Сказания - Максим Александрович Лукьянов

Максим Лукьянов

Сказания

Сапожник и гоблин

Как начиналось это в сказках…

Жил да был в избе сапожник.

Не видел смысла жизни в картах,

К тому был мастером работник.

Показывал товар своим лицом,

Он по себе всегда и на виду хорош.

Шил сапоги, неся всю прибыль в дом,

Опровержением служила только ложь.

Бродя средь лавок по базару,

Сапожника товар увидел Гоблин.

Такому он дивился дару,

«Хорош товар.… К обновке годен!

Какая лучшая из этих пар?

Ответишь честно, так и быть — возьму!

Носить, чтоб в холод, можно было в жар,

В цене тебе не откажу…»

«Такая обувь необычайна и редка,

И покупатели мои довольны, рады.

Не ошибёшься даже и слегка,

Возьмёшь ты если обе пары…»

Затылок почесал зелёный Гоблин,

Примерив, взял товар, не скупясь.

Покупкой был весьма доволен,

В одну шёл пару он обуясь.

С порога встретила жена,

Набросилась на Гоблина, браня:

«На что тебе вторая пара?

Он дураком лишь выставил тебя…»

К сапожнику вернулся вскоре Гоблин.

«Что не хватило сапога?»

«Да, нет. Я был наверно просто болен,

Что взял вторую пару для себя…»

Смекнул сапожник, в чём тут дело:

«Наверняка и в доме есть супруга.

Так подари, чего ждала и что хотела,

Страшна, не будет вам обоим стужа…»

«А верно ведь! И как-то сразу не дошло…»

Насвистывал мотив весёлый Гоблин.

Пришлись жене сапожки впору хорошо,

И меч раздора оказался сломлен.

–

Бывает мало нам: «Давай побольше!»

Не каждый сразу схватит суть.

И радость наша длиться дольше,

Когда глядишь на это вглубь.

Казнь

Собрался подданный народ,

Толкание, речь и суета.

Закончен чей-то славный срок,

И чью-то шею ждёт петля.

Но смолкли разговоры, тишина,

Вот глашатай доносит вести.

О королеве (что сидит одна),

О казни нашей прелести.

Я взглядом обвожу придворных лиц,

Им жаль виновника затеи.

Но пред королевой пали в ниц,

Кто не хотел — тому велели…

Желание казнимого — закон!

Доел икру, хлебнул вина.

Держался парень молодцом,

Молилась за него толпа.

Но властный жест королевы,

Вернул основу бытия.

Слова пронзают словно стрелы,

Рука дрожит у палача.

На помост становлюсь я,

Последний вдох глотнул больной.

За что казнила ты меня?

За ночь лишь проведённую с тобой…

Картина

Держа в руках свободу красок,

И кисточки на холст кладущей тень.

Пытался рисовать я без помарок,

Художника искусство стоит цен.

Не приходилось мне быть таковым,

Талант не скрыл заложенный в себе.

Но вот однажды днём простым,

Остался с ним наедине.

Представил мысленно я взор,

Набрасывала штрих картины кисть.

Вода мечты стекала с гор,

О, как прекрасна эта жизнь!

Перекрестились две дороги, два пути,

Не открывал глаза, пытаясь уловить.

Где были линии любви и красоты,

Тянул к себе одну из этих нить.

Покончив с творчеством за несколько часов,

С волнением, присущим в первый раз.

Я к сердцу отодвинул своему засов,

От взгляда мне знакомых глаз.

Мне невдомёк понять, как рисовал картину,

Художество, бывает, удивляет нас.

В котором видел я богиню,

И смотрит на меня она сейчас…

Мой гость

Найдя прекрасным отражение,

Собой не мог налюбоваться.

Таким я не был от рождения,

Как быстро можем мы меняться.

Случилось что-нибудь со мной?

Да, нет. Пожалуй, всё в порядке.

Иль может, стал на голову больной?

Нет, не нашёл же я её на грядке.

Так, что же, наконец, произошло?

Ответ известен только мне.

Довольно мало времени прошло,

Но что? Когда? И где?

Открою тайну, так и быть — скажу,

Чуть, чуть попозже, а пока…

С зеркалья глаз не отвожу,

Пристально кто-то смотрит.…Ба!

Граф-Дракула своей персоной,

Решил визитом навестить меня.

«Какого чёрта? И какой дорогой?»

Сжимает кисть его рука.

«Мне что, нельзя зайти уж в гости?

Да…Неважный замок у тебя…»

Забыв про вежливость приличия,

От удивления отойти помог.

За стол мой сел его величие,

Открыв для разговора рот.

«Ну, что стоишь? Присаживайся.

Ведь я же у тебя в гостях.

Зачем позвал? Ну, признавайся…

Поговорим с тобою о делах…»

Сказать наверно слишком мало,

Что мизансценой сбился с толку.

Садиться в лужу было рано,

Не перегрызёт же мне он глотку.

«Вообще-то…Кхм.…Это.…Как его…»

Придумывал причину на ходу.

«Наверно это будет нелегко,

Я девушку одну люблю…»

«Каков болван! Делов — копейка!»

Он в гневе казался мне смешней.

«Ты лучше выпить принеси.… Налей-ка!

Теперь дела пойдут заметно веселей.

Так, так…» — поморщил лоб.

Его мешать я размышлениям не хотел.

Глаза зажмурил словно кот,

Сам бог помочь с небес велел.

«Вот что, паренёк.…Живи и помни!

Придёт момент…. Налей ещё…

Не вздумай пропустить намёк мой тонкий,

Добавлю ко всему словцо…»

Пригнувшись, фразу обронил,

Могли услышать вряд ли стены.

Но Графа-Дракулы уж след простыл,

И вот погоды дожидаюсь смены.

–

Сидя на месте гостя за столом,

Нахлынул смысл фразы той догадка.

Коснулась рта улыбка уголком,

Но вслух лишь обронил: «Однако!»

Без ферзя

Я иллюстрировал свой тезис,

Играя в шахматы с собой.

За чёрными скрывалась нечисть,

Из белых состоял друзей конвой.

На скуку был объявлен мораторий,

Как только сделал первый ход.

Вошла игра в число моих историй,

Цена успеха — мышления залог!

Отчаянно мы за победу бились,

Ворвавшись в лагерь вражеских фигур.

Они такому натиску дивились,

Стоял сраженья страшный гул.

Сходили воины с доски,

Развязка близилась к концу.

Отрезаны, назад нам не было пути,

На поле битвы неживом стою.

Четырнадцать друзей, все как один сражались,

Победа казалась, нам близка.

Я был король, и нас боялись,

Но сдали бой мы без ферзя.

Недоразумение

Как часто любим, получать мы письма,

В особенности, от тех — кого мы ждём.

От тех, кто по ночам нам снится,

И с нетерпением мы конверты рвём.

–

Не получал наш парень письмеца,

В недоумении: «От кого?»

Сиянием радостным черты его лица,

Наполнили то сердце и всего

Спустя лишь несколько минут,

Счастливей стал он всех на свете.

И мысли лихорадочно бегут,

Он там, где двое, где лишний — третий.

Захватывало дух, читая строки,

Не верилось, чудилось, будто спал.

Но видно благосклонны к нему боги,

Уж больно долго парень ждал.

Достаточно мы проливаем в мире слёз,

Когда внутри