Литературная Газета 6257 ( № 53 2010) - Литературка Газета

Москва Пушкина, Дельвига, Горького

Московский вестник

Москва Пушкина, Дельвига, Горького

ПРОГУЛКИ ПО СТОЛИЦЕ

«Ваше Поэтическое высокопревосходительство, честь имею донести вам, что… проезжая первопрестольный град Москву, ходил я на поклонение к поклоняемому и славимому Ивану Ивановичу Дмитриеву и приложился к мощам преподобного дядюшки вашего… Благослови, святой Александр, брата младшего твоего Антония. Здравие и долгоден­ствие желает тебе, брат любезнейший, твой Дельвиг», – писал автор письма Пушкину 18 февраля 1828 г.

За ироническим тоном письма скрываются близкие дружеские отношения, связывавшие Александра Пушкина и Антона Дельвига. Они были почти ровесниками (Дельвиг старше на год). Оба родились в Москве, Дельвиг – в семье обедневших лифляндских баронов. А скрестились их судьбы в Царскосельском лицее, куда они поступили в 1811 г., чтобы подружиться на всю оставшуюся жизнь, составить «союз поэтов» и, наконец, создать «Литературную газету».

В ту зиму 1828 г. Дельвиг прожил в Москве пять дней. Сергей Соболевский, тот, что в своё время был «путеводителем» Пушкина по Москве, не оставил своим вниманием и Дельвига. По случаю его приезда Соболевский устроил ужин, на который пришли Мицкевич, Погодин, Полевой и другие литераторы. А к дяде Пушкина Василию Львовичу Дельвиг заявился вместе с Петром Вяземским. И там тоже не обошлось без «литературного ужина».

И Пушкин, и Дельвиг не раз побывали в деревянном доме «поклоняемого и славимого» баснописца Дмитриева на Спиридоновке. Хотя проще назвать тех, кто у Дмитриева не был. В примыкавшем к дому роскошном саду была даже именная аллея – Карамзинская, по которой так любил бродить известный историк. После Дмитриева зданием владели Аксаковы. Сегодня на этом месте – дом, построенный в готическом стиле по проекту Шехтеля в 1898 г. (ныне Дом приёмов МИД).

Пушкин и Дельвиг заглядывали и в салон Зинаиды Волконской на Тверской (ныне – значительно перестроенное здание Елисеевского магазина, Тверская ул., д. 14). Пушкин читал здесь свои стихотворения, одно из которых – «Среди рассеянной Москвы» – посвятил хозяйке салона. В доме Волконской бывали Баратынский, Веневитинов, братья Киреевские, Хомяков, Чаадаев…

Одно из немногих хорошо сохранившихся зданий пушкинской Москвы – построенный ещё в 1760-х гг. дом Трубецких на Покровке (д. 22). Это редкий и совершенно необычный образец русской архитектуры позднего барокко, единственный в своём роде. Как его только не называли – и московский Зимний дворец, и дом-комод. Пушкин побывал здесь ещё в детстве на танцевальных уроках вместе с сестрой Ольгой.

С 1825 г. в этом доме управляющим делами у Трубецких служил Василий Корнильев, давний знакомец Пушкина. Поэт был у него, скорее всего, после возвращения в Москву из ссылки в 1826 г. Недаром в сентябре того же года в числе немногих приглашённых Корнильев присутствовал на чтении Пушкиным «Бориса Годунова» у князя Вяземского. Дельвиг, наезжая в Москву, также заглядывал к Корнильеву. Сохранилась их переписка.

Когда в феврале 1830 г. Дельвиг вновь посетил Москву, в Петербурге редактировать «Литературную газету» остался Пушкин. Дельвиг писал ему о Газете, именно так – с большой буквы – называли они её между собой: «Напрасно вы изволили под статьёю на «Историю» Полевого напечатать «продолжение обещано: все ждут его и не дождутся». Обнимаю тебя, душа моя, через неделю увидимся. Прощай».

Трагическая весть из Петербурга о смерти Дельвига застала Пушкина 18 января 1831 г. в Москве, в гостинице в Глинищевском переулке (д. 6). «Ну Воиныч, держись: в наши ряды постреливать стали», – сказал Пушкин Павлу Нащокину в тот день. Поминали Дельвига в ресторане «Яр», что был тогда ещё на Кузнецком Мосту.

А ровно через месяц Пушкин венчался с Натальей Гончаровой в церкви «Большое Вознесение» у Никитских ворот. Затем молодые поехали на Арбат, где Пушкин снял квартиру (д. 53). Это была единственная «своя» квартира поэта в Москве, в остальных случаях, приезжая в Первопрестольную, поэт останавливался либо у друзей – Нащокина, Вяземского, Соболевского, — либо в гостиницах. Прожили на Арбате молодожёны Пушкины до 15 мая 1831 г.

