметра Земли — то есть, две с половиной тысячи кэмэ. Так вот, отвечая на ваш невысказанный вопрос. Возможным такое, действительно происходящее, расширение плит, стало благодаря тому, что не только форма, а и толщина такой платформы-плиты меняется. Когда она внутри «дырки», она толще. Поэтому такая платформа сужается. Уходя глубже в магму. Ну, как высокий айсберг. А когда снаружи — тоньше. Как уже — столообразный, плоский, айсберг. Который тоньше как раз в одну целую и девять десятых раза. И она становится соответственно — шире. И «плавает» по магме — мельче.

— Невозможно! Ведь тогда она, эта литосферная, как ты её называешь, плита-платформа, должна быть практически жидкой! Ну, или хотя бы — полужидкой! Очень пластичной — как вода! Или сироп какой. А для этого её температура должна быть… ну, думаю, градусов так с тысячу пятьсот! А если б так было, ничего этого, — Пол обвёл рукой вновь занимающий весь экран бублик с океанами, лесами, полями, горами и пустынями, — на поверхности сохраняться не могло бы! Оно бы всё сгорело и испарилось!

— Совершенно верно. Но так было бы только с земными, «классическими», гранитными и базальтовыми, плитами. Раскалёнными незначительно, и поэтому почти жёсткими. А здесь они абсолютно пластичны, и способны течь, растягиваться и сжиматься, уже при температуре чуть больше, чем восемьдесят градусов Цельсия. Каковую они и имеют. И вообще: недра этой планеты нашим сканнерам видны лишь до глубины в двадцать миль. То есть — до верхней кромки мантии. Действительно жидкой.

А что происходит глубже, и из чего состоит ядро и то, что между ним и мантией, и есть ди вообще в «бублике» ядро, и какие механизмы приводят в движение это странное, как вы его назвали, и постоянное, «самовыворачивание», неизвестно. Ну, а для чего было нужно создавать такую реально сложную, нестандартную, и явно искусственную планету — вообще тёмный лес.

Ведь никакими «социологическими» изысканиями в плане туземцев такая сложность не оправдывается. А «объём работ» и энергозатраты — колоссальные!

— Полужидкие и податливые плиты… Сквозь которые, тем не менее, не проваливается почва и прочая кора. Хм. Действительно, какая сложная механика. В неё и не поверишь, пока всё это лично не увидишь! У меня в голове не укладывается, почему тут — так. — Пол запустил пальцы левой руки в уже отросшую за время рейса кучерявую шевелюру, — Кстати — как насчёт смены дня и ночи?

— С этим — без проблем. Учитывая, что главная ось бублика направлена прямиком на местное солнце, день здесь длится восемьдесят три дня. Ну, и ночь, соответственно, столько же.

— И как ты это объясняешь?! — Джо решил вернуться к проблеме литосферных плит, — Ну, то, что плиты такие… Пластичные? Но провалиться почве не дают?

— Пока — никак. Мы ведь ещё не отобрали пробы. Но! Могу предположить, что имеется в местных плитах некий… назовём его пластификатор. Придающий и эластичность, и достаточную поверхностную прочность — нечто вроде поверхностного натяжения, что и не позволяет почве уходить вниз. А магме — прорываться наверх.

И могу с абсолютной уверенностью сказать, что добавили его