Совсем не герой - Джесс Стюарт

Джесс Стюарт

СОВСЕМ НЕ ГЕРОЙ

Когда я издали увидел яркие огни Лэндсбурга, я остановился, чтобы отдышаться и немного подумать. За мной лежали темные бесплодные холмы, на которых погиб мой урожай. А в хижине за этими холмами я оставил Молли с нашими тремя малышами.

— Хэстер, нам нужно достать хлеба… Мы дня не выдержим.

Таковы были ее последние слова в этот вечер. А когда я собрался идти в Лэндсбург, она не понимала, зачем мне это, и я не смог сказать ей, что я задумал.

Дело в том, что природа вооружилась против меня.

Нельзя сказать, чтобы я не хотел работать. Я хотел. Но засуха убила мой урожай, потому что я не мог сделать так, чтобы пошел дождь. Я просто ничего не мог сделать. Мог только смотреть, как мой сад, моя кукуруза, картошка и табак вянут под жарким июньским и июльским солнцем. Все, над чем я работал, пропало!

Природа была против меня и в другом отношении; и тут я тоже ничем не мог помочь. Я вырос высоким, как палка для бобовых побегов, и тонким, как молодой тополь. В августе я попытался наняться на поденную работу, когда железнодорожная компания нуждалась в людях. Десятник только раз глянул на меня и сказал: «Слишком уж ты тонок для такого роста. Сломаешься пополам, поднимая шпалу или рельс».

Потом я попробовал пойти на металлозавод в Окленде, где тоже требовались рабочие. Меня осмотрели и поставили на весы.

— Пониженный вес, — сказал доктор. — Мы не можем использовать вас.

И так было всюду, где я пытался получить работу.

А вот сейчас я должен был еще подумать о Молли и трех малышах, прежде чем решиться привести в исполнение то, что я задумал.

Джек Херси рассказал мне об одном предприятии в Лэндсбурге. Там требовался мужчина, и очень трудно было его подыскать. Хотя это предприятие было для людей большой забавой, но, как сказал Джэк, лэндсбургские власти пригрозили закрыть его после того, как некий Хоук Уивер попал в больницу.

Внизу, под горой, я видел яркие огни вдоль улиц и одно особенно ярко освещенное место в городе. Это было то самое место, куда я направлялся, то есть ярмарочная площадь. До меня доносились веселые возгласы людей, расходившихся с этой площади, и музыка, игравшая возле карусели.

— Сюда! Сюда! — кричал какой-то человек. — Три мячика всего за маленькую монетку в десять центов. Сбейте ими трех котят и получите двадцать пять центов.

Это было не то, что собирался делать я. Мне предстояла гораздо более трудная задача, чем бросание мячиков в котят. За нее боялись браться самые храбрые ребята. Я же вовсе не храбрец. Мне просто нужны были деньги, хоть немного денег. Я должен был достать их!

И когда я думал о том, что мне предстоит, сердце мое готово было выскочить из груди.

«Все равно надо попытать счастья, — думал я, — надо попробовать… только бы мне позволили это, когда увидят, что я такой высокий и притом такой невесомый».

Я зашагал к самому ярко освещенному месту в Лэндсбурге. Мои длинные, как палки, ноги быстро преодолели нужное расстояние, и за несколько минут я достиг той светлой площади, которую видел с гребня горы.

Всю ярмарочную площадь заполняли жители округа Гринвуд и горожане Лэндсбурга. Люди толпились, почти налезая друг на друга. Стояли в очереди, чтобы купить мячики для бросания в котят или кольца для накидывания на столбы, к которым были привязаны ножи, будильники, платки и кастрюли. Ждали очереди, чтоб покататься на карусели или на веселом колесе. Стояли, сжавшись как сардины в коробке, перед навесом, под которым танцевали две женщины, а мужчина бил в барабан. Когда барабанщик и танцовщицы удалились внутрь балагана, ведущий программу объявил, что там состоится самое замечательное в мире представление, и люди устремились вперед, толкаясь и спеша получить билеты, пока балаган еще не переполнился. Деньги текли в кассу, как вода, и все были счастливы. Как мне хотелось получить хоть крошечную долю тех денег, что на моих глазах вынимались из толстых бумажников. Но мое время еще не пришло… Пока еще нет, потому что на помост перед балаганом вылез местный парень Лефт Симмонс, одетый в спортивные трусы, чтобы вступить в бой с боксером Слаггером Стивенсоном.

— Дамы и господа! Вчера схватка Лефта Симмонса и Слаггера Стивенсона окончилась вничью! — прокричал в мегафон ведущий. — Сегодня они будут биться до победного конца. Ваш местный парень Лефт Симмонс встречается с знаменитым могучим Слаггером Стивенсоном. Входите, входите скорее, дамы и господа, и вы увидите одну из величайших битв нашего времени!

