Кружным путем - Джеймс Сигел

Джеймс Сигел

Кружным путем

Страховой актуарий определяет баланс между риском и вероятностью и таким образом стремится свести к минимуму возможность нежелательных случаев.

Возможно, это вполне возможно.

Посвящается Саре Энн Фрид – замечательному редактору и еще более замечательному человеку, которая поверила в меня, за что я ей очень признателен.

С благодарностью – выдающемуся агенту Ричарду Пайну, Рику Хоргану за его редакторскую мудрость и Лари Киршбауму за то, что он постоянно подставлял мне плечо. И еще – моим колумбийским друзьям, которым хватало терпения объяснять мне, где я напортачил.

Пролог

Это старая присказка. Поговорка. Ободряющее мудрое слово. Точнее – помощь напуганному. Эта присказка призвана успокоить, утешить, внести умиротворение в мысли.

Так говорят, когда человек боится что-то сделать.

Например, пуститься в путь.

Ехать по рельсам. Сесть в самолет. Или путешествовать морем.

Заняться дайвингом. Горными лыжами. Встать на ролики. Полететь на воздушном шаре.

Люди часто опасаются, что с ними приключится нечто ужасное и, вместо того чтобы наслаждаться приятным днем, отпуском, самой жизнью, они окажутся на том свете.

Что им на это сказать?

Вероятность того, что их собьет автобус, гораздо выше, когда они переходят улицу.

Ведь это так часто происходит, не правда ли?

Человек открывает нижний ящик стола, достает погребенную под грудой бумажек секретную папку и стряхивает с нее пыль. Она специально хранится там как напоминание для подобных случаев.

Джей Бокси, тридцати восьми лет, готовился к помолвке. Выходил из ювелирного магазина и любовался сверкающим овальным камнем весом два карата в филигранной оправе из белого золота.

С. Льюис, двадцати двух лет, только что получила магистерскую степень Бакнельского университета в области делового управления. Выходила после первого собеседования по поводу предстоящей работы и удивленно разглядывала огромное административное здание – ничего подобного ей раньше не приходилось видеть.

Т. Нунан, семидесяти лет, любящий дед. Гулял с четырехлетним внуком и объяснял ему, почему Бэтмен не сможет победить Супермена в честном бою. Ни за что не сможет, никогда в жизни.

Р. Рискин, шестидесяти лет.

С. Мейсмер, семидесяти восьми.

Р. Вэз, тридцати трех.

Л. Паркинс, одиннадцати.

Джей Барбагалло, тридцати пяти.

Р. и С. Парксы, восемнадцати лет, близнецы.

Их всех сбил автобус, когда они переходили улицу.

Всех до одного.

И все они умерли.

Папка напоминала ему: как бы это ни казалось им невероятным, такое вполне возможно.

Это вполне может случиться.

С каждым.

Глава 1

Buenas tardes.[1]

Первое, что увидели Пол и Джоанна, добравшись до Боготы, был мужчина без головы.

Фотография этого человека, который некогда был вице-мэром Медельина, красовалась поперек расклеенных на стенах аэропорта «Эльдорадо» плакатов, рекламировавших столичные газеты. Мужчина беспечно разлегся посреди улицы, словно ему вдруг вздумалось отдохнуть. Вот только рубашку запятнала запекшаяся кровь, и фигуре явно не хватало чего-то очень важного. Его разорвало бомбой в машине, а подложила взрывное устройство либо левацкая ФАРК,[2] либо ультраправые – любая версия подойдет, выбирайте по вкусу.

Чертовски негостеприимно, решил Пол, однако почувствовал облегчение от того, что путешествие наконец завершилось.

Он рад был оказаться на месте.

Рейс № 31 из международного аэропорта Кеннеди до Боготы длился восемнадцать часов – на одиннадцать часов дольше, чем было положено по расписанию. На пять часов задержались в самом аэропорту, а потом еще совершили незапланированную посадку в Вашингтоне, округ Колумбия, где взяли багаж оставшегося инкогнито колумбийского дипломата.

Несколько часов пришлось провести на прожаренной насквозь стоянке аэропорта в Вашингтоне, где не подавали ни «Кровавую Мэри», ни джин с тоником, чтобы помочь пассажирам побороть скуку и спастись от жары. Федеральное управление гражданской авиации запрещало разносить алкогольные напитки во время задержек на земле. И надо думать, не без оснований. Люди на борту начинали закипать. Почти все громко проявляли недовольство, кроме Джоанны и пассажира справа от Пола, которые спокойно смотрели перед собой.

