Мечи пурпурного царства - Роберт Говард

Говард Роберт

Мечи пурпурного царства

Роберт Говард

Мечи пурпурного царства

Глава 1. Валузия строит козни

Зловещая тишина саваном окутала древний город Валузию. Пурпурные башни и золотые шпили дрожали в мутном жарком мареве. Сонную тишину на широких, мощеных булыжником улицах не нарушал стук копыт, а редкие пешеходы спешили поскорей укрыться за дверьми. Город казался царством призраков.

Кулл, царь Валузии, сидел в своих покоях и, откинув тонкие занавеси, смотрел через окно во двор с искрящимися фонтанами и аккуратно подстриженными кустами и деревьями, на пустые окна домов, возвышающихся за высокой стеной.

-- Вся Валузия строит козни у меня за спиной, Брул, -проворчал он.

Его собеседник, мускулистый смуглолицый воин среднего роста мрачно ухмыльнулся:

-- Ты слишком подозрителен, Кулл. Просто жара разогнала народ по домам -- и только.

-- Нет-нет, что-то затевается, -- повторил Кулл, высокий могучий варвар с истинно бойцовской статью: широкие плечи, мощная грудная клетка, узкие бедра. Из-под густых черных бровей поблескивали холодные серые глаза. Черты лица сразу выдавали его происхождение, -- Кулл-узурпатор был родом из Атлантиды.

-- Ну и пусть себе интригует. Этот народ склонен к козням и заговорам, независимо от того, кто удерживает трон. Не обращай внимания.

-- Нет, -- гигант нахмурил брови. -- Я чужак. Первый и единственный варвар от начала времен, который занял валузийский трон. Пока я был военачальником в их армии, они сквозь пальцы смотрели на то, что я родился не в Валузии. Но теперь то и дело тычут мне моим происхождением.

-- Тебе-то что? Я тоже чужак. Сегодня Валузией правят чужеземцы, раз уж ее собственный народ слишком слаб и не способен на это. Атлант сидит на ее троне, спину ему прикрывают пикты -- самые давние и могущественные союзники империи; ее двор полон иностранцев, армии состоят из варваров-наемников, -даже Алые Убийцы, даром что валузийцы, считают себя отпрысками горцев.

Кулл раздраженно передернул плечами:

-- Мне известны настроения в народе и то, с каким отвращением и ненавистью относятся влиятельные старинные семейства к происходящему. Почему, Брул? Когда правил Борна, коренной валузиец и прямой наследник многовековой династии, империи приходилось куда хуже, чем при моем правлении. Такова цена, которую нации приходится платить за разложение и упадок. В один прекрасный день в такой стране появляются сильные чужеземцы и захватывают власть. Я, по крайней мере, создал армию, организовал полки наемников и вернул Валузии ее былое величие и авторитет. Разве не лучше иметь одного варвара сидящим на троне, чем сотню тысяч, разъезжающих по городским улицам с руками по локоть в крови? А ведь так бы сейчас и было, останься на престоле царь Борна. Царство было расколото на части под его пятой, враги угрожали со всех сторон, язычники-грондарцы уже готовились к набегу невиданной ранее силы... Да! Я голыми руками прикончил Борна в ту безумную ночь. После этого у меня появилось немало врагов, но зато всего за полгода я искоренил анархию и загасил все попытки бунта, сплотил народ воедино, сломал спину тройственному Союзу, сокрушил мощь грондарцев. А теперь Валузия дремлет в мире и покое, а между снами строит против меня заговоры. За время моего правления ни разу не случилось голода. Амбары ломятся от зерна, торговые суда ходят тяжело груженые товаром, кошельки торговцев полны, народ разжирел -- но люди по-прежнему ропщут и проклинают, и плюют на мою тень. Чего им не хватает?

Пикт оскалился и разразился горьким смехом:

-- Еще одного Борна, вот чего! Кровавого тирана! Забудь ты об их неблагодарности. Не для их удовольствия ты захватывал трон и не им в угоду удерживаешь его. Осуществилась мечта твоей жизни. Ты прочно воссел на великом престоле. Пусть себе ворчат и строят козни. Ты -- царь.

-- Я царь этого пурпурного царства, -- мрачно кивнул Кулл. -- И до той поры, пока не оборвется мое дыхание и дух мой не отправится вниз по долгой тенистой дороге в страну мертвых, я останусь царем! Ну что там еще?

Перед ним в глубоком поклоне склонился раб:

-- Налисса, наследница великого дома бора-Баллин, испрашивает аудиенции, Ваше Величество.

Тень набежала на лицо царя:

-- Опять мольбы насчет амурных дел, -- со вздохом сказал он Брулу, -- наверно, тебе лучше уйти.

После царь Кулл велел рабу:

-- Пусть войдет.

Кулл сидел в кресле, обитом бархатом, и смотрел на Налиссу. Было ей около девятнадцати лет и, одетая дорого и строго по моде знатных дам Валузии, она представляла собой поистине восхитительное зрелище, чего не мог не признать даже царь-варвар. Благодаря многочисленным ваннам в молоке и вине кожа аристократки отличалась удивительной белизной. Изящный рисунок бровей, нежный румянец щек, полные яркие губы. Картину дополняла корона вьющихся черных волос, охваченных золотой лентой.

Встав на колени у ног царя, Налисса взяла его огрубевшие от рукояти меча пальцы в свои мягкие ладони и взглянула ему в глаза снизу вверх просяще и вызывающе. Подобно многим другим мужчинам, Кулл не любил смотреть в глаза Налиссе, зная об их тайной власти. Знала о ней и сама девушка, но в силу своей юности еще не представляла ее истинных размеров. Царь же, искушенный в вопросах взаимоотношений мужчин и женщин, с некоторым беспокойством осознавал, каким могущество и влиянием станет пользоваться Налисса при дворе, достигнув зрелости.

-- Ваше Величество, -- тоном ребенка, выпрашивающего игрушку, обратилась к нему девушка, -- пожалуйста, дайте мне разрешение на брак с Далгаром из Фарсуна. Он стал гражданином Валузии, пользуется расположением при дворе. Почему же...

-- Я уже говорил тебе, -- терпеливо отвечал Кулл, -- мне все равно, будет ли твоим супругом Далгар или Брул... Да хоть сам дьявол! Но твой отец против этого брака с фарсунианским искателем приключений и...

-- Вы ведь можете повлиять на него! -- выкрикнула она.

-- Дом бора-Баллин я числю среди своих вернейших сторонников, -- сказал атлант, -- а твоего отца, Мурома бора-Баллин, считаю своим ближайшим другом. Он помог мне, еще когда я был одиноким бесправным гладиатором. Поддерживал деньгами меня -- простого солдата и принял мою сторону, когда я боролся за трон. И потому для меня принуждать его делать то, чему он столь откровенно противится, вмешиваться в его семейные дела все равно, что вредить собственной правой руке.

Налисса не знала, что некоторые мужчины могут быть неподвластны женским чарам. И она принялась упрашивать и капризно надувать губы, молить и плакать. Она целовала Куллу руки, рыдала у него на груди, убеждала, присев на его колено, к вящему смущению царя. Все напрасно. -- Кулл был полон искреннего сочувствия, но непреклонен. На все ее призывы и мольбы у него был один ответ: это не его дело, ее отец лучше знает, что ей нужно, а потому он, Кулл, не собирается встревать в их семейные дела.