Третий фронт - Владимир Поселягин

Поселягин Владимир Геннадьевич

Третий фронт

От поляны портал находился в полукилометре, и это расстояние мы прошли минут за двадцать.

— Стой! — достав из кармана повязки, отдал их сержанту и Сереге, — повязываете, дальше только так.

— Это обязательно? — посмотрев на просвет материи, подозрительно поинтересовался Гоголев. В отличие от него, сержант сразу одел и повязал сзади.

— Ну ты же хотел знать кто я? Вот и узнаешь. Не волнуйся, в данном случае безопасность гарантирую. Вон, Успенский достаточно хорошо изучил меня, и знает, что ничего просто так я не делаю. Вяжи.

— Ну… хорошо, — с сомнением ответил Гоголев.

Проверив, как повязаны платки, взял сержанта за руку, а тот соответственно Гоголева, и направился к порталу. Активировав его, я шагнул вперед, следом за мной прошел и мой караван. С порталом повезло. Уровни земли с обеих сторон были одинаковые.

Тут тоже было утро, но пасмурное, однако это меня только обрадовало, время совпадало. Близилась зима, сейчас явно была осень. Отойдя от портала метров на пятьдесят, отпустил сержанта и скомандовал:

— Все можете снимать, — после чего подув на руки, добавил. — Надо было еще шапки-ушанки взять и перчатки. Ладно, одеваем шинели.

Однако мои спутники моему приказу следовать не спешили, а дикими глазами оглядывались вокруг. Я бы тоже удивился, если бы из лета попал в позднюю осень с желтыми листьями на деревьях и настоящее российской, вернее советской грязью вокруг.

— Мы где?! — крутясь, спросил-выкрикнул Гоголев.

— Где-где, в загробном мире. В СССР конечно, где же еще?

Это я сразу определил по пролетевшему самолёту. Я конечно не эксперт в авиатехнике, но это явно был МиГ-21, с его тупым носом. Я уже успел одеться, застегнув шинель накинул на плечи лямки сидора и, повесив автомат на плечо, осмотрелся. Раньше мне было как-то не до этого.

Оказались мы у придорожной посадки, рядом шла гравийка, и посадка была от наносов снега.

— О, "ишачок". Значит все правильно, — пробормотал я, вглядываясь в пролетевший самолет. Видимо рядом был аэродром, раз тут часто летают.

Больше нигде, кроме как в моем мире подобной техники не встретишь, так что я спокойно, посмотрев, на одевающегося Гоголева, сержант уже стоял рядом одетый строго по форме, произнес:

— Ну что, пошли?

Удалиться от посадки мы успели метров на четыреста, когда, наконец, Гоголев взорвался. Взведя затвор автомат, он холодно произнес:

— Требую ответа сейчас!

— Вот неймётся все тебе Серега, сколько тебя знаю, ты всегда последователен и спокоен. Трудно вывести из себя. Сейчас-то, что на тебя нашло?

— А ты оглянись, погода не показалось странной? — несколько язвительно поинтересовался он.

— Извини Серёг. Не могу сказать. Слово дал.

— Всё-таки я требуя ответа сейчас, — напряженно сказал Гоголев. Успенский занял позицию посередине, нейтралитета.

Я его взял то только из-за того, что предвидел реакцию Сереги, да и умения Успенского спокойным тоном и определенной мимикой гасить любые конфликты, тоже могли пригодиться.

— Да тьфу на тебя… Кстати, к нам машина приближается. Оружие убери, я говорить буду. Если все нормально пройдет, через пару часов мы в Кремле будем. Чай пить с товарищем Сталиным.

Гоголев после короткого колебания повесил автомат на плечо, но все равно был настороже.

— Что-то мне эта машина не нравиться, — пробормотал я.

— Немецкая?

— Да нет, незнакомая. Наверное, за бугром закупили, сейчас по местным дорогам какие только калымаги не ездят.

Около нас остановился явно военный, и явно командирский вездеход, на вроде нашего "уазика", только побольше. Звезда на боку немного успокоила меня.

— Майор госбезопасности Демин! Проводите нас к вашему командиру, — приказал я, как только сидевшие в ней военные покинули машину.

— Лусський?

— Киргизы что ли? — удивился я, только сейчас поняв, что они не в нашей форме и с непонятными знаками различия.

На нас наставили явные "Калаши" и что-то залопотали по-своему.

— Китайцы! — ахнул я и тут же под мат Гоголева крикнул. — Не стрелять, опустить оружие!

