Я иду за носорогом - Юрий Яковлев

Юрий Яковлев

Я иду за носорогом

После лета очень трудно привыкнуть к своему месту за партой. Оно такое тесное и неудобное, что чувствуешь себя как в ботинке, который жмёт. И к тому же невозможно дождаться звонка. Может быть, он за лето испортился и звенит так тихо, что его не слышно, и теперь уроку не будет конца?

«Сложение — вычитание, деление — умножение». Эти слова никак не укладываются в голове, как будто они из другого языка.

Когда становится совсем скучно, можно повернуть голову к окну и как бы очутиться на улице. Тогда вместо зелёной классной доски увидишь мокрые крыши, трубы, антенны, похожие на букву «Т». Если сложить эти уличные большие буквы, то получится длинное слово из одних «Т»: те-те-те-те-те…

Сейчас на улице идёт косой дождь. По стеклу ползут кривые ручейки и можно загадывать, какой из них потечёт влево, а какой свернёт направо.

— Алексей Бочаров, куда ты смотришь?

— А?!

Он вздрагивает, как разбуженный среди ночи, резко поворачивает голову и с дождливой улицы попадает в сухой класс. Он не моргая смотрит на Валентину Васильевну, сколько хватит сил. За первые числа сентября он успел получить множество замечаний. Будь они круглыми, как камушки, у него раздулись бы карманы от замечаний. Сейчас его опять будут ругать…

Но Валентина Васильевна неожиданно спросила:

— Алексей Бочаров, расскажи мне про носорога.

Он медленно встал, подтянул штаны и задумался. Что можно рассказать о звере, которого не проходили в школе и с которым никогда не встречался? И он выпалил:

— У носорога вместо носа рог!

Он был уверен, что ответил правильно. Но Валентина Васильевна покачала головой.

— Нет, — сказала она, — у носорога есть и нос и рог. А иногда у него даже два рога. Носорог огромный, сильный зверь, но он может испугаться собаки…

— Собаки? — переспросил Алексей Бочаров.

— Ну да, собаки. Зато носорог может броситься на танк.

— На танк?

Он вытянул губы, словно собирался сыграть на дудочке, и сразу представил себе тяжёлый танк с длинной пушкой впереди. На броне намалёван чёрный крест, потому что танк фашистский. Танк гремит гусеницами и ползёт прямо на него. Но тут из зарослей выбегает носорог. Он наскакивает на танк, ударяет его крепким рогом в бок, и огромная грохочущая машина переворачивается вверх тормашками.

Носорог сразу становится приятен Алексею Бочарову. Зачем только он боится собак, раз ему не страшен танк?

— Но самые страшные враги носорога, — говорит Валентина Васильевна, — москиты.

— Это такие комары?

— Вроде этого, — отвечает учительница и продолжает свой рассказ. — Целые тучи москитов налетают на носорога. Они жалят его со всех сторон. И чтобы спастись от них, зверь бежит к реке и зарывается в прохладную тину.

— Это хорошо, что есть прохладная тина, — с облегчением говорит Алексей Бочаров.

Но Валентина Васильевна качает головой:

— В тине носорога подстерегают пиявки. Сотни пиявок впиваются в его тело…

— Как же быть?

Валентина Васильевна молчит. Она тоже не знает, как быть, и пристально смотрит на мальчика. И тут он замечает, что она начинает улыбаться. Незаметно, уголками глаз.

— Как же быть? — Он торопит учительницу, потому что ему не терпится узнать, как спасти носорога от пиявок.

— У него есть защитник, верный друг, — доверительно говорит Валентина Васильевна.

— Слон?

— Нет, не слон.

— Тигр?

— Нет, не тигр.

Кто же друг носорога, который может одним махом раздавить всех пиявок? Мальчик смотрит в окно, но уже не видит кривых ручейков и не читает длинное слово, состоящее из одних только «Т». Он думает о друге носорога.

— Его зовут бюфаг, — говорит Валентина Васильевна.

Алексею Бочарову хочется стукнуть крышкой парты и крикнуть: «Да здравствует бюфаг!» Но он никак не сообразит, что это за зверь. Может быть, он похож на крокодила? А Валентина Васильевна молчит и ничего не говорит о друге — бюфаге. Лишь бы не зазвенел звонок, а то она не успеет…

— Бюфаг не только спасает носорога от москитов и пиявок, но и предупреждает его об опасности, — говорит Валентина Васильевна и берёт в руки мел. — И вот два носорога вышли из зарослей. — Валентина Васильевна написала на доске цифру «2». — В это время бюфаг подал сигнал тревоги: идут бегемоты! В зарослях скрывалось ещё пять носорогов, — она написала «5», — а ещё три носорога лежали в речном иле. — На доске появилась белая тройка. — Услышав сигнал тревоги, всё стадо собралось вместе.

