Седьмой принц королевства Юм - Андрей Щербак-Жуков

Щербак-Жуков Андрей

Седьмой принц королевства Юм

Андрей ЩЕРБАК-ЖУКОВ

СЕДЬМОЙ ПРИНЦ КОРОЛЕВСТВА ЮМ

(арабеска)

[Они] сумеют найти хорошего коня, [но] не смогут

найти чудесного коня. Ведь хорошего коня узнают по [его]

стати, по костяку и мускулам. У чудесного же коня [все

это] то ли угасло, то ли скрыто, то ли утрачено, то ли

забыто. Такой конь мчится не поднимая пыли, не оставляя

следов.

Из даосской притчи

Их было шестеро.

И во всех книгах написано, что их было шестеро. И кого не спроси в Королевстве Юм, каждый скажет тебе: "Их было шестеро".

Шесть королевских детей: принцев и принцесс, - сильных и властных, владевших тайным знанием и древней мудростью... Каждый из них отдал жизнь в борьбе с тем, что позднее певцы прозвали Темным Демоном, а мыслители нарекли Воплощением Зла, впервые пришедшего в этот мир. И каждый заслуженно был назван героем. Их имена и почетные титулы может перечислить любой. И добавить при этом, что они вышли навстречу Тьме, отдали ей свои жизни и этим остановили ее. А если бы не они, все в Королевстве Юм сейчас было бы совсем другим, а, может быть, Королевства Юм не стало бы вовсе. Потому что в те черные времена Тьма была столь сильна, что могла поглотить страну целиком, и кто знает, что бы с ней сталось... Так пишут в книгах, так поют в песнях. И это весьма похоже на правду.

Их было шестеро. И во всех книгах написано, что их было шестеро. И кого не спроси в Королевстве Юм, каждый скажет тебе: "Их было шестеро". И только я один знаю, что был седьмой. Он был вместе с ними, и тоже шел навстречу врагу, и с успехом сыграл свою роль, свою часть в общем деле. Он единственный остался жив, хоть и не вернулся в родной город, где о нем больше никто даже не вспомнил. О нем никогда не пели песен, не писали книг. О нем забыли все: и певцы, и мудрецы, и простолюдины. Но он живет по сей день, вот уже много веков...

И этот седьмой - я.

Я был самым старшим из детей Короля, и, родившись, еще застал лучшие времена Королевства Юм. Тогда никто не мог даже представить того, что позднее певцы прозвали Темным Демоном, а мыслители нарекли Воплощением Зла, впервые пришедшего в этот мир. Тогда мою землю еще не омрачил его приход и не осквернило ожидание этого прихода. Я вспоминаю детство, и мне кажется, что тогда по всей земле цвели сады, зеленели леса, а на ветвях сидели большие и пестрые птицы с длинными хвостами. Меж деревьев по упругой траве гордо ступали олени с рогами, ветвистыми, как родословное древо моей семьи. Народ был сыт и доволен, соседние государства миролюбивы и дружественны. При дворе много и успешно занимались науками и искусствами; пахло красками, слышалась музыка, пение, то и дело устраивались философские диспуты и поединки чародеев. Звездочеты смотрели на небо, алхимики делали золото из свинца.

С самых младенческих лет со мной занимались лучшие мастера - я постиг в совершенстве живопись, преуспел в игре на флейте. Другому меня не учили - тогда казалось, другого не надо. Все люди были, как дети, и страна моя, кажется, тоже была девочкой.

Хотя кое-что очень важное, упущенное ныне, мне привили, но значение этого я понял гораздо позже, уже здесь, в хижине на склоне Синей Горы.

Как ни долго длились чудесные времена - все изменилось в одни короткие сутки.

Я проснулся в полночь от странного беспокойства и вышел на балкон. Я заметил, как в небе вспыхнула звезда и, перечеркнув наискось темный купол, упала замертво посреди Дворцовой площади. Она зашипела в луже, выбросила последний сноп искр и погасла - только где-то внутри нее тайным знаком мерцал холодный зеленоватый свет. И тотчас же площадь загудела испуганными голосами - люди сбегались со всех сторон, окружая звезду. Я только сейчас заметил, что в городе никто не спит, все окна открыты, и в них беспокойно маячат людские лица. Все проснулись, как и я, будто бы знали - что-то должно было случиться. Люди в те годы чувствовали гораздо больше, чем теперь... Я смотрел на их суету и вместе с ними ничего не понимал.

А на другой день со стороны гор появилась черная птица. И снова весь город собрался, будто бы ждал ее прилета, будто бы знал об этом заранее.

Подняв головы, все внимательно следили за ее приближением. Сначала на белом фоне облаков появилась черная точка, затем стал различим силуэт, и вот уж послышалось хлопанье крыльев, и огромная птица зависла над Дворцовой площадью. Прорисовав над нею три круга, птица что-то выпустила из когтей и улетела.

Люди обступили упавший предмет - это был черный алмаз размером с кулак. И внутри него, если вглядеться, можно было различить беспокойное красное сияние.

Мертвую звезду и большой черный алмаз в шкатулках красного дерева торжественно принесли в Совет Мудрецов.

Двенадцать дней лучшие маги и мудрецы Королевства Юм толковали эти знаки - лили воск и свинец, бросали травы в огонь, смотрели на воду, говорили с богами. Лишь на тринадцатый день Первый Маг, сведя воедино мнения всех мудрецов и магов, предстал пред королем и пред всем населением города.

Первый Маг, мой главный и любимый учитель, вышел на середину, и весь тронный зал затих в готовности слушать его.

- О, король, - сказал он, обращаясь к моему отцу, - о, жители славного города, - добавил он, окинув взглядом весь зал, - знак этот страшен и сулит нам великие беды. И наше счастье, что он подоспел вовремя.

Случилось то, чего ранее не бывало. Нарушились вековые покой и равновесие. Что-то лопнуло в системе Мира, существовавшей доселе, и он стал другим. Точнее, становится другим каждый час и день. И скажется это ровно через двадцать четыре года, когда долина за Синей Горой провалится к самому центру земли, и явится то, чего мы пока не знали.

Приход этот может стать гибельным для Королевства Юм, и только дети нашего короля, принцы и принцессы, сильные и властные, владеющие тайным знанием и древней мудростью, смогут противостоять этому.

Зло накатит волной, и нужно быть готовым встретить его - только так можно спасти Королевство Юм... Это первое, что я хотел сказать...

Маг опустил голову и замолчал, и весь зал, затаив дыхание, ждал, когда он продолжит. И я, сидя на маленьком стульчике по правую руку от трона отца, тоже с любопытством ждал, что же еще скажет этот умнейший, столь уважаемый мною, человек. Тот человек, что с глубокого детства учил меня тонкостям повседневной магии, учил, как вести себя, чтобы ничем не нарушить хрупкую ткань Мироздания, чтобы быть в согласии с ним и не накликать беду, о чем думать и что чувствовать, чтобы сопутствовали удача и счастье. Что же так озадачило этого мудрейшего и, стало быть, счастливейшего человека - я никогда еще не видел его таким растерянным. Он явно волновался; и эта пауза была вызвана отнюдь не желанием произвести впечатление, как думали многие, а той сложностью, с которой он подбирал слова. Однако и мне это стало понятно гораздо позже...