Свободный тиран - Кир Булычев

Кир Булычев

Свободный тиран

Хоть горючее было на исходе, приземлился Удалов удачно: ничего не разбилось и сам не пострадал.

Удалов поглядел в иллюминатор – дождя не было, температура плюс семнадцать. Удалов надел пиджак, проверил, не забыл ли бумажник с документами, и спустился по трапу на незнакомую планету.

Корабль стоял на пустоши, в кустах, засеянное поле удалось не повредить, и это Удалова порадовало. Он зашагал по пыльной дорожке к городу.

В городе у крайнего дома копался пожилой мужчина в серой куртке и серых штанах.

– Простите, – обратился к нему Удалов на космолингве, языке, понятном во всей цивилизованной Галактике. – Вы не скажете, где у вас продают топливо для космических кораблей?

– Нет у нас космических кораблей, – ответил местный житель.

– А керосин у вас есть? Мне в крайнем случае керосин подойдет.

– Керосин есть, – ответил местный житель. – Только вам не продадут.

– Почему?

– Потому что вы нарушили. В зону спустились.

– Я с мирными целями, – сказал Удалов. – Пролетом. У меня все документы в порядке.

– Мое дело маленькое, – ответил местный житель. – Я просто заключенный.

И он снова принялся копать огород. А Удалов только тут заметил, что на груди и на спине поселянина нашит черный семизначный номер.

Эта новость несколько встревожила Удалова, но он продолжил путь. Встречались редкие прохожие. На Удалова они смотрели с любопытством, но вопросов не задавали. И он молчал. Все прохожие были в сером и с черными номерами.

Тут Удалов увидел человека со стопкой книг под мышкой. Удалов смело подошел к нему, полагая, что с интеллигентом всегда легче договориться. Он задал ему вопрос о керосине. Человек ответил, что керосин достать трудно – в стране нет автомобильного и подобного транспорта. Еще три года назад по приказу тирана все двигатели были уничтожены, чтобы злоумышленники не убежали, воспользовавшись ими, из зоны.

– Надо ли ваш ответ понимать так, будто я нечаянно опустился на территорию концлагеря, а вы все тут заключенные?

– Вы правильно рассуждаете, инопланетянин, – ответил интеллигент.

– За что же вы арестованы? – спросил Удалов.

– Кто за что! – уклончиво ответил интеллигент.

– А есть ли автомобили за пределами зоны?

– Я не могу ответить на этот вопрос, – сказал интеллигент, – так как я не знаю, что делается в остальном мире.

– Неужели без права переписки? – удивился Удалов.

Интеллигент кивнул.

– А как же семья?

– Нет у меня семьи, – вздохнул интеллигент и поспешил прочь.

Возможно, потому, что к Удалову приближался полицейский. Его можно было отличить по фуражке, палке в руке и высоким сапогам. В остальном он был одет как заключенный, и номер у него был тоже семизначный.

– Что происходит? – спросил полицейский.

Удалов сразу во всем признался и был арестован. Полицейский повел его по главной улице лагерного города. Тот мало чем отличался от обыкновенного, лишь вместо названий улиц на углах висели номера блоков или зон, а вместо номеров домов – надписи «Барак № 456» или «Карцер № 24». Но это не мешало работать парикмахерским и извозчикам. Правда, даже на лошадях были лагерные номера.

В помещении лагерной комендатуры Удалова попросили подождать. Удалов уселся на лавку в узком коридоре. По одну сторону от него сидел оживленный подросток, по другую – девица легкого поведения. Ее профессию можно было угадать по укороченной серой юбке и глубокому вырезу в лагерной робе.

– Удивляет меня ваш лагерь, – сказал Удалов. – Все занимаются своими делами, и никто не перевоспитывается специфическим трудом.

Подросток угодливо засмеялся, а девица схватила мальчишку за вихры и принялась трясти. Она трясла подростка до тех пор, пока он не выплюнул часы Удалова. Как и многие проститутки, та девица в обыденной жизни была сердобольным человеком.

Вернулся полицейский и отвел его к коменданту.

– Как? – удивился Удалов. – Вы тоже заключенный?

– Разумеется, – ответил комендант.

– И давно сидите?

– Давно, – ответил комендант. – Но вам припаяют куда больше.

– За что?

– За бегство.

– Но я никуда не бегал.

– Границу зоны пересек? Значит, бегал.

– Но я же внутрь пересек, а не наружу!

– Не все ли равно, в какую сторону?

– А что же теперь делать?

– После обеда суд соберется. А пока пойдите перекусите. Направо за углом неплохое кафе. Сам там питаюсь. У вас деньги есть?

– Межпланетные кредиты и советские рубли.

– Лучше рубли, – сказал комендант. – Устойчивей. Давайте разменяю.

– Но если я арестованный, – сказал Удалов, пока комендант разменивал деньги, – как же вы меня в кафе отпускаете?

– Я вас не отпускаю, – резонно ответил комендант. – Вы уже в заключении. И ваш срок уже идет.

Девица легкого поведения ждала Удалова у комендатуры.

– Накормишь, кавалер? – спросила она.

Удалов не мог отказать доброй девушке. Она вела себя пристойно, а кафе оказалось чистым и кушанья добротными.

Говорили о пустяках. Удалов поведал о своих проблемах, а девушка рассказала о неудачно сложившейся судьбе.

Только Удалов, допив чай, собрался узнать побольше о заключенном городе, как в кафе вошел генерал в эполетах, пришитых к тюремной робе.

Он сразу направился к Удалову и сказал:

– Инопланетного пришельца ждут в резиденции.

– Счастливый, – сказала девица, – на свободе побываешь.

Заключенный генерал посадил Удалова в карету с зарешеченными окошками, выглядывать наружу запретил, и они поехали в резиденцию.

Карета остановилась перед высокой решеткой, разделявшей надвое обширный газон. Двое часовых по приказу генерала отперли калитку в решетке, обыскали Удалова и запустили на свободную территорию.

Посреди газона под небольшим балдахином стоял письменный стол. За ним – золотое кресло. В кресле сидел тиран, разительно отличавшийся от всех, кого пришлось здесь увидеть Удалову. Он был облачен в пышный мундир, украшенный орденскими звездами и аксельбантами.

– Простите, – сказал тиран, – что не приглашаю вас сесть. Не выношу, когда сидят в моем присутствии.

Удалов возражать не стал.

– Мне сказали, что вы ищете керосин, – сказал тиран. – Но вас задержали при нарушении границы лагеря. Теперь вам грозит длительное заключение. Я правильно излагаю?

С тиранами не спорят. Удалов кивнул.

Тиран поднялся с кресла, обошел стол и протянул Удалову руку.

– Я вам сочувствую, – сказал он. – Мне приходится иметь дело с наивными людьми. Если они сами попали в лагерь, то они считают, что и наши гости тоже должны там сидеть.