Что же было дальше? Но вместо того чтобы рассказывать, Валентина Васильевна спросила:

— Сколько носорогов было в стаде? И на чьей стороне оказалось превосходство, если бегемотов было восемь?

Ни минуты не раздумывая, Алексей Бочаров окунул перо в чернила и стал записывать историю, которая произошла с носорогами. Надо было скорее собрать всё стадо и пересчитать его. Два носорога вышли из зарослей… Если прибавить к ним пятерых, которые не успели выйти, то получится семь носорогов! Но это ещё не всё. Ведь ещё три носорога лежат в речном иле и их жалят пиявки. Если прибавить их к семерым, то получится десять.

Он старался изо всех сил. Если замешкаться или ошибиться, стадо не успеет собраться вместе и бегемоты одолеют носорогов.

Носорогов десять, бегемотов восемь. На чьей стороне превосходство? Десять минус восемь равняется два.

— Валентина Васильевна! — он подскочил с места. — Валентина Васильевна, носорогов больше. Носороги победят!

Поздно вечером, когда в доме гасят свет, в комнату входит уличный фонарь. Он высокий, и ему ничего не стоит попасть на второй этаж. Если дует ветер, фонарь качает головой. Когда зимой сыплет снег, фонарь виден еле-еле, и кажется, он перешёл на другую сторону и никак не может вернуться на своё место.

Алексей Бочаров лежал с открытыми глазами, смотрел на фонарь и думал о бюфаге. А потом он увидел его во сне. Это было очень страшное существо с белыми клыками и красным языком, с когтистыми лапами и полосатой шкурой. Что-то вроде тигра. Бюфаг шёл по земле и рычал. Он разыскивал друга.

А носорог в это время стоял по грудь в воде, и из его глаз, как с кончика крана, падали в воду крупные капли. Его жалили пиявки, и ему было нестерпимо больно.

Но вот показался бюфаг. Он спешил на выручку и ревел. И от этого звериного рёва мерзкие пиявки в ужасе попрыгали в реку и забились в тёмный густой ил. Носорог перестал плакать и с улыбкой зашагал навстречу другу. И они тёрлись друг о друга боками и урчали от удовольствия.

Когда мальчик проснулся, фонаря в комнате уже не было. Он ушёл на своё место, а вернее — погас. Вместо фонаря светило красноватое солнце. Оно было похоже на ломтик арбуза, только без зелёной корочки.

Алексей Бочаров вскочил с постели и в одних трусах побежал к столу, чтобы поскорей нарисовать бюфага, пока не забыл, как он выглядел во сне. Он помнил, какие у зверя клыки и язык, но забыл, какого цвета шкура. А может быть, во сне вообще не было красок: ведь не каждую ночь снятся цветные сны. Под рукой оказался красно-синий карандаш. И он раскрасил бюфага в красный и синий цвета. Нужно было ещё нарисовать носорога, но уже не хватало времени. Зато в последнюю минуту он наставил на листе бумаги много-много синих запятых. Это были пиявки, которые с ужасом убегали от бюфага.

Готовый рисунок он вложил в дневник, чтобы не забыть показать его Валентине Васильевне.

Он был уверен, что как только начнётся урок, Валентина Васильевна заговорит о носороге, вообще на уроке все будут заниматься только носорогом, и это будет очень интересно. И когда Валентина Васильевна сказала: «Алексей Бочаров, к доске», он взял дневник и смело вышел из-за парты. Ему не терпелось рассказать о носороге, и он, не дожидаясь вопроса учительницы, начал отвечать:

— Носорог — огромный, сильный зверь, но он может испугаться собаки.

— Очень приятно, — сказала Валентина Васильевна, — а теперь реши пример.

Он вздохнул и взял в руки мел. Валентина Васильевна продиктовала:

— Восемьдесят восемь плюс сорок четыре.

Он вывел на зелёной доске две восьмёрки и две четвёрки и стал думать: «Восемьдесят восемь носорогов повстречали сорок четыре бюфага. Почему так мало бюфагов? Значит, не у каждого носорога есть друг…»

— Что же ты не решаешь?

— Сейчас решу.

«Но если к восьмидесяти восьми носорогам прибавить сорок четыре бюфага, то получится… два пишем, один в уме… то получится… восемь и один — девять… девять и четыре — тринадцать… то получится сто тридцать два неразлучных друга!»

Он сильнее сжал мелок и написал: «132».

— Правильно, — сказала Валентина Васильевна, а по её глазам он понял, что она тоже думает о носорогах.

Учительница открыла дневник и вдруг удивлённо посмотрела на мальчика.

— Что это такое?

Он привстал на цыпочки и заглянул через её плечо.