Маджонг - Алексей Никитин

Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Спасибо», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!

Алексей Никитин

МАДЖОНГ

В маджонг играют четыре игрока. Каждый из них играет за себя.

Игра I

Скользнув рукой по темно-коричневой лакированной поверхности стола, Толстый Барселона подхватил маленькие серо-желтые кубики с почти стершимися гранями.

Зеленый Фирштейн достал из коробки костяные кружки ветров и разложил иероглифами вниз. На оборотной стороне каждого кружка красным фломастером были выведены прописные: E, S, W, N.

Они играли давно, но к иероглифам так и не привыкли.

Восточный ветер — Толстый Барселона — бросил кости: шесть.

— Ветер Бреши — Западный, — посчитав, объявил он и положил кости перед Зеленым Фирштей ном.

Бросил Зеленый Фирштейн.

— Шесть. А у тебя сколько было? — переспросил он у Толстого Барселоны.

— Тоже шесть.

— Значит, двенадцать.

Зеленый Фирштейн отсчитал шесть камней от правого конца Стены и проделал в ней Брешь. Свободные камни легли на свои места.

— Начинаем с шестерок, вы заметили? — спросил наблюдательный Старик Качалов.

— Это пока, — успокоила его Сонечка. — А вот и официантка. И опять новенькая.

— Они тут часто меняются, — согласился Толстый Барселона. Он сплел пальцы рук у подбородка и повернул голову к официантке. — Нам четыре светлых пива, тарелку фисташек и пепельницу. Как обычно.

Официантка похлопала глазами, разглядывая выложенную на столе Стену, потом быстро кивнула и исчезла. Зеленый Фирштейн начал раздавать камни.

Маджонг попал к ним давно — лет пятнадцать назад, — и уже никто не мог сказать наверное, откуда он взялся. Сонечка смутно припоминала, что обклеенную потертой зеленоватой тканью картонную коробку с ручкой и двумя костяными застежками она купила на Сенном рынке, когда там еще можно было что-то купить. Камни были грязные, то есть жирные, и Сонечка уверяла всех, что даже постирала их порошком «Лотос» в своей старой посудомоечной машине. Собственно, только это она и могла сделать с бамбуковыми камнями, на которых красной, синей и зеленой красками были нанесены непонятные ей рисунки. В маджонг она тогда не играла, правил не знала, и уже год спустя сама не могла бы сказать, как попала пыльная коробка со стираными камнями на верхнюю полку в коридоре.

У Зеленого Фирштейна была своя версия. Хмуря брови и закатывая глаза, словно стараясь заглянуть в прошлое, он уверял, что коробку вместе с обручальным золотым кольцом, коллекцией европейских монет XIX века и долговой распиской частного предпринимателя Ма Цзян Чэна (свидетельство о регистрации УХ-98765, выдано Печерской районной в городе Киеве администрацией) на 800 долларов США приволок ему молодой киевский финансовый гений Эрик Троцкий примерно за неделю до того, как его зарезали на улице Гринченко, возле ресторана «Лестница». Фамилию Эрика Зеленый Фирштейн забыл, а может, и не знал никогда, потому что Эрика с шестого класса средней школы за склонность к неумеренной болтовне не по теме все звали Троцким. Если честно, то кличка Троцкий по этой же причине неплохо подошла бы и самому Зеленому Фирштейну. Он говорил, что Эрик одолжил у него на три месяца тысячу долларов под десять процентов ежемесячно, но вернуть не смог и взамен отдал все перечисленное выше. Может, так оно и было, а может, Зеленый Фирштейн, как обычно, соврал. Откуда, если подумать, в девяносто первом году у Фирштейна могла взяться тысяча долларов? У него и сейчас, когда долларов в Киеве — хоть витрины обклеивай, этой тысячи нет, а тогда ему и подавно взять ее было негде. Точно, соврал.

Толстый Барселона, напротив, ничего не выдумывал, и если заходил разговор об истории их маджонга, рассказывал честно, что коробка среди бела дня просто свалилась ему на голову. Но убила не его, а его бабушку. И хоть это было не совсем правдой, с ним никто не спорил.

