Станция-Крепость(СИ) - Артем Матюшенко

Матюшенко Артем Юрьевич

Станция — Крепость

Темно-свинцовое осеннее небо уперлось в верхушки старых тополей, грозя разродиться холодным дождем. Но пока, на улице, было сухо и морозно.

Алексей Корнеев, не спеша шел в гараж за машиной. Настроение было, так себе, и от этого в голову лезли всякие невеселые мысли. Желтые опавшие листья, толстым слоем покрывавшие землю в парке, шуршали под ногами. Раньше, давно, в детстве, он любил осень. С другими детьми они нагребали листья и прыгали в кучи, просто дурачились. А впрочем, в детстве он любил все времена года, наверно дети просто полны оптимизма и жизни. Он не помнил, чтобы когда он был ребенком на него накатывали волны какой — то безысходности или уныния, как уже в зрелом возрасте. Особенно грустно становилось осенью, когда каждый второй подвержен осенней депрессии. Подавлен серостью, холодом и ненастной погодой за окном.

И сейчас Алексей шел, смотрел вокруг и то, что он видел ему не нравилось. Тропинка шла через старый парк — тополинку, как называли его в советские годы. Но тогда тридцать лет назад, дорожки были выметены, кусты пострижены, кругом гуляли люди, а школьники из ближайшей школы, ходили в парк на уроки физкультуры.

Теперь создавалось впечатление, что парк умер или серьезно болен. Кусты разрослись, несколько старых тополей упало. Кругом валялся мусор и битые бутылки. Из кустов торчали ржавые остовы брошенных автомобилей. Часть парка заставили железными гаражами, а в другой части бегали бродячие собаки и ночами у костра собирались бомжи.

Последние годы, заброшенный парк начал пользоваться дурной славой. В районный отдел полиции стали поступать заявления о грабежах и изнасилованиях. Поговаривали, что это гастарбайтеры караулили и затаскивали в гаражи одиноко идущих женщин. Некоторые, перебарывая стыд от случившегося шли в райотдел. В полиции уверяли, что примут меры, обязательно найдут и посадят. С неохотой принимали заявления от пострадавших женщин. Как только за жертвами насилия закрывалась дверь, зло комментировали произошедшее. Правда иногда, ездили дежурить на патрульной машине. Но как обычно никого не поймали, а может и посадили какого нибудь бедолагу, для улучшения отчетности. Но изнасилования в старом парке, хоть и редко, но продолжали случаться.

Собаки кидались на людей, бомжи отлавливали и ели собак, чурки грабили и насиловали, а нередко и какой нибудь чурек или бомжик становился жертвой обкуренных отморозков. Каменные джунгли какие — то, пищевая цепочка двадцать первого века, ёптыть! Зато по телевизору постоянная тема: сколько денег мы впалили в нанотехнологии!

А Сочи! Да на разворованное на строительстве, можно было всей стране не один год жить и пенсионный фонд наполнить. Хотя нет, пенсионный опять разворуют. Лучше бы детей, бесплатно лечили!

Гараж у него был в первом ряду, еще том который официально разрешенный. Отец выбил место и купил гараж еще лет тридцать назад. Тогда, если продал машину, значит будь любезен продать и гараж, другому счастливому обладателю авто. И гаражный кооператив за этим внимательно следил, каждые два года гаражи окрашивались в зеленый цвет. И каждую весну и осень пожалуй на субботник, чтобы содержать близлежащую территорию в чистоте. Вот и был тогда парк чистым и ухоженным.

А теперь к этому ряду, прибавилось еще четыре ряда гаражей, изрядно потеснив тополинный парк. Мусор никто не убирал, кусты не постригал, а деревья сами падали отживая свой век.

Алексей нес рюкзак и объемный пакет с провизией. Два дня назад ему позвонил Володька Снигирев, бывший сослуживец и уговорил приехать на несколько дней к нему в деревню. Он уже был у друга в гостях года эдак три назад. Потом часто созванивались и Володька приезжал пару раз к Алексею. Вернее приезжал в город по делам, но обязательно заезжал попроведать его. Снигирев был хорошим, открытым человеком, общаться с ним легко, можно было без боязни поговорить на любые волнующие темы и не бояться, что тебя сочтут придурком или высмеют и перемоют кости у тебя за спиной, когда ты не слышишь. Наверно сказывалось православное воспитание, его отец, Петр Антонович, был глубоко верующим человеком. С Володькой они вместе служили и оба попали под сокращение. Алексей пошел работать в частную охранную фирму.

Володька же, после сокращения, продал свою однешку и купил хороший двухэтажный дом в деревне. Хотя правильнее сказать в селе. Как объяснял Володькин отец, раз церковь есть — значит село! Это для городских, что не город, то деревня! Работать его друг устроился электриком в местную больницу, а жена Ирина сидела дома с детьми. У них было два сына, пяти и восьми лет.

