Игры с Дьяволом - Али Вали

Али Вали

Игры с Дьяволом

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Дождь крупными спокойными каплями падал на море из темных зонтиков, образовавшееся рядом с выцветшим навесом. Под ним, рядом с украшенным цветами гробом Мари Кэйси, сидели две одинокие фигуры. Женщина с темными волосами и мальчик.

Отец Эндрю Гудман боялся, что когда-то ему придется проводить церемонию похорон одной из сестер Кэйси, но он и не предполагал, что это будет Мари. Он посмотрел на женщину, которую он собирался хоронить молодой.

Дерби Кейн Кэйси – просто Кейн для всех, кто ее знал – сидела, положив одну руку на плечо сына, а другую – на гроб сестры. Она выглядела обманчиво спокойной, но отец Эндрю мог разглядеть под этой маской холодную, ужасающую ярость. Она обязательно отомстит. Кровь будет пролита за кровь, пролитую семьей Кэйси.

– Давайте все вместе вспомним Мари, эту добрую Душу, которую Бог призвал к себе. – Отец Эндрю наблюдал за людьми, которые собрались вокруг него на кладбище Метайри, которое расположилось между Новым Орлеаном и Джефферсон Пэриш. Присутствующие, казалось, глубоко погрузились в свои нежные воспоминания о молодой женщине.

Для своих родителей, Далтона и Терезы, она была благословением с небес, и они ценили ее и заботились о ней с того дня, как она появилась в их жизни. Они часто это говорили, когда она родилась. Ее брат Билли заботился о ней и любил ее до последнего дня.

Он снял очки, чтобы вытереть слезы. Господь миг бы постараться и послать погоду лучше в день похорон прекрасной девушки, которую он окрестил двадцать шесть лет назад. Хотя, для более чем двухсот собравшихся это было не особенно важно. Многие из них лучше были знакомы с семьей Мари, чем с ней самой. Пожертвования, которые щедро раздавала семья Кэйси, были так же знамениты, как и то, как они якобы зарабатывали деньги.

А для своей сестры Кейн и племянника Xэйдена она была гаванью, где можно отдохнуть от бури. – Отец Эндрю снова надел очки и улыбнулся им, надеясь хоть немного успокоить. – Дерби, я знаю, что твой брат и твои родители готовились встречать ее домой с распростертыми объятиями, и, зная твою семью, я могу сказать, что они устроили праздник, который сделал бы честь всему семейству Кэйси.

Кейн проигнорировала всхлипывания и причитания родственников, стоящих рядом, но одарила священника, произнесшего эти добрые слова, кивком. Это единственные слова, от которых в ней снова не вскипала ярость из-за потери сестры. Она привыкла терять, но остаться без Мари было слишком больно.

Человек, который убил Мари, наверняка хотел, чтобы Кейн месяцами мучили кошмары об этом. Он хотел, чтобы образы изнасилованной и убитой девушки напоминали ей о том, что она не только не смогла сберечь сестру, но и подвела отца, ведь после его смерти она отвечала за Мари. Убийца хотел, чтобы она помнила, что ее сестра прожила последние моменты своей жизни в одиночестве и мучениях.

Если он хотел, чтобы его жестокость выжгла клеймо в мозгу Кейн. у него все получилось. Это варварское злодеяние убило и часть души Кейн. Она еще долго будет помнить каждый след от укуса на теле Мари, каждый синяк, и каждый ожог от сигареты.

Но скоро она смягчит эти ужасные воспоминания при помощи мази, сделанной из мести. Человек, который обесчестил Мари, перед тем как убить ее, сполна заплатит своей кровью. Он будет страдать в тысячи раз дольше, чем Мари, и Бог услышит его мольбы о смерти.

Никто в жизни не любил ее так бескорыстно, как Мари. Отец Эндрю продолжал свою речь, а Кейн вспоминала день, когда Мари исполнилось десять.

– Дерби, как ты думаешь, я симпатичная?

– Нет. Мари, ты не симпатичная. Ты красивая. И ты станешь еще красивее, и тогда нам с Билли придется очень много драться за тебя, потому что за тобой будут бегать толпы мальчиков.

Маленькая черноволосая девочка приподняла пальцами края своего нового розового платьица и улыбнулась отражению в зеркале.

– Нет, Дерби, я хочу вырасти и заботиться о тебе.

Почему ты так говоришь, именинница? Кейн посмотрела на нее и улыбнулась. Никто не мог так просто заставить ее улыбаться, как ее младшая сестра.

– Потому что ты выглядишь как человек, которому нужна забота.

Устами младенца… так, кажется, говорят. Тридцатишестилетняя, но ощущающая себя гораздо старше, Дерби Кейн Кэйси уже не слушала, что говорит отец Эндрю. Она смотрела на гроб, в котором лежала ее младшая сестра. Прости меня. Мари. Ты так хорошо заботилась о нас с Хэйденом. а я ничем не смогла помочь тебе, когда было нужно.

Ее сестра была особенной. Никто в семье не думал о том, что ее ум развивается иначе, завлекая ее в отдельный мир, в котором, как она думала, она была ребенком. Мари была невинным созданием, и она очень много делала для воспитания Хэйдена. Они стали очень близки, и Кейн беспокоилась о том, как повлияет на мальчика такая ужасная смерть. Он уже потерял мать, и добавлять к этому списку Мари было бы нечестно.

Брызги святой воды отвлекли ее от воспоминаний. Оставалось только поставить гроб в фамильный склеп, чтобы Мари могла лежать рядом с родителями и братом. На один момент, который продлился почти вечность. Кейн ощутил себя сиротой, глядя на надгробные камни, под которыми лежали ее родные.

Ей хотелось плакать, но она хорошо помнила голос отца и то, как он произносил одно незыблемое правило. Будучи главой семьи Кэйси, она не может показывать свой слабость на публике. Значит, сейчас не время печалиться. Подошел священник и взял ее за руку, а потом погладил Хэйдена по голове.

– Церковь всегда ждет тебя. Дерби, если ты захочешь поговорить. Благослови Господи тебя и твоего сына.

Позади люди потянулись к своим машинам, их вереницы были похожи на вереницы мертвых цветов, брошенных в спокойную реку. Никто из присутствующих не хотел беспокоить их, когда Кейн и Хэйден прощались с усопшей. Охрана закрыла их стеной. Когда Кейн не ответила, отец Эндрю присоединился к остальным и оставил их одних.

Кейн почувствовала, как рука Хэйдена сильно сжимает ее руку, и переключила внимание с гроба на него.

– Она больше всего любила хризантемы. Тетя Мари всегда говорила, что они ее радуют.

Кейн молчала и слушала его. Хэйден был с ней, когда она пошла на опознание. Как и его мать. Хэйден стоически перенес это и показал всему миру, что Кэйси обладают силой, доступной не каждому.

Для нее было облегчением то, что сын практически ее точная копия. Облегчением, потому что она не смогла бы видеть в нем образ его белокурой биологической матери. Для Кейн было бы слишком большим наказанием видеть в лице самого любимого ей человека черты самого ненавистного.