Когда-то все они жили в одной коммуналке — большой светлой квартире с окнами на юг и на восток. У каждого была своя комната, а кухня, сортир с ванной, прихожая и недлинный, но извилистый коридор с неровным полом и бесчисленными полками по стенам — общими. Вот с одной из верхних полок в самом центре коридора маджонг и свалился на голову Толстому Барселоне, когда тот пытался достать плетеную корзинку со старыми тряпками, дверными ручками, крючками и оконными шпингалетами. Свалился не только маджонг, но и плетеная корзинка и две стеклянные банки, и сам Барселона не устоял на колченогой стремянке, хорошо хоть стоял не высоко. На грохот, который раздался, когда все это посыпалось на дощатый пол коридора, а потом брызнуло осколками в разные стороны, повыскакивали из своих комнат все, кто был дома. Даже бабушка Барселоны. Ее, кроме самого Толстого Барселоны, никто не видел лет десять и живой больше никогда не увидел, потому что на следующий день она померла. Вряд ли на нее так подействовал вид сидящего на полу коридора и яростно матерящегося внука с маджонгом в руках. Просто бабушке пришло время помирать. А всем им вскоре пришло время продать квартиру с окнами на юг и восток и получить за нее хорошие деньги. На эти хорошие деньги они купили паршивые двухомнатные жилища на Троещине, Воскресенке, Теремках и Борщаговке и разъехались, чтобы жить новой и светлой жизнью с окнами на разные стороны света.

Все, кому приходилось продавать одну квартиру, чтобы купить другую, знают, какой это головняк и геморрой. Просмотры, задаток, нотариус, договор, опять просмотры, другой задаток, другой нотариус и другой договор; ремонт, рабочие, сроки, скандалы с покупателем и продавцом, наконец, переезд в квартиру с недоделанным ремонтом, закончить который не удастся уже никогда.

У них к этому списку добавился еще один пункт — маджонг.

После исторического полета Барселоны со стремянки Зеленый Фирштейн и Сонечка взялись выяснять, кому же принадлежит коробка со стираными фишками, Толстый Барселона хоронил бабушку, а Старик Качалов опрашивал друзей и знакомых. Старик Качалов был настойчив и дотошен, и уже на девятый день, когда Толстый Барселона выставил водку и к ней что бог послал, чтобы помянуть бабушку, в квартире появилась ксерокопированная французская брошюрка с правилами игры в маджонг.

Что они там перевели с французского, который знали очень приблизительно, и какие правила установили для себя, выпив водки за помин бабушкиной души, об этом нам известно мало, да оно и неважно. Сотни миллионов людей, собравшись в компании по четыре, на всех континентах, включая, надо думать, и Антарктиду, часами выполняют последовательности движений, которые называют игрой в маджонг. Это разные последовательности отдаленно похожих движений, а все, что их объединяет, — набор из 144 камней и слово «маджонг», которое на разных языках тоже звучит и пишется по-разному. Поэтому нет никаких оснований говорить, что они играли в неправильный маджонг, главное, что правила были и игроки их признавали. Поэтому они решили, что могут не забивать себе голову пустяками.

Полгода, пока шли переговоры с покупателями их общей квартиры и продавцами их будущих жилищ на Троещине, Воскресенке, Теремках и Борщаговке, пока подписывались договоры и из рук в руки передавались задатки, этими договорами совсем не оговоренные, пока шли ремонты и даже когда начались переезды, они собирались по вечерам у Толстого Барселоны в комнате и за маджонгом обсуждали дела. Они давали друг другу советы, жаловались на рабочих, делились опытом и адресами магазинов, в которых можно взять шпаклевку и обои подешевле, и перекладывали палочки с точками из общей кучи в кучки поменьше. Кстати, палочки — единственное, чего не хватало в коробке, свалившей Барселону с колченогой стремянки в коридоре коммуналки. Все сто сорок четыре камня: бамбуки, круги, иероглифы, ветры и драконы были на месте, на месте были цветы и сезоны, костяные кружки с названиями ветров и серо-желтые кости с почти стершимися гранями тоже никуда не делись, а палочек для счета в коробке почему-то не было. Эти палочки несколько дней спустя, еще до появления копии брошюры с правилами, раздобыл Старик Качалов. Он зашел в канцелярский магазин и купил обычные пластмассовые палочки, с помощью которых учат считать первоклассников. Палочки подошли.

Последний раз в своей старой квартире они играли на ящике, куда рабочие, нанятые новым владельцем, сложили шпатели, ножи, рукавицы, ведерки, куски наждачной бумаги и прочий нужный, но недорогой инвентарь, который если и сопрут, то жалко будет, но не до смерти.