Этот пассажир представился сам – он был орнитологом. Привык ждать. Теперь он направлялся в джунгли северной Колумбии охотиться на желтогрудого тукана.

Пол не сводил глаз со своих наручных часов и не мог понять, почему стрелки совершенно не двигаются.

Джоанна, как всегда бастион спокойствия, напомнила ему, что они ждали пять лет, так что десятью часами больше, десятью часами меньше – это уже не смертельно.

Она, разумеется, была права.

Задержка в Нью-Йорке, незапланированный восьмичасовой простой в Вашингтоне и зловонный салон самолета его, конечно, не убьют. Пол знал, что может убить человека, а что – нет. Ведь он занимался актуарными расчетами в страховой компании, чей логотип – баюкающие отеческие ладони – двадцать раз в день появлялся на телеэкране в тошнотворно-приторных рекламных роликах. Мог прокрутить в голове вероятность риска в любом виде человеческой деятельности и привести точную статистику несчастных случаев и смертей.

Он знал, например, что вероятность гибели в авиакатастрофе составляет 1 к 354 319, несмотря на все старания людей по имени Аль и по фамилии Каида. Так что в смысле страховых рисков их задержку на земле следовало считать несущественным фактором.

Задержка рейса убить не может.

А подложенная в машину бомба – может.

Вот об этом и речь.

Вид безголового мужчины немного ошарашивал. По дороге из терминала к багажной стойке Джоанна заметила отвратительный плакат и поспешно отвернулась, и Пол ощутил неясный укол страха.

Они долго-долго возились на таможне, и проход сквозь строй солдат, вооруженных автоматами Калашникова и мрачно взиравших на пассажиров, тоже не улучшил настроения. А когда наконец разобрались с чемоданами, к ним подошел седой человек с табличкой, на которой коряво от руки было выведено: «Брейдбарт Пол», – фамилия оказалась написанной неверно.

– А меня он принимает за багаж? – проворчала Джоанна.

– Пабло, – назвался встречающий, застенчиво пожал Полу руку и быстрым движением схватил все три чемодана. А когда Пол попытался отнять у него хотя бы один – как-никак колумбиец был лет на тридцать старше его, – вежливо отказал и улыбнулся. – Все в порядке… Следуйте за мной.

Пабло наняли через местный сиротский приют Святой Регины. «Я буду вашим человеком в Боготе», – объяснил он. Он взялся их возить, совершать покупки и помогать на всех этапах оформления документов. И заверил, что постоянно будет рядом.

Это успокаивало.

Пабло провел их сквозь буйную, неуправляемую толпу. Любой аэропорт мира – это своего рода эксперимент в области слабо организованного хаоса, но «Эльдорадо» оказался хуже всех остальных. Пассажиры напоминали возбужденных футбольных фанатов – шумные, толкающиеся, агрессивные. В свое время Пол не слишком преуспел в испанском и теперь забыл, как сказать «извините» и «позвольте пройти»; вместо этого он прибегал к примитивному языку жестов. Большинство не обращали на него внимания, другие смотрели так, словно он повредился в уме. В конце концов пришлось просто расталкивать людей направо и налево.

Но продраться сквозь толпу оказалось не самым сложным.

Труднее оказалось угнаться за Скороходом Гонзалесом, который до этого назвался Пабло.

Для человека, которому стукнуло семьдесят, он обладал необыкновенной прытью. А ведь он еще тащил на себе три раздутых от вещей чемодана.

– Может, он жует коку или еще что-нибудь? – предположила Джоанна. Три дня в неделю жена совершала пробежки и могла выдержать полтора часа на тренажере, но и она едва поспевала.

– Пабло! – Пол раз, другой, третий выкрикнул его имя, прежде чем человек, которому надлежало находиться рядом с ними, как приклеенному, наконец обернулся и заметил, что вверенная ему парочка совершенно запыхалась и опасно отстала.

– Извините, – почти застенчиво проговорил он. – Я привык, как это вы говорите… поторапливаться.

– Ничего, – отозвался Пол. – Мы просто боялись вас потерять.

Они выскользнули из боковой двери и оказались на задворках примыкающей к терминалу стоянки. Море машин, испещренное фигурками медленно бредущих людей, казалось бескрайним.