Охотная страсть - Сергей Аксаков

Аксаков Сергей Тимофеевич

Охотная страсть

Аксаков Сергей

ОХОТНАЯ СТРАСТЬ

"Я полюбил свою работу и надеюсь, что эта книжка не только будет приятна охотнику удить, но и всякому, чье сердце открыто впечатлениям раннего утра, позднего вечера, роскошного полдня и пр." - так писал об одной из своих книг Сергей Тимофеевич Аксаков...

О, эта охота!.. Ради нее рыцари забывали о своих домочадцах, которые оставались незащищенными в опустевших замках. Она всегда тревожила сердце истовых бродяг, путешественников, воинов. Это было одно из немногих занятий, которые признавались "вполне джентльменскими"...

"Поэзия охоты в "Рассказах..." Аксакова неразрывна с поэзией природы. Эстетическое наслаждение от наблюдения за природным миром - одна из существеннейших потребностей аксаковского охотника. Для него не так важно и обязательно нажать на курок, убить зверя, птицу, главное - ощутить себя в неразрывной связи с матерью природой, вступить в честное соревнование" - пишет об охотничьих рассказах певца охоты Сергей Фатеев. И Аксаков подтверждает это сам: "Оставя в стороне охоту, я не могу, однако, вспоминать без живого удовольствия, как хороши были эти ночевки в поле, после жаркого дня, в прохладном ночном воздухе, наполненном ароматами горных, степных трав при звучном бое перепелов, криках коростелей и посвистываниях тушканчиков и сурков".

"Приходилось ли Вам ранним еще темным зимним утром видеть охотника, спешащего к электричке, за город? Ни ветер, ни снег, ни мороз не заставят его сидеть дома. От темна до темна будет бродить он день, преодолевая десятки километров по заснеженным полям, по бугристой пахоте. И как всегда неожиданно будет вскакивать с лежки растрепанный заяц, заставляя страшно биться сердце охотника, и нередко заряд дроби пролетит мимо; а рыжая лиса потихоньку поднимется вне верного выстрела и станет стремительно уходить куда-нибудь в сторону, уходить, уходить...А то, вдруг, затрещат кусты и огромный лось пойдет напролом, испугав и обрадовав остолбеневшего охотника... Как быстро и неумолимо пролетит день среди веселого искрящегося снега, задумчивых и дремлющих стогов, посвистывающих снегирей и стрекочущих сорок. А как хорошо с верным другом сделать короткий привал, подогреть на костерке немудреную снедь и вскипятить душистый чай,.." С.Фатеев.

Ну а теперь от предисловия - в чарующий омут аксаковских сказов!

к о н е ц к у р с и в а *

ЗАПИСКИ ОБ УЖЕНЬЕ РЫБЫ

Охоту тешить - не беду платить.

Охота пуще неволи.

(Русские пословицы)

Уженье, как и другие охоты, бывает и простою склонностью и даже сильною страстью: здесь не место и бесполезно рассуждать об этом. Русская пословица говорит глубоко и верно, что охота пуще неволи. Но едва ли на какую-нибудь человеческую охоту так много и с таким презреньем нападают, как на тихое, невинное уженье. Один называет его охотою празднолюбцев и лентяев; другой - забавою стариков и детей; третий - занятием слабоумных. Самый снисходительный из судей пожимает плечами и с сожалением говорит: "Я понимаю охоту с ружьем, с борзыми собаками - там много движения, ловкости, там есть какая-то жизнь, что-то деятельное, даже воинственное. О страсти к картам я уже не говорю; но удить рыбу - признаюсь, этой страсти я не понимаю..." Улыбка договаривает, что это просто глупо. Так говорят не только люди, которые, по несчастию, родились и выросли безвыездно в городе, под влиянием искусственных понятий и направлений, никогда не живали в деревне, никогда не слыхивали о простых склонностях сельских жителей и почти не имеют никакого понятия об охотах; нет, так говорят сами охотники - только до других видов охоты. Последних я решительно не понимаю. Все охоты: с ружьем, с собаками, ястребами, соколами, с тенетами за зверьми, с неводами, сетьми и удочкой за рыбою - все имеют одно основание. Все разнородные охотники должны понимать друг друга: ибо охота, сближая их с природою, должна сближать между собой (О, а как не понимают друг друга Странники разных родов!.. - ред.).

