Разгул стихии, или Воспоминания неудачника - Анатолий Шалин

Анатолий Шалин

Разгул стихии, или Воспоминания неудачника

Во мне что-то есть. Да нет, вы меня не так поняли. Я человек скромный, и, к примеру, когда меня начинают хвалить на собраниях, я всегда, может быть с непривычки, краснею и весь дрожу. Уши у меня в таких случаях отливают сиреневым, а в темноте так даже светятся. Конечно, все это от избытка чувств, поскольку хвалят меня не часто, а из своего личного опыта я знаю, что если сегодня тебя хвалят, то завтра обязательно будут ругать.

Так вот, во мне что-то есть, и все почему-то замечают эту мою особенность.

Правда, к счастью, никто так до сих пор и не понял, что у меня там в наличии, но неприятностей и без этого хватает.

К примеру, недавно меня бросили на прорыв. Что это такое — вы, надеюсь, знаете? У нас в Институте Климата прорывным всегда считался отдел Управления погодой. И всегда с этим отделом выходили одни неприятности. Заведующие в нем менялись по два раза в квартал. Вообще же, не было еще такого дня, когда на работу отдела не поступало жалоб от населения нашего района.

Собственно, винить во всем отдел и его руководителей — едва ли справедливо. Скорее уж большая доля неприятностей возникала из-за специфики работы, ведь чтобы все были довольны погодой, а следовательно, и работой отдела, — такого просто в принципе не могло быть. И поэтому, когда я услышал однажды на общем собрании, что мою кандидатуру выдвигают в заведующие отделом Управления погодой, внутри у меня все оборвалось.

— Нет! — закричал я. — Товарищи! Я не справлюсь! Я неспособный!

Но слова мои потонули в гуле одобрения. Понятно, каждый из сотрудников института искренне радовался, что не ему придется управлять погодой.

После этого из своего кресла поднялся директор нашего института и, откашлявшись, пробасил:

— Гришкина все мы знаем, товарищи! Человек не первый год у нас работает, работает с огоньком. Не скажу, что он проявляет особые таланты и рвение, но что-то в этом молодом человеке есть. Я полагаю, он должен справиться.

Тут, конечно, все зааплодировали, и мне стало совсем плохо.

Если вам никогда не доводилось работать заведующим отделом Управления погодой, вы просто не сможете себе представить, до чего это пакостная должность.

Во-первых, у моего отдела, как и у Всякого другого, был план, в котором черным по белому было сказано, сколько сантиметров осадков надлежало загнать в почву в каждом сезоне. Указано было также общее количество ясных и пасмурных дней, усредненная скорость ветра по месяцам и среднемесячная температура.

Все это было хорошо, научно, но все на бумаге. На деле же выходило сущее безобразие.

Уже в первый день работы на новой должности с самого утра оба видеотелефона на моем столе верещали не переставая. Звонили из Управления пляжей и Домов отдыха и требовали ясной солнечной погоды, звонили из Общества садоводов-любителей и требовали дождя, звонили из яхт-клуба упрашивали хоть немного усилить ветер, у них-де срываются соревнования, через минуту звонили из секции спортивной гребли и требовали прекратить волнение и снизить силу ветра. Звонили жители города, причем одни утверждали, что им жарко, другие клялись, что им холодно.

К концу дня в кабинет влетел разъяренный сотрудник Управления сельхозработами и заявил, что я им гублю урожай. Оказывается, полям нужен дождь.

Я похлопал сотрудника по плечу и заверил, что дождь будет лить всю ночь. И, чтобы совсем успокоить беднягу, пообещал ему даже небольшое наводнение.

Но едва я успел выпроводить его из кабинета, как меня вызвали к Шефу. Оказывается, ему только что звонил его друг — директор местной обсерватории.

— Ты за межпланетной обстановкой следишь? — спросил меня шеф.

— Конечно! — ответил я бодро, еще не подозревая о подвохе.

— Значит, тебе известно, что сегодня ожидается возвращение ХIХ межзвездной экспедиции?

— Естественно. Во всей Солнечной системе праздник. Вторую неделю марафет наводят: чистят от хлама пояс Астероидов, из Луны пыль выбивают, Сатурну новое кольцо подвесили.

— Попрошу без иронии! — шеф поморщился. — А известно тебе, что наша обсерватория собирается заснять момент посадки корабля экспедиции вместе с почетным эскортом из четырех крейсерских звездолетов?

Я утвердительно кивнул.

— То-то же! Чтобы ни одного облачка! Ясно?

— Ясность будет полнейшая! — пообещал я.

Что мне еще оставалось делать? Ведь возвращение экспедиции — это событие.

Словом, если с ветрами и температурой мой отдел еще кое-как справлялся, то по количеству осадков к концу квартала намечалось определенное отставание. Причем с каждым днем это отставание нарастало. План горел, горел ярко, потрескивая и без копоти. В последние две недели квартала я вынужден был отставить в сторону все заказы на ясную солнечную погоду и залить окрестности водой.

На вопли жителей и шефа я уже, естественно, не реагировал. На дверь кабинета мне пришлось повесить табличку: «Не мешайте делать погоду!», а на видеотелефоны посадить робота-секретаря, который проржавевшим хлюпающим голосом (следствие повышенной влажности) на все вопросы и просьбы отвечал:

— Коллектив трудится, но сделать пока ничего не можем. Вышел из строя регулятор осадков, а запасной установят не раньше понедельника. Начальника нет, улетел на Марс за запчастями.

В конце концов директор нашего института все же подловил меня в коридоре и, заикаясь от бешенства, прохрипел:

— У меня уже от ваших дождей ревматизм! Прекратить!

— А как же план?

— План! Хм! — несколько смутившись, отвечал шеф. — Вовремя надо было делать! Нечего мне тут штурмовщину устраивать! Как хочешь, так и выкручивайся, а чтобы дождя завтра не было! Мы тебе доверие оказали. Ведь всем известно, что в тебе что-то есть!

В этот момент я и почувствовал, что у меня начинают гореть уши, выпрямился, щелкнул каблуками и, полный нехороших предчувствий, бодро ответил:

— Не подведу!

И действительно, на следующий день дождя уже не было… Зато выпал град, сочный, крупнокалиберный. Встречались отдельные градины величиной с куриное яйцо, и членам комиссии, расследовавшей мою деятельность, пришлось долго ломать головы над вопросом: как это мне удалось организовать такое уникальное явление в наших умеренных широтах, да еще в июле.

Сейчас я записался в ХХ межзвездную экспедицию завхозом и старшим кибернетиком по совместительству. Меня опять начинают хвалить. Говорят, у меня должно получиться, ведь во мне что-то есть… Не знаю, не знаю, но, откровенно говоря, уже страшно, ведь хвалят меня не часто…