Когда Слаггер и Лефт вошли в балаган, толпа бросилась за билетами. Я знал, что дальше наступит моя очередь, потому что любители всяких сражений захотят увидеть и то, что попытаюсь сделать я. Некоторым ведь интересно посмотреть, как убивают человека. Но я не хотел умирать. Я хорошо все продумал, зная, что для меня это единственный способ добыть хоть немного денег. Я всю жизнь слышал, что «было бы желание, а способ найдется». Желание у меня было, а способ я обдумал.

Я стоял возле балагана и ждал окончания схватки между Лефтом и Слаггером, и до меня доносились изнутри крики публики: «Убей его, Лефти! Убей!»

Должно быть, боксеры дрались здорово, а публика, видимо, была в страшном возбуждении, потому что вскоре в балаган прошествовали начальник полицейского участка и два помощника шерифа. Но наконец менеджер вывел боксеров из балагана на помост, поднял их руки и заявил, что опять получилась ничья, и они будут сражаться еще раз завтра, в последний день Лэндсбургской ярмарки.

— Ваш парень Лефти недурной боксер, — сказал ведущий, — он пять вечеров подряд выстоял против могучего Слаггера.

Раздался гром аплодисментов. Лицо Лефти было красно, из губ и ноздрей его сочилась кровь.

— Не расходитесь, люди, не расходитесь! — закричал ведущий в свой мегафон. — Выслушайте важное сообщение!

И я понял, что сейчас произойдет.

— Мы ищем человека, который смог бы пробыть пять минут в клетке со стариком Бруином. Найдется ли среди вас кто-нибудь, кто рискнет бороться с медведем, весящим триста восемьдесят шесть фунтов? Если такой человек найдется и пробудет в клетке пять минут, то он получит за это двадцать пять долларов. Если пробудет десять минут, получит пятьдесят долларов. По двадцать пять долларов за каждые пять минут, проведенных с Бруином. Это большие деньги, друзья! А если ему удастся побороть Бруина, то он получит еще сто долларов премии.

— Я попробую сделать это, сэр! — крикнул я, высоко подняв руку над толпой. Больше ни одна рука не поднялась.

— Убьет тебя, парень, этот медведь! — сказал мне какой-то высокий человек. — Хоук Уивер слег в больницу после того, как попробовал сразиться с ним. Ты что, не боишься?

— Боюсь, — сознался я.

— Так зачем же тебе лезть к нему в клетку?

Я ничего не ответил. Кругом слышались вздохи.

— Еще одна жертва, — произнес стоявший рядом со мной маленький человечек.

— Ну так влезай сюда! — крикнул ведущий. — Дай публике взглянуть на тебя!

Когда я взошел на помост, раздался дружный смех. Ведущий оглядел меня и тоже засмеялся. Может быть, его смешили мои огромные ступни и длинные руки. Толпа с хохотом придвинулась поближе.

— Какой у тебя рост и какой вес? — спросил ведущий.

— Шесть с половиной футов, а рост — сто тридцать пять, — ответил я.

— Боролся когда-нибудь?

— Никогда.

— Чем ты зарабатываешь на жизнь?

— Я сейчас безработный.

После этого ведущий спросил, какое мое полное имя и где я живу, и я на все ответил.

— Это Хэстер Кинг из Бакрен Холлоу в округе Гринвуд! — прокричал ведущий в свой мегафон. — Рост шесть с половиной футов, вес сто тридцать пять. Борьбой не занимался. В настоящее время безработный.

— Получит работку, когда его сцапает старик Бруин! — крикнул кто-то в толпе.

— Затопчи старика Бруина своими ножищами, парень! — крикнул другой.

— Всыпь ему по морде своими лопатами-ручищами! — пронзительно взвизгнул еще один. Все опять засмеялись. Подходило все больше народа, чтобы взглянуть на меня. Я впервые очутился перед такой толпой. Кажется, все находившиеся на ярмарочной площади теснились теперь у балагана.

— Никто еще не оставался с этим медведем даже три минуты, — сказал высокий человек, стоявший прямо подо мной, положив руку на помост. — Это ловушка. Ты же понимаешь, что ничего не получишь, если пробудешь в клетке меньше пяти минут. Хогг Морттон выдержал дольше всех — две минуты, сбил этого медведя с ног разок, а потом тот чуть не убил его, прежде чем рефери успел вмешаться. Для нынешней ярмарки этот фокус — золотое дно!

— А вот Бадди Уокер не пробыл в клетке и десяти секунд, — вмешался другой зритель, — медведь только раз стукнул его о клетку, и на этом все кончилось.

— Как ты думаешь, сколько времени ты можешь пробыть с Бруином? — спросил меня ведущий.