Стерх: Убийство неизбежно - Николай Басов

Николай Басов

Стерх: Убийство неизбежно

Жертвы интересуют меня больше, нежели преступники.

Посвящение

Вернеру Толцке, замечательному немецкому детективисту, у которого я украл идею, сюжет, некоторых героев и даже диалоги, но все остальное сочинил сам.

Уведомление

Все герои, предприятия и учреждения в этом произведении придуманы автором; любое сходство с реальными людьми, живыми или умершими, и организациями, когда-либо существовавшими или существующими поныне, является чистым совпадением.

Глава 1

Мир был слишком красивым. Он даже казался упорядоченным и справедливым. Но Стерх знал, что это не так. Следовательно, зло находилось в засаде, и готовилось прыгнуть на кого-то, кто ничего не подозревал, кто, подобно ему, радовался позднему августовскому солнышку и виду Учинского водохранилища, любовался шлейфом пены за кормой катера, и дышал свежим ветром, бьющим в лицо.

Крышки над дизелем катера были подняты, и шум стоял такой, что Стерх полностью не слышал ни одного предложения из тех, что пытался проорать ему потенциальный работодатель – Велч. Он так и представился Стерху, когда они четверть часа назад познакомились на Акуловской плотине – Велч, а полностью – Велемир Прорвич, как ни ужасно это звучит. Он подхватил Стерха согласно телефонному договору, чтобы доставить на коктейль-парти, где Стерх мог увидеть всех участников расследования, если оно, конечно, состоится.

А вот короткие фразы понять было можно, хотя и не наверняка. Вот как сейчас, когда Велч наклонившись к Стерху проговорил:

– Ну что, сыграем в…

Дальше Стерх не разобрал. Но Велч просто информировал, что придумал нечто. Твердой рукой он выволок рычаг газа до предела и повернул автомобильный руль так, что нос катера уперся в медлительную яхту, появившуюся впереди.

– Он, кстати, тоже тут, – Велч вытянул руку к яхте.

На палубе яхточки были видны какие-то девицы в купальниках и несколько загорелых не на бледном подмосковном солнышке молодцов, разодетых в спортивные, яркие, этикеточные костюмчики. Это делало их странно похожими друг на друга.

– Который из них?

– Тот, на руле.

Яхта приближалась с удивительной быстротой. Велч покрепче взял руль и широко улыбнулся, не разжимая зубов. Так волк предупреждает противника о своей ярости, или ощеривается, когда видит добычу. Стерх проследил за ним по автомобильному зеркальцу над ветровым стеклом, и запомнил, хотя еще и не понимал, что именно он видел.

Рядом с рулевым, светловолосым пареньком, поглядывающим на катер с беспокойством, стояла спортивная, довольно сильная девушка, положив ему руку на плечо.

– Это и есть полька? – спросил Стерх.

– С которой они должны пожениться, – подтвердил Велч.

– Красивая. – Стерх еще раз как следует осмотрел польку, хотя с такого расстояния это было и не просто.

Впрочем, катер летел, не сбавляя скорости, и до яхты оставалось уже недалеко. Стерх посмотрел на Велча. Этот молодой человек казался ему вполне вменяемым, то есть, он понимал, что и как делает, но могло оказаться, что это и не так. Катер был нацелен прямо в середину яхты, как колун в полено. Стерх сделал глотательное движение, потому что во рту стало сухо и противно.

Кто-то вдруг закричал на яхте дурным голосом. Кто-то из девиц бросился на нос, с явным намерением прыгнуть за борт.

А наследник торговой империи подержанной одеждой, из-за которого Стерх и должен был получить эту работу, стоящий на руле, вдруг сделал нелогичный и даже опасный для такого ветра поворот руля. Гик мачты резко перелетел на другой борт, яхта сильно накренилась, кто-то, не удержавшись на гладкой палубе, свалился в воду, потом паруса заполоскались, и лебединое суденышко сразу стало некрасивой, потерявшей достоинство уткой.

– Он никогда не выдерживает, – крикнул, все так же странно улыбаясь, Велч и резко дернул руль. Катер развернулся почти на месте.

Тяжелая волна, образованная катером, гулко хлопнула по борту яхты и закачала ее, заставив мачту забиться в растяжках, а людей покрепче вцепиться в поручни. Скорость катера резко упала, теперь он был едва движущейся вперед колодой, вовсе не похожей на ту торпеду, какой был только что.

Стерх достал подчеркнуто неторопливым движением платок и вытер выступивший на лбу пот.

– Я думал, парни твоей профессии покрепче, – насмешливо бросил Велч.

– Парни – может быть, но не я. К тому же – жарко, – ответил Стерх, злясь, что приходится оправдываться.