Чувство природы врожденно нам от грубого дикаря до самого образованного человека. Противоестественное воспитание, насильственные понятия, ложное направление, ложная жизнь - все это вместе стремится заглушить мощный голос природы и часто заглушает или дает искаженное развитие этому чувству. Конечно, не найдется почти ни одного человека, который был бы совершенно равнодушен к так называемым красотам природы, то есть: к прекрасному местоположению, живописному далекому виду, великолепному восходу или закату солнца, к светлой месячной ночи; но это еще не любовь к природе: это любовь к ландшафту, декорациям, к призматическим преломлениям света; это могут любить люди самые черствые, сухие, в которых никогда не зарождалось или совсем заглохло всякое поэтическое чувство: зато их любовь этим и оканчивается.Приведите их в таинственную сень и прохладу дремучего леса, на равнину необозримой степи, покрытой тучною, высокою травою; поставьте их в тихую, жаркую летнюю ночь на берег реки, сверкающей в тишине ночного мрака, или на берег сонного озера, обросшего камышами; окружите их благовонием цветов и трав, прохладным дыханием вод и лесов, неумолкающими голосами ночных птиц и насекомых, всею жизнею творения: для них тут нет красот природы, они не поймут ничего! Их любовь к природе внешняя, наглядная, они любят картинки, и то ненадолго; смотря на них, они уже думают о своих пошлых делишках и спешат домой, в свой грязный омут, в пыльную, душную атмосферу города, на свои балконы и террасы, подышать благовонием загнивших прудов в их жалких садах или вечерними испарениями мостовой, раскаленной дневным солнцем... Но бог с ними! Деревня, не подмосковная,- далекая деревня, в ней только можно чувствовать полную, не оскорбленную людьми жизнь природы. Деревня, мир, тишина, спокойствие! Безыскусственность жизни, простота отношений! Туда бежать от праздности, пустоты и недостатка интересов; туда же бежать от неугомонной, внешней деятельности, мелочных, своекорыстных хлопот, бесплодных, бесполезных, хотя и добросовестных мыслей, забот и попечений! На зеленом, цветущем берегу, над темной глубью реки или озера, в тени кустов, под шатром исполинского осокоря или кудрявой ольхи, тихо трепещущей своими листьями в светлом зеркале воды, на котором колеблются или неподвижно лежат наплавки ваши, - улягутся мнимые страсти, утихнут мнимые бури, рассыплются самолюбивые мечты, разлетятся несбыточные надежды! Природа вступит в вечные права свои, вы услышите ее голос, заглушенный на время суетней, хлопотней, смехом, криком и всею пошлостью человеческой речи! Вместе с благовонным, свободным, освежительным воздухом вдохнете вы в себя безмятежность мысли, кротость чувства, снисхождение к другим и даже к самому себе. Неприметно, мало-помалу рассеется это недовольство собою, эта презрительная недоверчивость к собственным силам, твердости воли и чистоте помышлений - эта эпидемия нашего века, эта черная немочь души, чуждая здоровой натуре русского человека, но заглядывающая и к нам за грехи наши...

Но я увлекся в сторону от своего предмета. Я хотел сказать несколько слов в защиту уженья и несколько слов в объяснение моих записок. Начнем сначала: обвинение в праздности и лени совершенно несправедливо. Настоящий охотник необходимо должен быть очень бодр и очень деятелен; раннее вставанье, часто до утренней зари, перенесение полдневного зноя или сырой и холодной погоды, неутомимое внимание во время самого уженья, приискивание удобных мест, для чего иногда надо много их перепробовать, много исходить, много изъездить на лодке: все это вместе не по вкусу ленивому человеку. Если найдутся лентяи, которые не имея настоящей охоты к уженью, а просто не зная, куда им деваться, чем занять себя, предпочтут сиденье на берегу с удочкой беганью с ружьем по болотам, то неужели их можно назвать охотниками? Чем виновато уженье, что такие люди к нему прибегают? Другое обвинение, будто уженье забава детская и стариковская - также не основательно: никто в старости не делается настоящим охотником-рыболовом, если не был им смолоду. Конечно, дети почти всегда начинают с уженья, потому что другие охоты менее доступны их возрасту; но разве дети в одном уженье подражают забавам взрослых? Что же касается до того, что слабый старик или больной, иногда не владеющий ногами, может удить, находя в этом некоторую отраду бедному своему существованию, то в этом состоит одно из важных, драгоценных преимуществ уженья пред другими охотами. Остается защитить охотников до ужения в том, что будто оно составляет занятие для слабоумных, или, попросту сказать, дураков. Но, боже мой, где же их нет? За какие дела они не берутся? В каких умных и полезных предприятиях не участвуют? Из этого не следует, чтобы все остальные люди, занимающиеся одними и теми же делами с ними, были также глупы. Против нелепости этого обвинения можно назвать несколько славных исторических людей, которых мудрено заподозрить в глупости и которые были страстными охотниками удить рыбку. Известно, что наш знаменитый полководец Румянцев предан был этой охоте до страсти; известен также и его ответ, с притворным смирением сказанный, на один важный дипломатический вопрос: это дело не нашего ума; наше дело рыбку удить да городки пленить. Славный Моро, поспешая с берегов Миссисипи на помощь Европе, восставшей против своего победителя, не мог проехать мимо уженья трески, не посвятив ему нескольких часов, драгоценных для ожидавшего его вооруженного мира, - так страстно любил он эту охоту! Людовик Филипп, человек, кажется, тоже умный, все время, свободное от дел государственных, посвящал удочке в своем прелестном Нельи.