Алексей по хорошему завидовал другу. Может потому, что у самого ни жены, ни детей, а ведь уже сорок стукнуло. Пробовал пару раз завести семью, но то — ли на роду так написано, то — ли сам во всем виноват. Последний раз продержался около года, думал уже нашел свое счастье. Но история повторилась, скандалы становились все яростней и случались все чаще. В конце концов, собрался и ушел ночевать в старую квартиру родителей, где жил брат с женой. На следующий день, бывшая позвонила, сказала чтобы завез ключи от ее квартиры и забрал свои вещи. На попытку помириться ответила, что устала уже его терпеть, он ее во многом раздражает поэтому смысла мириться нет. Они жили в ее квартире, и сказать на это было нечего. Он завез ключи и забрал свои, уже уложенные по пакетам вещи. Тема денег не поднималась, хотя он брал кредит для ее новой машины.

А что тут скажешь, кредит на нем, а авто на бывшей, тем более, что он только добавил двести тысяч, а машина стоила семьсот. Через неделю хотел позвонить и спросить как у нее дела, но звонок скинула. Он получил смс — ку, что не надо ей больше звонить и тем более приезжать потому что, все между ними кончено и у нее уже есть другой мужчина. Вот так отношения закончились, а кредит остался. Да и плевать, пусть подавится! Алексей за это начал мысленно называть ее просто — бывшая, как бы вычеркивая ее имя из памяти. Выплатит он оставшийся долг за три года, может и раньше если пару суток подработок в месяц брать. Хотя не в деньгах было дело, он привязался к ней и очень тяжело переживал расставание. Чувствовал себя опусташенным, как будто одал часть своей души.

С момента расставания, прошел месяц. Тут еще, две недели очередного отпуска подошли. Первые два дня было хорошо, он просто наслаждался отдыхом. Потом он стал выпивать, читать до утра, и вставал разбитый часам к двенадцати. Читал, все больше фантастику, как бы уходя от реальности и создавая вокруг себя кокон выдуманного мирка. Но все равно, безделье порождало нехорошие мысли о пережитом расставании. Вот от всего этого и начинала медленно подкрадываться депрессия. Поэтому звонок Снигирева, оказался как никогда кстати.

Петр Антонович, отец Володьки был заядлым охотником и Алексей в свой прошлый и единственный приезд, попал на гусинную охоту. Под впечатлением от той охоты он оформил разрешение и купил сайгу двенадцатого калибра. Но так, за два года ни разу из нее не стрелял. И это послужило дополнительным стимулом поехать. Алексей даже замечтался — охота, банька, наваристая похлебка из дикого гуся под ядреный самогон на кедровых орешках.

А природа! Сосновый бор тянется широкой полосой в километре от деревни, а в нем несколько больших лесных озер. И охота, и рыбалка, и грибы! Плюнуть на все и переехать, с работой что нибудь придумает, пусть даже в райцентр ездить. Вот только кредит выплатить и подкопить немного. Ну вот опять про деньги!

Внезапно нахлынувшая на него эйфория прошла и взгляд опять упал на горы мусора и старые покрышки вокруг. Тьфу, размечтался! А и ладно, если доживу до пенсии, тогда обязательно уеду!

Сходил с утра в маркет, взял пару палок копченой колбасы, хороший кусок алтайского сыра, пару банок сгущенки, шпроты, чай, кофе. Для Ирины бутылку болгарского полусладкого вина и коробку шоколадных конфет, пацанятам по паре кило яблок и апельсинов и большую желтую дыню. Для себя и друга, литр шотландского вискаря. Пару бутылок минералки. Вчера зашел в оружейный, купил патронов, к своим четырем пачкам еще четыре пачки для Володьки и Петра Антоновича. Им — то точно лишними не будут, этому добру они всегда рады!

В гараже его ждала старенькая нива. Машина была у него уже лет пять, но он редко ездил на ней. А куда? Работа рядом с домом. Поэтому ездил только к приятелю на дачу, да пару раз за лето выбирался на природу с палаткой. Вон и палатка и сумка со спальниками еще в багажнике. Но выкладывать Алексей ничего не стал, еще мыши в гараже погрызут, потом когда приедет то и завезет домой. Хотя мачете и лопатка пусть в машине будут, когда нибудь да пригодятся. Выгнал машину, поставил прогревать, все — таки к нулю ночью опускается — осень на дворе! Когда закрывал ворота, из — за гаража вынырнул местный алканавт, его тезка — Лёха Шустрый. Почему у него была такая кликуха никто не знал, но весь массив знал его исключительно как Шустрого.