Десант в прошлое - Станислав Гагарин

Десант в прошлое

ТРУП НА ОБОЧИНЕ

Мы, ниже подписавшиеся, инспектор Дресвинского дорожного отдела милиции старший лейтенант Кудинов В. А., путевой обходчик 7 дистанции Белозеров К. М., дорожные рабочие Селиверстов К. И. и Дорохин Е. В. составили настоящий акт в том, что 12 сентября 1963 года путевым обходчиком Белозеровым был обнаружен, а остальными осмотрен мужской труп, находящийся у километрового столба с отметкой «219». На трупе светлый костюм шерстяной, на ногах желтые туфли.

На голове трупа видна рана, от которой, вероятно, и наступила смерть. Лицо обезображено. В карманах пиджака обнаружен бумажник, а в нем сто двадцать три рубля и документы на имя Миронова Сергея Николаевича, начальника отдела техники безопасности Понтийского управления тралового флота. На металлическом дорожном столбе виднеются следы крови...

Доношу, что на вверенном мне участке в 06 часов 40 минут 12 сентября 1963 года путевой обходчик Белозеров К. М. обнаружил у железнодорожного полотна, на 219-м километре мужской труп, о чем известил меня. Когда я прибыл на место происшествия, там уже были рабочие дорожной бригады, ремонтирующие путь, но, по их словам, к трупу никто не прикасался. Мною была вызвана оперативная группа и составлен акт первоначального, поверхностного осмотра места происшествия и самого трупа.

Согласно обнаруженным документам, погибший был начальником отдела техники безопасности Понтийского управления тралового флота Мироновым Сергеем Николаевичем. Идентифицировать личность по фотографиям на паспорте и удостоверении не представилось возможным, так как лицо трупа сильно обезображено, очевидно, при ударе о километровый столб при падении с поезда. В бумажнике, помимо денег (123 рубля) и документов, находился посадочный талон на поезд № 14, Москва — Понтийск, вагон седьмой, место восемнадцатое. Поезд Москва — Понтийск проходил на этом участке в 22 часа 30 минут.

Прибывший с опергруппой судмедэксперт Волчанинов А. Т. констатировал, что смерть Миронова наступила примерно в то время, когда проходил указанный поезд, от сильного удара в области головы, приведшего к разрушению головного мозга.

Можно предполагать, что погибший был сброшен с поезда неизвестными преступниками. По линии следования скорого поезда 14, Москва — Понтийск, отправлена срочная телеграмма...

Инспектор уголовного розыска

Дресвинского доротдела милиции

старший лейтенант (Кудинов)

Леденев не любил приходить на вокзал слишком рано и потом ждать, когда станут появляться соседи по купе, такие смешные в своей суетливости и заботах поскорее и поудобнее устроить чемоданы, как будто едут их вещи, а не они сами. Попутчики затем сядут, окруженные родными и друзьями, будут передавать бесчисленные поклоны близким, посыпятся последние просьбы, наставления, советы и даже расспросы, хотя, казалось бы, обо всем переговорили дома. Тут самое время выйти на перрон курить, так как места всем не достанется. За пять минут до отхода, когда проводница сурово удалит «посторонних», — снова взрыв человеческих эмоций, всплескивается суета, последние выкрики с перрона. Но вот поезд трогается, страсти постепенно утихают, люди начинают замечать, что в вагоне есть и попутчики, звучит традиционное: «Вы до конца?», и дорожная жизнь входит в обычную колею.

Юрий Алексеевич Леденев приходил к поезду за несколько минут до отхода. А если располагал временем, то предпочитал побродить по вокзалу, рассматривая пассажиров и пытаясь угадать, кто они, куда и зачем едут. Вещей у него всегда бывало немного, лучшего места в купе для чемодана он не искал, провожающих не имел, поэтому и позволял себе не торопиться.

Но в этот раз он изменил своим привычкам. Поезд из Поморска, на котором Леденев приехал в Москву, прибыл рано утром, ближайший на Понтийск уходил в девятнадцать часов. Весь день Юрий Алексеевич колесил по Москве, дважды побывал в кино и когда в половине седьмого оказался на Курском вокзале, ходить по его залам настроения не было. К тому же вокзал принялись перестраивать, теперь и залов-то как таковых не оказалось здесь вовсе.

Состав только подали, когда Леденев появился на перроне. У него был седьмой вагон. Через два вагона — ресторан. Пассажиров на перроне собралось много — курортный, «бархатный», сезон был в разгаре. Но когда Юрий Алексеевич разыскал семнадцатое место в пятом купе, то там никого не оказалось. Шевельнулась мысль, что придется ехать в одиночестве. «Это не так уж плохо», — подумал Леденев, но тут же обозвал себя наивным чудаком. Разве идут на юг пустые поезда в сентябре?

Он смотрел в окно, наблюдая, как суетились на перроне пассажиры, когда за спиной послышался звук отодвигаемой двери. Юрий Алексеевич повернулся и увидел улыбающегося мужчину. Он был примерно одного с Леденевым возраста, плотный, выше среднего роста, в легкой летней шляпе и светлом костюме тонкой шерсти. В руках мужчина держал чемодан и увесистую дорожную сумку.

— Здравствуйте, — сказал он. — У меня восемнадцатое место.

— Добрый день. Это здесь, — ответил Леденев, — проходите.

— Тогда будем укладываться, — отозвался попутчик.

Прежде чем Леденев пришел ему на помощь, он без видимых усилий забросил чемодан наверх, а сумку они устроили в ящик под нижней полкой.

Потом сосед Леденева снял шляпу и, продолжая улыбаться, присел напротив.

— Вы до конца? — спросил он.

Леденев кивнул головой.

— Отдыхать к нам в Понтийск или по службе?

— Еду в санаторий «Волна», — ответил Юрий Алексеевич.

Попутчик принялся жаловаться на московскую суету, от которой странно устаешь, на бешеный темп, в котором живут а этом городе, на небывалую для сентября жару, — словом, обо всем, о чем говорит провинциал, покидающий Москву после двухнедельного пребывания в столице.

Юрий Алексеевич город этот любил, но уставал он в нем тоже, и поэтому согласился с соседом в том, что Москва, конечно, великий город, но без соответствующей тренировки простому смертному существовать в нем трудновато.

В их купе по-прежнему оставались свободными два места, и так было до тех пор, пока, оборвав бодрую музыку, равнодушный голос не возвестил из репродуктора о том, что до отхода скорого поезда 14, Москва — Понтийск, осталось пять минут. Тогда, вместе с первыми тактами отходного марша, в купе вошел худощавый парень в измятом, не первой свежести хлопчатобумажном костюме, в кепке с пуговкой и в клетчатой рубахе, воротник которой он выпустил поверх пиджака.

Парень не поздоровался, поставил на вторую полку самодельный, сработанный из фанеры, с уголками из жести, чемоданчик с висячим замочком и, не произнеся ни слова, повернул в коридор, на ходу вытаскивая из кармана непочатую пачку «Прибоя» и спички.