На самом деле, он, конечно, испугался. Главным образом потому, что не мог ничего предпринять, не понимая ситуации.

Вика – уже полтора года его секретарша и единственный сотрудник, как она любила говорить, настоящая Делла Стрит при ненастоящем Мейсоне, передала ему телефонную трубку сегодня чуть за полдень, и добавила, что с ним хочет поговорить сынок какого-то миллионера. Стерх тем временем читал труд одного из своих согруппников по истфаку Московского университета, который, в отличие от Стерха, не бросил науку и которому наконец-то разрешили наваять монографию. Книжка была не очень сильной в плане изложения, а идеи, которые излагал согруппник, как и в прежние времена, были насквозь пропитаны идеологией. Только теперь это была не верность партии, а присяга своре экономических душегубов из Кремля.

Оба сидели, разумеется, на квартире Стерха, которая служила ему с нового года и офисом, потому что содержать настоящий офис Стерху стало не по карману, а присоединяться к какому-либо скопищу лентяев, именующих себя охранным бюро, и получать зарплату за то, что он должен был кому-то все время подчиняться, Стерх пока не хотел.

Сигарет у Стерха было множество, голова после вчерашнего почти не болела, книга была настолько скверной, что не вызывала зависти, жизнь катилась своим чередом. Вика время от времени деловито шуршала за единственным столом какими-то бумагами. Очевидно, она что-то там делала, то есть, у нее имелась работа. Это было странно, потому что уже третью неделю телефон молчал, как заговоренный. В Москве, столице якобы великой державы, экономика которой стоила менее половины экономики любого не считающего себя великим государством, например, Мексики, преступления явственно и решительно не требовали участия Никиты Стерха, бывшего историка, потом бывшего следователя прокуратуры, а ныне лицензированного частного детектива.

Вот тогда-то и раздался звонок. Стерх дошел до какого-то очень уж нелогичного рассуждения, погрузился в разгадку этого ребуса с головой и пропустил все воркование Вики. Каково же было его удивление, когда он осознал, что она стоит рядом и протягивает трубку ему. Лицо ее было решительным и, как писали в коммунистических романах, волевым. На нем определенно читалось решение, к подробностям которого Стерх был еще не допущен.

Она ничего не говорила ему, просто смотрела чуть прищурившись, не мигая, возвышаясь, как просроченный банковский счет.

– Я занят, – попробовал было Стерх.

Она сунула трубку его запараллеленного аппарата ему в руку и демонстративно отошла к столу. Тогда-то Стерх и узнал, что его будут ждать на плотине, до которой лучше всего добраться на электричке с Ярославского вокзала, а потом немного пешком.

Пару раз он раскрывал рот, чтобы возразить, но именно в этот миг взгляд его находил лицо Вики, и приходилось покорно прятать недовольство за междометиями.

Когда трубка вернулась на аппарат, самозваная Делла Стрит, не смущаясь, пошлепала в соседнюю комнату, которая служила Стерху спальней, и принялась резво, как барсучиха, рыться в платяном шкафу. Голос ее стал звучным.

– Наши акции идут в гору, шеф. Придется тебе не ударить лицом в грязь и приодеться в костюм. Как удачно вышло, что на прошлой неделе я отдавала его в чистку. – Она стояла в дверях большой комнаты с темно-серым костюмом на вешалке. – И тебе придется обещать, шеф, что ты не развяжешь галстук, пока не поговоришь с владетелем этой империи.

Она уже дважды назвала его шефом. Это значило, что споры бесполезны. И лучше все-таки смотаться на эту вечеринку и осмотреться, может быть, в самом деле что-нибудь да получится. То есть, выгорит дело, а это означало хоть какой-то доход или, как иногда говорила Вика – «запас плавучести».

Пока он переодевался в спальне, она информировала его, готовя на кухне чай с бутербродами. Оказывается, должно было произойти убийство, ни больше, ни меньше. В жертвы наметили некую Нюту, или Нюру, горничную в загородном доме Вильгельма Витунова, барона от оптовой продажи подержанной одеждой. Девица некоторое время спала с его сыном, Митяшей, и теперь ждала от него ребенка. Помимо того, что молодчик с труднопроизносимым отчеством Вильгельмович сделал ей ребенка, он был также наследником действительно немалого состояния, которое составил его папаша. Он также дружил с Велчем, и собирался вскоре заключить династический брак с полькой по имени Маго Шагеринска. Эта сама Маго также была единственной наследницей польского магната разнообразной одежды, так что союз обоих фирм и взаимопроникновение их на смежные рынки открывал для папаш этой пары сногсшибательные перспективы.