Война сделана невидимой. Как Америка скрывает человеческие жертвы своей военной машины - Норман Соломон

@importknig

Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".

Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.

Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.

Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig

Норман Соломон «Война сделана невидимой. Как Америка скрывает человеческие жертвы своей военной машины»

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ПОВТОРЕНИЕ И ПРОПУСК

ГЛАВА 2. ЗА ГОРИЗОНТ

ГЛАВА 3. НЕПРЕДНАМЕРЕННЫЕ СМЕРТИ

ГЛАВА 4. ГРАНИЦЫ СМИ

ГЛАВА 5. "ГУМАННЫЕ" ВОЙНЫ

ГЛАВА 6. ЖИЗНИ, КОТОРЫЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВАЖНЫ, И ЖИЗНИ, КОТОРЫЕ НЕ ВАЖНЫ

ГЛАВА 7. ЦВЕТ ВОЙНЫ

ГЛАВА 8. РАСХОДЫ НА ВОЙНУ

ГЛАВА 10. ТЕПЕРЬ ЭТО МОЖНО РАССКАЗАТЬ

ВВЕДЕНИЕ

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ после того, как правительство США приступило к регулярным бомбардировкам далеких стран, главная редакционная статья в газете New York Times выразила некоторое удовлетворение. Прошло почти четыре недели с 11 сентября, отмечала газета, и наконец Америка усилила "контрнаступление против терроризма", начав авиаудары по тренировочным лагерям "Аль-Каиды" и военным объектам талибов в Афганистане. "Этого момента мы ждали с самого 11 сентября", - говорится в редакционной статье. "Американский народ, несмотря на свое горе и гнев, терпеливо ждал действий. Теперь, когда они начались, они поддержат любые усилия, которые потребуются для надлежащего выполнения этой миссии".

Осенью 2001 года, когда Соединенные Штаты взрывали бомбы в Афганистане, ежедневные брифинги министра обороны Дональда Рамсфелда вознесли его в стратосферу национального обожания. Журналист Washington Post писал, что "все преклоняются перед могуществом Пентагона", который стал "новой рок-звездой Америки". Во время интервью той зимой ведущий программы NBC Meet the Press сказал Рамсфелду: "Шестьдесят девять лет, а вы - жеребец Америки".

Телевизионные брифинги, вызвавшие такое обожание, содержали виртуозные заявления об исключительной порядочности. "Возможности целеуказания и тщательность, с которой осуществляется целеуказание, чтобы убедиться, что поражены точные цели и что другие цели не поражены, впечатляют как ничто другое", - утверждал Рамсфелд. "Забота, которая при этом проявляется, гуманность, которая при этом проявляется, чтобы убедиться, что военные объекты уничтожаются, но это делается таким образом, таким способом, в таком направлении и с помощью такого оружия, которое подходит именно для этой конкретной цели". Оружие, которое используется сегодня, обладает такой степенью точности, которая никому и не снилась."

Какова бы ни была степень точности американского оружия, оно убивало множество мирных афганцев. Точные цифры подсчитать было невозможно, но достоверные оценки вряд ли способствовали самоуспокоению. Проект по оборонным альтернативам пришел к выводу, что американские бомбардировки непосредственно убили более тысячи мирных жителей за последние три месяца 2001 года. К середине весны газета The Guardian сообщила, что "до 20 000 афганцев, возможно, погибли в результате косвенного вмешательства США". Но независимо от цифр, американское правительство было настроено на то, чтобы получить отпущение грехов. Через восемь недель после начала интенсивных бомбардировок Рамсфелд отверг опасения: "Мы не начинали эту войну. Так что поймите, ответственность за каждую жертву в этой войне, будь то невинные афганцы или невинные американцы, лежит на ногах Аль-Каиды и Талибана". После 11 сентября этот процесс подпитывал своего рода вечную машину эмоций, и выключателя не существовало.

Режим талибов пал в ноябре 2001 года, но война во имя борьбы с терроризмом только начиналась. Ни американским СМИ, ни официальному Вашингтону не нужны были оговорки. Очень мало интереса вызвало то, что год спустя генерал армии США в отставке Уильям Одом сказал в эфире телеканала C-SPAN: "Терроризм - это не враг. Его нельзя победить. Это тактика. Это примерно так же разумно, как сказать, что мы объявляем войну ночным нападениям и ожидаем, что выиграем эту войну. Мы не выиграем войну с терроризмом".

Но под рубрикой "война с террором" бессрочные военные действия шли полным ходом - "как будто террор - это государство, а не техника", - писала Джоан Дидион в эссе, появившемся в начале 2003 года, за два месяца до вторжения США в Ирак. Сжав доминирующую риторику, она описала пятно на горизонте: "Мы видели, что самое главное, настойчивое использование 11 сентября для оправдания переосмысления правильной роли Америки в мире как инициирующей и ведущей практически вечную войну". В одном предложении Дидион ухватила суть быстро затвердевшего набора предположений, которые мало кто из ведущих журналистов готов был подвергнуть сомнению.

Эти предположения о назревающих конфликтах стали лакомой добычей для львов военно-промышленного и разведывательного комплекса. Бюджеты десятков агентств "национальной безопасности" (как давно существующих, так и вновь созданных) взлетели вверх вместе с огромными расходами на подрядчиков. Они получали фантастическую прибыль, и конца этому не было видно, так как "ползучесть" миссии переросла в "лихорадочную" экономию.

Война с терроризмом" стала для Белого дома, Пентагона и Конгресса политической лицензией на масштабные убийства и перемещения людей по меньшей мере в восьми странах, которые редко видели и тем более понимали. Какими бы ни были намерения, в результате бойни часто оказывались мирные жители. У погибших и покалеченных не было имен и лиц, которые бы дошли до тех, кто подписывал приказы и выделял средства. По прошествии лет выяснилось, что смысл не в победе в многоконтинентальной войне, а в том, чтобы продолжать ее, - средство, не имеющее правдоподобного конца; поиск врагов, которым можно если не победить, то противостоять, сделал остановку немыслимой. Неудивительно, что американцы не слышали, чтобы они вслух спрашивали, когда закончится "война с террором". Она и не должна была закончиться.

ПОСЛЕ 11 сентября американские средства массовой информации продолжали усиливать обоснование агрессивного военного ответа, причем травматические события 11 сентября считались справедливым поводом. Голоса шока и страдания, исходящие от тех, кто потерял близких, были эмоционально авторитетными, и когда они одобряли вступление в войну, это сообщение могло быть трогательным и мотивирующим. Тем временем президент с почти полной поддержкой Конгресса вел военный поезд, и религиозная символика была одним из способов быстро смазать колеса. 14 сентября, заявив в самом начале, что "мы приходим к Богу, чтобы помолиться за пропавших без вести и погибших, а также за тех, кто их любит", Джордж Буш-младший выступил с речью в Вашингтонском национальном соборе. Он сказал, что "наша ответственность перед историей уже ясна: ответить на эти нападения и избавить мир от зла". Война против нас ведется исподтишка, обманом и убийствами. Эта нация миролюбива, но