Тут же началась свалка. Пятеро китайцев врубились в нас, размахивая автоматами, слышался мат Успенского и Гоголева. Моя попытка разнять их крича, чтобы не стреляли, сразу же погасла после удара прикладом "Калаша" по голове. Последней мыслью было:

"Зря автоматы немецкие взяли!" — после чего отрубился.

Видимо пришел в себя я достаточно быстро, так как очнулся в движущейся машине. Сбоку ко мне кто-то прижимался, на ноги давила тяжесть. Открыв глаза, я осмотрелся.

Рядом лежал Гоголев, он был в сознании, отсвечивая покраснением на скуле будущего синяка. Хоть и крепко связан нейлоновой веревкой, даже кляп во рту торчал. На ногах у меня безвольно лежал Успенский, видимо тоже вырубленный.

Поймав взгляд Гоголева и воспользовавшись тем, что у меня кляпа не было, ответил на его возмущенный взгляд:

— Накладочка вышла.

Лежали мы в кузове, привалившись к заднему сиденью. Гопники что нас поймали меня похоже не слышали. Как покачивались стриженные затылки под касками, так и продолжали покачиваться.

— Подождем, вроде все-таки наши, — негромко сказал я.

Ждать долго не пришлось, буквально через пять минут, дорога из плохой стала еще хуже. Громко выл мотор на высоких оборотах, вездеход пару раз протащило юзом, и вот захрустев щебнем, мы где-то остановились.

Захлопали двери и послышались голоса на вроде как на китайском. Судя по тону, шел доклад. После нескольких команд, дверца сзади распахнулась, и появившееся непонятные китайцы вытащили нас на свет. Воспользовавшись моментом, я быстро огляделся.

Сомнений не было. Мы были во временном войсковом лагере. Множество палаток, и парк техники. Я могу ошибиться но кажется, мы попали к танкистам. Между двух палаток были видны боевые машины с защитой на броне. Они были сильно похожи на "восьмедисятки", но все-таки имели некоторые отличия. Судя по количеству техники, точно танкисты. Грозных машин, что я успел рассмотреть, было больше трех десятков. Чуть в сторону работая локатором стояла зенитка на гусеничном ходу, рядом за палаткой, судя по торчащим четверым стволам, стояла похожая.

Больше рассмотреть я не успел, меня дернули за шиворот шинели и потащили в большую штабную палатку. Запинаясь о большие куски щебня я последовал за конвоиром, следом шел Гоголев, Успенский остался в машине он так и не пришел в себя. Что мне понравилось, так это то, что к машине поспешил раскосый солдатик с медицинской сумкой. Серьезно у них тут все поставлено. Дисциплина на уровне.

Войдя в палатку, я осмотрелся и вздохнул, славян не было. В платке присутствовало всего шесть человек. Старший офицер с лампасами на штанинах и множеством наград на груди, три офицера по моложе, один явный переводчик, связист и секретарь у ноута. Последний явно собирался писать нашу беседу.

— Кто такие? — на довольно хорошем русском спросил один из офицеров. Знаки различия у него были, но я в них не разбирался.

— Мне нужна связь с советским командованием. Есть прямой выход на особый отдел стоявшего тут фронта? — спросил я.

Переводчик залопотал, видимо переводя, что я сказал.

— Кто ты? — переспросил он.

— Майор госбезопасности Демин. И личный порученец товарища Сталина. Мне нужна связь и я подтвержу свои полномочия.

— Вам можно верить? — с подозрением залопотал старший офицер, переводчик тут же перевел.

— Российская федерация, Путин, Горбачев, Перестройка… Вам знакомы эти слова? Может еще "матрешка" добавить?

— Не надо, проверку вы прошли, эти слова действительно местные не знают, — остановил меня старший офицер. После чего повернулся к связисту, что устроился в углу рядом с радиостанцией и четырьмя телефонами. Отдав несколько приказов, которые переводчик не стал переводить, он подошел к связисту и, приняв трубку телефона, стал что-то объяснять, довольно долго, минут пять. Меня к этому времени успели освободить от веревок, так что я слушал, одновременно потирая запястья. Гоголева развязать не удосужились, так что он продолжал стоять молча вращая глазами, с интересом оглядываясь.

— Подойдите, — перевел мне переводчик.

Подойдя, я взял протянутую мне старшим офицером трубку и произнес:

— Демин слушает.

— Гаврилов у аппарата…

— Сашка ты что ли? — перебил я, вспомнив весельчака-балагура из особого отдела Украинского фронта. Мы с ним пересекались на награждении в Кремле, да и потом встречались.

— Тезка? Черт, понял, передай трубку местным.

— Лады.

Отдав трубку старшему офицеру, я отошел в сторону.