«Шлялся по Москве, был в Кремле, у заутрени, был на Воробьёвых горах», «точно в живой воде выкупался», – писал Максим Горький о своих прогулках по Москве. Он впервые приехал в Москву весной 1889 г. для встречи со Львом Толстым, но увиделись они лишь в январе 1890 г. в толстовском доме в Хамовниках. «Смотришь на него, и ужасно приятно чувствовать себя тоже человеком, сознавать, что человек может быть Львом Толстым», – рассказывал Горький Чехову о своей второй встрече с Львом Николаевичем, состоявшейся в этом же доме через десять лет, в 1900 г.

В Москве сохранилось немало горьковских адресов: у книгоиздателя Скирмунта в Гранатном переулке (д. 20), куда приходили Бунин, Шаляпин, Вл. Немирович-Данченко; меблированные комнаты «Петергоф» на Воздвиженке (д. 4/7), здесь Горький жил во время декабрьских событий 1905 г. В своём романе «Жизнь Клима Самгина» писатель прямо указывает на этот дом, сделав его одним из мест действия произведения: «Дом Российского страхового общества, напротив Манежа». А вот и сама квартира: «Воздух был пропитан запахом керосина. На письменном столе лежал бикфордов шнур, в соседней комнате носатый брюнет рассказывал каким-то кавказцам о японской мимозе».

Часто видели писателя и в Художественном театре, где была впервые поставлена его пьеса «Мещане», открывшая в 1902 г. сезон МХТ в новом здании в Камергерском переулке (д. 3). Бывал Горький и у Марии Ермоловой на Тверском бульваре (д. 11). Приходил и к Савве Морозову на Спиридоновку (д. 27). Интересно, что на той же улице бывали и Пушкин с Дельвигом. Так что ходили по Москве основатели «Литературной газеты» одними тропами.

А номера возобновлённой «Литературной газеты» Горький читал уже в своём доме на Малой Никитской улице (д. 6/2), где он жил в 1931–1936 гг. Особняк, являющийся одним из лучших образцов московского модерна, был построен для промышленника Рябушинского по проекту Шехтеля в 1902 г.

И сейчас, отмечая 180-й юбилей со дня выхода «Литературной газеты», мы можем с полным основанием сказать, что как неотделимы от её истории имена Пушкина, Дельвига, Горького, так же неразрывно связаны они и с Москвой.

Александр ВАСЬКИН, лауреат Горьковской литературной премии

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Чехов. Юбилейное приближение

Первая полоса

Чехов. Юбилейное приближение

Солидный вроде бы отмечаем юбилей, но что такое сто пятьдесят лет в координатах чеховского времени! Сущий пустяк. Вот доктор Астров, например, мечтает, как будет счастлив человек через тысячу лет.

А другой небезызвестный персонаж – Треплев – хочет во что бы то ни стало знать, каковой станет жизнь через двести тысяч. Ни больше ни меньше! Так далеко не заглядывали даже боги Гомера, хотя будущее в этих древнейших текстах столь же существенно важно, как и прошлое.

Важно было оно и для Чехова – об этом свидетельствуют его письма, свидетельствуют воспоминания, свидетельствует «Остров Сахалин» – быть может, главная его книга, где он открывается так полно, как не открывался ни в каком художественном произведении. «Чем выше поднимаешься, тем свободнее дышится, – рассказывает Антон Павлович о своих уединённых прогулках на сахалинский маяк. – Море раскидывается перед глазами, приходят мало-помалу мысли, ничего общего не имеющие ни с тюрьмой, ни с каторгой, ни с ссыльною колонией...».

О чём эти мысли? Вероятно, о будущем – и о будущем тоже, – которое неразрывно связано как с прошлым, так и с настоящим. Ибо «ничто не проходит бесследно, – как говорит один из его героев, – каждый малейший шаг наш имеет значение для настоящей и будущей жизни».

Если в гомеровском эпосе – а эпопея чеховских рассказов и повестей вполне сопоставима с ним – безраздельно царствуют боги, то есть рок, судьба, предопределение, в котором смертный человек, как бы дерзок он ни был, тягаться не в силах и оттого смиренно склоняет голову, то у Чехова фаталисты лишь те, кто ещё при жизни своей мёртв. «Ни единый волос не падёт с головы без воли отца небесного», – настаивает один из таких мертвецов в «Рассказе неизвестного человека». Живые не переваливают ответственности на небесных отцов. Не гонят от себя чувство вины, а терпеливо несут его.